Раньше я думал, что телеведущий Андрей Малахов выделяется только тем, что громко говорит и как из пулемета выстреливает слова на своих передачах. Но, как оказалось, он во всем человек-молния. Для меня так и осталось непонятным, как Малахов успевает участвовать во множестве шоу-программ, тут же вести концерты и корпоративные вечеринки. И при этом оставляет еще время на амуры, физические тренировки, сон и... написание книжек.
Встреча с Андреем произошла в московском баре, где представлял чудеса скоростного смешивания коктейлей модный лондонский бармен. Малахов же вел саму вечеринку. Первое, что воскликнул Андрей, увидев меня: “Как все удачно складывается! И интервью сделаем, и новые коктейли попробуем!”
Про коктейли пытать Малахова я не стал. После выхода его книги первым напрашивался вопрос о писательских наклонностях телеведущего.
Право на оргии
— Что сподвигло на написание книжки “Мои любимые блондинки”?
— Признаюсь, эту книгу я посвятил папе, который, к сожалению, умер в марте, и моим девочкам-редакторам. Но сначала это был сценарий. После некоторых раздумий сценарий превратился в книгу.
— Слышал, что твои героини — три редакторши программы “Пусть говорят” — требовали, чтобы ты согласовал с ними содержание книги.
— Да, это так. Переписывать приходилось постоянно. Правок они вносили немало. Но я ничего не имел против такого вмешательства — ведь это действительно книга главным образом о них.
— А как ты относишься к попыткам принятия закона о том, что нужно будет спрашивать позволения у персонажа на публикацию его фотографий или материалов о нем?
— Это придумали те депутаты, которым не хочется, чтобы в глянцевых журналах появлялись материалы, иллюстрированные фотографиями их оргий в Куршавеле, на Ривьере, в Сардинии...
Зря качался
— Вернемся в недавнее прошлое. Сейчас, когда прошло время, можешь сказать, что же с тобой случилось в Африке? Госпитализация, лучшие врачи Москвы — все это было?
— Это был настоящий кошмар. Я долго болел. Представляешь, потерял 8 килограммов мышечной массы. Для меня, человека, который постоянно посещает тренажерный зал, это катастрофически много.
— Как сейчас твое здоровье?
— Слава богу, сейчас все пришло в норму.
— На съемках с тобой часто происходят подобные “приключения”? На “Больших гонках”, например, на тебя напал бык...
— Вот поэтому я и решил на некоторое время отказаться от участия в различных экстрим-шоу. С меня достаточно.
Два Малахова на одну зарплату
— Почему оставил проект “Малахов + Малахов”? Ходили слухи, что тебя попросту попросили покинуть передачу.
— Нет, меня никто не увольнял, как это преподнесли некоторые СМИ. Просто редакторы программы попросили помочь раскрутить ее на начальном этапе. А вот продолжать вести шоу полноценным ведущим за ту же зарплату я уже не согласился.
— Говорят, что на работе ты бываешь довольно крут. Даже материшься после съемок, если тебя что-то не устроило. Это так?
— Каюсь. Это мой грех! Моя беда! Но не могу по-другому выпустить пар, снять напряжение. На эфире, особенно когда это прямой эфир, все гладко не бывает. Если произошло что-то уж совсем из ряда вон выходящее, после программы даю волю эмоциям.
— Случается, что вспоминаешь начало своей ТВ-карьеры: переводы новостей CNN, передачу “Доброе утро”?
— Иногда могу вспомнить, когда переключаю каналы и попадаю на тот же канал CNN. Но это не значит, что живу я какими-то воспоминаниями.
— О твоих способностях к языкам много слухов. Английский ты знаешь в совершенстве, стажировался в Мичиганском университете, но когда этого тебе показалось мало, ты, говорят, освоил еще немецкий и шведский языки. Правда?
— Немецкий я учил еще в РГГУ, но могу на нем разговаривать, только когда выпью! На шведском тоже получается, но не так свободно и легко, как на английском.
...А поскольку английский бармен уже начал готовить коктейли, то я подумал, что скорее всего этим вечером у меня появится возможность услышать малаховский немецкий, и не исключено, что и шведский.
Погоня за деньгами
— Работа на ТВ — это твое призвание или только зарабатывание денег? Ты как-то сказал: “Буду бегать, пока платят деньги. Перестанут платить — я пойду работать в киоск “Союзпечать”.
— Безусловно, я получаю от этого удовольствие. Если бы не получал, давно ушел бы. В слово “бегать” я вкладывал следующий смысл — зарабатывать деньги на стороне. Ведь чаще всего телевизионные зарплаты сильно преувеличены и мифичны.
— К своей популярности ты адекватно относишься? Вдруг тебя лишат телевизионных эфиров? Как показывает практика, телеведущих забывают где-то через полгода.
— К своей узнаваемости я отношусь с иронией. Одна моя соседка как-то сказала, что у меня странная профессия. Что актерам хорошо — снялся один раз, и всю жизнь помнят. А мы, телеведущие, живем, пока нас показывают. Так вот, она мне посоветовала, чтобы я обязательно помнил, что есть еще жизнь помимо всего этого.
— Чем займешься, если вдруг попросят уйти?
— Помимо телевидения я работаю на радио, пишу свою колонку. Могу преподавать. У меня много сфер, где бы я мог состояться.
В метро звездам не рады
— Действительно думаешь, что можно и до семидесяти лет работать в кадре?
— Я считаю, что у нас на телевидении существует проблема с лицами. Практически нет людей, которые после сорока лет хорошо выглядят, на которых хотелось бы равняться. Понятно, что сегодня общество с удовольствием принимает молодые, свежие и не изнуренные ботоксом и другими операциями лица. Но я уверен, что придет время и зрителям захочется видеть некоторых телеперсонажей, с которыми они росли, вместе взрослели. Хотелось, чтобы эти люди достойно выглядели, и мне хотелось быть примером.
— Что для этого делаешь?
— Я веду здоровый образ жизни, посещаю тренажерный зал. Если честно, то сегодня я не могу назвать ни одного человека, за исключением Парфенова, пользуясь случаем, желаю ему скорейшего выздоровления, кто был бы модным, интересным и не нравоучительным после сорока лет. Кого еще можно привести в пример на нашем российском телевидении — только Познера. Эти люди хорошо выглядят, и за них не стыдно.
— Ты до сих пор любишь передвигаться на общественном транспорте?
— Я не вижу ничего зазорного в этом. И люди, которые делают новость номер один из того, что, дескать, команда “Спартак” спустилась в метро, мне непонятны. Все видели индифферентную реакцию пассажиров — никто не обращал на футболистов особого внимания. В лучшем случае некоторые раза три сфотографировали на мобильник. Разговоры о том, что звезды не ездят в метро, потому что к ним тут же начинают кидаться за автографами, сильно раздуты. Ну кинется один человек, но это не тот ажиотаж, который они представляют.
Враги на телевидении
— Некоторые телеведущие говорят тихо, вкрадчиво, ты же выдаешь слова, как из пулемета, причем на достаточно высоких децибелах. Кто посоветовал тебе такую манеру ведения ток-шоу?
— Согласись, если бы все исполнители на эстраде были похожи, если бы все голоса в радиоэфире были одинаковыми, все было бы приведено к единому стандарту, то элементарно было бы скучно и неинтересно. А тут есть иная манера ведения передач на ТВ. Это западная школа. Было время, когда я учился в американском университете. И время, проведенное у телевизора, в американских студиях, наверное, подтолкнули меня к этому.
— Ты популярный ведущий, завистников стало больше с момента твоего первого эфира?
— Мне все равно — больше их, меньше. Замки из песка еще были в эпоху программы “Доброе утро”. Но в тот день, когда меня перевели с “Доброго утра” на “Большую стирку”, все замки размыло. Коробки с моими вещами из комнаты выставили в коридор. Как будто меня уволили из телецентра. Даже не дождались, пока я их сам перенесу. С той секунду у меня не осталось вообще никаких иллюзий в отношении телевидения. Понятия дружбы, преданности, каких-то человеческих качеств полностью отсутствуют у телевизионных работников.
Взять Свету Сорокину. Замечу, они с моим продюсером Натальей Никоновой дружат. Света работала вместе с Наташей, они делали “Основной инстинкт”, Наташа помогала забирать ей ребенка из детского дома.
Так вот, идет голосование на церемонии ТЭФИ. Выдвигается программа “Пусть говорят”, где продюсером ее лучшая подруга. Все знают, сколько сил Наташа отдает программе. Утром истории в газетах, вечером эти персонажи сидят у нас в студии. Люди, имеющие отношение к телевидению, понимают, каких труда, пота и средств стоит пригласить этих людей в студию и уговорить их отвечать на вопросы ведущего. Такую программу может делать только настоящий профессионал.
Что делает Света? Света оказывается среди академиков, которые решают судьбу этой номинации, и голосует против “Пусть говорят”. И это не голосование против программы. Человек в эту секунду расписывается в том, что у него отсутствуют всякие понятия о дружбе и профессиональной поддержке. Понимаешь? Вот поэтому у меня уже давно нет никакой идеализации тех, кто входит в здание на улице Академика Королева, 12.
Храм вместо ресторана
— Ты как-то решил получить профессию адвоката, для чего?
— В какую-то секунду я понял, что моя работа очень призрачная, очень хрупкая. В любой момент все может закончиться, поэтому нужно иметь какие-то ходы к отступлению. Да и лишнее образование не помешает.
— Ты получил диплом?
— Да. Теперь при заключении новых контрактов не нужно платитьприглашенному юристу. (Усмехается.)
— В родном городе Апатиты часто бываешь?
— Последний раз был на седьмое ноября — у мамы.
— Созваниваешься, помогаешь финансово?
— Безусловно. Как без этого? Если у человека пенсия три тысячи рублей.
— Почему решил заняться ресторанным бизнесом?
— Никакого ресторана у меня уже нет. Это полный миф.
— А то, что ты решил построить в Апатитах церковь, тоже миф?
— Это не миф. Этого очень хотел папа.
Хорошая девочка Лида
— Какую роль женщины занимают в твоей жизни?
— Учитывая, что весь мой коллектив на 95% состоит практически из женщин, то сам понимаешь.
— Важно, чтобы женщина была состоявшаяся?
— Для меня важно, чтобы она была единомышленником и была доброй. Это потому, что, я считаю, сейчас очень много злых людей, без принципов, без понятия дружбы, морали. Доброта — это то качество, за которое я все могу простить.
— Эти качества присущи совсем молоденькой девушке, с которой тебя видели на церемонии ТЭФИ?
— Я был с Лидой. Она очень хорошая девочка. Ей даже не семнадцать, ей пятнадцать лет. Она хочет стать архитектором. Надеюсь, что у нее все получится. Она хорошо рисует. С этого года учится в Москве в экономической школе. А познакомились мы с ней этим летом во Франции, где она отдыхала с родителями.
— Откуда она сама?
— Она долгое время жила в Вильнюсе, затем во Франции, а теперь в Москве.
— А что с твоей бывшей подругой Мариной Кузьминой? В каких вы отношениях?
— Как я уже сказал в одном интервью, она утонула! Шутка! Я надеюсь, что она жива и здорова. Счастлива. Но не знаю, где она сейчас. Как я уже написал, если пофантазировать, то, наверное, лежит в шезлонге на пляже в Копакабане в сногсшибательном купальнике. Потягивает коктейль и рассматривает с улыбкой проходящих мимо нее мускулистых пляжных спасателей.
