«Ай да воинство набрал себе Господь: бешеный монах, писарь, прячущий лицо под маской, да наемный убийца-итальянец». Такой предстает инквизиция в романе Артуро Перес-Реверте «Капитан Алатристе». На протяжении последних 400 лет при упоминании инквизиции в воздухе возникает запах горелого человеческого мяса, а слух режут истошные крики терзаемых в «испанском сапоге».
Нидерландская «Черная легенда» XVI века (по сути антииспанский и антикатолический памфлет), «Дон Карлос» Иоганна Фридриха Шиллера, «Легенда об Уленшпигеле» Шарля Де Костера, а затем и образ Великого инквизитора из «Братьев Карамазовых» Достоевского – вот этапы большого пути, пройденного мировой культурой в мифологизации инквизиции. По расхожему выражению, инквизиция входит в тройку зловещих «и», ставших черными метками на визитной карточке католической церкви – вместе с иезуитами и индульгенцией. Действительно, вокруг этой пресловутой троицы было поднято столько шума и накручено столько леденящих душу сюжетов, что ничего, кроме ругательств, эти слова для современного человека и не могут означать. В общем, одно сплошное мракобесие. Парадокс в том, что, собственно, для противостояния мракобесию и была создана инквизиция.
Что же такое инквизиция? На латыни inquisitio означает «расследование, исследование». Исследование состояния души, но при этом с совершенно четкой целью: определить степень поврежденности души и возможности ее исправления. Критерий исправления один – соответствие религиозной истине. Способы исправления различны: от сравнительно мягких в случае раскаяния (пост, паломничество, другие виды церковной епитимьи) до крайних в случае упорства в ереси (тюремное заключение или смертная казнь).
ОТ УВЕЩЕВАНИЙ К ПЫТКАМ
Однако инквизиционный трибунал – это не беспредел и не самосуд, а юридическая процедура: dura lex, sed lex (суров закон, но это закон). Процесс для тех, кто попал под подозрение в религиозном инакомыслии, начинался с объявления «времени милосердия». Это был период от 15 до 40 дней, в течение которых подсудимый мог раскаяться в своих ошибках. В этом случае его ожидало не слишком суровое наказание. Чтобы начать процесс, было достаточно сходных показаний двух свидетелей, имена которых не разглашались. Уже в то время существовала «программа защиты свидетелей», хотя именно она часто способствовала появлению множества наветов.Прежде всего инквизиционный трибунал должен был установить тяжесть выдвинутого обвинения. Допускалось, что обвинения могут быть сомнительными. В этом случае, если обвиняемый не признавал за собой никакой вины и исповедовал «ортодоксальную» (то есть «правильную») веру, то получал оправдание. Если обвинения были тяжелыми, от обвиняемого требовали отречения от заблуждений. Отказ от отречения рассматривался как подтверждение правильности обвинений. Упорствовавшие в ереси или «рецидивисты» подвергались самому суровому наказанию.
Институт католической инквизиции формировался со второй половины XII века (считается, что определяющей для его создания была булла Папы Луция II Ad abolendam 1184 года), но пытки во время инквизиционного процесса были санкционированы только в 1252 году. Это, кстати, полностью соответствовало общепринятой практике светского судопроизводства того времени. В официальных документах сфера применения пыток была строго ограничена: их продолжительность не должна была превышать 15 минут, пытка не могла применяться дважды к одному и тому же человеку. Однако на практике легализация пыток дала извращенной человеческой фантазии карт-бланш. Пожалуй, самый примечательный случай такого рода – «дело» инквизитора Робера Бугра, расследовавшего дело еретиков-катаров. Кстати, сам он был из числа раскаявшихся катаров, но за свою жестокость по отношению к бывшим единомышленникам был отстранен в 1233 году Папой Григорием IX от должности и после суда приговорен к тюремному заключению.
Официальный Рим и соборы католической церкви (например, Вьеннский собор 1311–1312 годов) неоднократно пытались ограничить рвение инквизиторов и напомнить о приоритетах христианского милосердия, однако свирепость местных инициатив, подбадриваемых светской властью, часто зашкаливала. Статистика о деятельности средневековой инквизиции достаточно фрагментарна. Показательным может послужить такой пример: в 1307–1324 годах инквизитор Тулузы Бернар Ги вынес 930 приговоров, в которых к смертной казни были приговорены 42 человека, к тюремному заключению – 307, к епитимье (пост, паломничество, молитвы) – 442, оправданы – 139 человек.
ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ
В своей истории католическая инквизиция прошла несколько этапов. Средневековая инквизиция в собственном смысле слова появилась в XII веке и была направлена в первую очередь против различных еретиков – катаров, альбигойцев и вальденсов. В первоначальных документах об инквизиции ничего не говорилось о физическом преследовании религиозных диссидентов и тем более об их смертной казни. Однако уже в XIII веке меры по отношению к еретикам ужесточаются.В 1199 году Папа Иннокентий III издал декрет Vergentis in senium, в котором ересь была приравнена к измене и оскорблению достоинства монарха. Религиозное инакомыслие становилось государственным преступлением, каравшимся смертью. Созванный тем же Иннокентием III в 1215 году IV Латеранский собор авторитетно напомнил как церковным, так и светским властям о необходимости борьбы с еретическими течениями. В XIV веке полномочия инквизиции расширяются на преступления против нравственности – гомосексуальные связи, ритуальный разврат, детоубийство и прочее. Особым пунктом обвинения становится ведовство. Однако вопреки общераспространенному мнению процессы против чародеев и ведьм расцвели пышным цветом не в Средневековье, а в эпоху Возрождения и Нового времени – в XV–XVII веках. К этой эпохе относится и создание институтов инквизиции.
Несмотря на свое достаточно широкое распространение, средневековая инквизиция не знала единой администрации и действовала на местном уровне. Первой централизованной инквизицией стала испанская. Это была королевская инквизиция, для которой король Кастильский Энрике IV в 1462 году собственноручно подписал указ о назначении первых инквизиторов. Через некоторое время с согласия Рима назначение инквизиторов стало абсолютной прерогативой испанской короны, а в 1483 году с созданием Высшего совета испанской инквизиции она была окончательно преобразована из церковной в государственную.
Своеобразной специализацией испанской инквизиции было преследование иудеев (маранов) и мусульман (морисков), принявших христианство после введения «Их Католическими Величествами» Фердинандом II Арагонским и Изабеллой I Кастильской в 1492 году законов об обязательном принятии христианства иудеями. Среди «новых христиан», которых часто и не без оснований подозревали в «катакомбном» исповедании иудаизма или ислама, начались зачистки. Их инициатором был назначенный на пост великого инквизитора Кастилии и Арагона в 1483 году доминиканец Томас Торквемада, который вывел испанскую королевскую инквизицию на новый уровень по размаху процессов. Само его имя стало символом свирепой жестокости. Однако обратимся к фактам. За время пребывания Торквемады на посту великого инквизитора с 1483 по 1498 год перед судом инквизиции по всей Испании предстали порядка 100 тысяч человек, из которых казнены менее 2%, то есть 1000–1500 человек. Сам Торквемада неоднократно сдерживал рвение своих подчиненных в местных трибуналах, смягчал и ограничивал применение пыток. В Испании инквизиционные трибуналы считались более гуманными и справедливыми, чем светские суды того времени. Сохранились свидетельства о том, что заключенные светских тюрем Испании порой начинали демонстративно богохульствовать, чтобы их передали в руки инквизиции. Вряд ли они были мазохистами.
Испанская и португальская инквизиции «прославились» знаменитыми аутодафе. По-португальски auto da fe означает всего лишь «акт веры», этим «актом веры» становилось публичное провозглашение и приведение в исполнение приговора инквизиционного трибунала.
Частные аутодафе по персональным делам совершались по нескольку раз в год, а общие, собиравшие порой по нескольку сот осужденных, как правило, были приурочены к различным славным событиям: коронации монарха, венчанию августейших супругов, рождению наследника престола и т.д. Согласно вкусам того времени аутодафе, как и публичные казни, совершавшиеся светским правосудием, были грандиозными шоу, собиравшими толпы народа. Своеобразная педагогика сочеталась на них с тривиальной жаждой экстремальных развлечений. Раскаявшиеся в легких преступлениях отделывались публичным покаянием, совершением паломничества, изгнанием или денежным штрафом. Нераскаявшихся или «рецидивистов» инквизитор «отпускал на свободу», то есть исторгал из лона церкви и передавал в руки светского правосудия, которое и совершало казнь. Последние «акты веры» состоялись в Испании в 1826 году. Критическая оценка жертв смертных приговоров, вынесенных испанской инквизицией с 1550 по 1800 год, насчитывает около 3–4 тысяч человек.
В 1542 году Папа Павел III создал римскую инквизицию, юрисдикция которой распространялась на территорию современной Италии. Ее главной задачей было противостояние влиянию Реформации в различных итальянских государствах. По сравнению с испанской римская инквизиция выглядела достаточно пассивной и мягкотелой. Самыми громкими «достижениями» римской инквизиции стали, конечно, процессы над Джордано Бруно и Галилео Галилеем. В случае с Бруно инквизиция была формально права, определив его как «упорного и нераскаявшегося еретика»: католик, перешедший в кальвинизм, затем вообще проповедовал некую «новую египетскую религию» в качестве синтеза новейших научных идей, магии и языческой мудрости, способных заменить христианство. Публичное сожжение Бруно на римской площади Цветов 17 февраля 1600 года, понятно, не поддается никаким оправдательным переоценкам.
С «делом Галилея» все было сложнее. Оно представляло собой критическое столкновение научных авторитетов, хитрое сплетение церковно-политических интриг и личных амбиций. Так или иначе, осуждение римской инквизицией гелиоцентрической теории Галилея (1616 год) и приговор ему оставаться всю жизнь под домашним арестом (1633 год) стали тем скандалом, который в дальнейшем превратился в настоящую «галилееву травму» во взаимоотношениях католической церкви и науки. В этом случае травма подлежала излечению, а «дело Коперника» – пересмотру: в 1979 году Папа Иоанн Павел II, выступая в Папской академии наук, признал вину представителей католической церкви, осудивших Галилея. В 1992 году тот же Папа официально снял с Галилея обвинение в ереси, отметив при этом, что пострадавший ученый в вопросе толкования Библии был куда ближе к истине, чем его оппоненты.
ПЕЧАЛЬНОЕ НАСЛЕДСТВО
Испанская инквизиция просуществовала до 1834 года, римская упразднена в 1908 году. Ныне существующая в Ватикане Конгрегация вероучения, историческая наследница римской Конгрегации Священной Инквизиции, – совершенно иное учреждение, утратившее былой бойцовский характер, хотя и довольно строгое по роду деятельности. Долгое время перед своим упразднением римская инквизиция занималась преимущественно вопросами внутренней дисциплины в католической церкви. Единственным ее по-настоящему «инквизиционным» делом было обновление знаменитого «Индекса запрещенных книг» – перечня произведений, которые католическая церковь считала противоречащими истинам веры и не соответствующими моральным нормам. Католикам, нарушившим запрет на их чтение и распространение, грозило отлучение от церкви. Однако несмотря на все правовые предписания, уже в начале XX века стало понятно, что подобные запретительные меры становятся анахронизмом. Последний раз «Индекс…» был переиздан в 1948 году, а в 1966-м окончательно упразднен.Нынешняя католическая церковь в своем стремлении развивать диалог с современным миром вовсе не спешит пойти на поводу у стереотипов массового сознания и довольно осторожна в своих оценках феномена инквизиции в целом. В 1998 году, обращаясь к участникам международного симпозиума, посвященного теме инквизиции, Папа Иоанн Павел II отметил, что «эта проблема относится к сложному периоду истории церкви, который я призвал христиан пересмотреть непредубежденным образом».
Акты исторического покаяния католической церкви неизбежно затронули и вопрос об инквизиции. Однако говоря о возможности вынесения нравственной оценки явлению инквизиции, Иоанн Павел II подчеркнул, что «только когда историческая наука будет способна установить подлинные факты, богословы и само учительство церкви будут в состоянии вынести объективное и обоснованное суждение». В конечном счете католическая церковь приняла следующее решение.
12 марта 2002 года в своей проповеди в День прощения Иоанн Павел II призвал к прощению за «насилие, которое некоторые христиане использовали в служении истине», имея в виду и деятельность инквизиции. Достаточно ли этого скромного «акта покаяния» для очищения исторической памяти? Точного прогноза, конечно, дать невозможно, но, как говорится, «процесс пошел». Однако на сегодняшний день в массовом сознании мифы об инквизиции по-прежнему затмевают ее реальную историю.
