Многие читатели наверняка помнят имя замечательной детской писательницы Зои Воскресенской, чьи повести и рассказы о Ленине и его семье даже входили в школьную программу. Но до недавнего времени мало кто знал, что писательница Зоя Воскресенская и полковник внешней разведки Зоя Рыбкина - одно лицо.
28 апреля этой удивительной женщине исполнилось бы 100 лет.
Ее судьба сложилась очень непросто. Она стала поистине легендарной личностью. Работала вместе с мужем резидентом в Стокгольме, была "мозговым центром" многих диверсионных операций группы Судоплатова, занималась аналитической работой в годы войны. Даже враги восхищались ею в своих донесениях. Умная, талантливая, красивая, элегантная женщина умела подать себя в любой обстановке. До сих пор вспоминают ее соратники, как перед началом войны на приеме в Москве она танцевала вальс с немецким послом. Зоя Ивановна была гармонична в любой ситуации.
О своей судьбе, о разведке незадолго до смерти в 1992 году она успела рассказать в книге «Под псевдонимом Ирина». В нее вошли только воспоминания Зои Рыбкиной, но и рассказ о ней сына, а также соратника-разведчика Эдуарда Шарапова.
Cправка: Зоя Ивановна Воскресенская родилась 28 апреля 1907 года на станции Узловая Тульской области в семье помощника начальника железнодорожной станции. В 1921 году ее, четырнадцатилетнюю девочку, взяли на работу библиотекарем в 42-й батальон ВЧК, затем она служила в штабе ЧОН Смоленской губернии. Через два года Зоя - воспитательница в колонии несовершеннолетних правонарушителей. С 1925 по 1928 год работала на заводе им. Калинина (Смоленск) жестянщицей, находилась на комсомольской и партийной работе.
В 1928 году Воскресенская переезжает в Москву и с августа 1929 года начинает работать в Иностранном отделе ОГПУ - во внешней разведке.
Первая поездка на разведывательную работу - в мае 1930 года в Харбин, где Зоя Ивановна в течение двух лет успешно выполняла ответственные задания Центра во время острейшей борьбы на КВЖД. Пришлось взять в Китай мать, потому что молодая сотрудница разведки к тому времени успела развестись, и у нее рос маленький сын Владимир.
Через два года в облике знатной баронессы, роскошно одетая, появлялась она на улицах Риги, в городах и поместьях старой Латвии – изучала язык и привыкала к европейской жизни. Ей ставили диалект и прививали светские привычки. Затем судьба разведчицы перебросила Зою Ивановну в Центральную Европу - в Германию и Австрию, а через некоторое время на север - в Финляндию и Швецию.
По замыслу Центра, «баронесса» должна была стать любовницей прогермански настроенного швейцарского генерала из генштаба. Но Воскресенская заявила, что после выполнения задания застрелится. Ей поверили и операцию отменили.
Финляндия и Швеция - страны, в которых Зоя Ивановна провела большую часть своей закордонной разведывательной жизни: с 1935 по 1939 год - в Финляндии и с 1941 по 1944 год в Швеции. В 1945 году она получила звание полковника.
На работу в Финляндию Воскресенская уехала в качестве заместителя резидента под псевдонимом «Ирина». Официально она выполняла обязанности руководителя советского представительства «Интуриста» в Хельсинки и была известна там как «мадам Ярцева» (муж Воскресенской - резидент внешней разведки Борис Аркадьевич Рыбкин - работал в Финляндии под фамилией Ярцев), выезжала в Швецию и Норвегию для координации работы нелегальной разведывательно-диверсионной группы "Антона" (Э. Вольвебера). Кстати, замуж она вышла во время работы в Хельсинки. Когда резидент только появился в Хельсинки, Зоя считала, что он к ней придирается и даже просила отозвать ее в Москву. Но через полгода ушел новый запрос – разрешение на свадьбу.
После возвращения из Финляндии Воскресенская занялась аналитической работой, став одним из основных аналитиков в разведке. (Специальное аналитическое отделение в разведке было создано лишь в 1943 году.) Ее группа занималась оценкой планов и намерений гитлеровской Германии в отношении СССР, а Рыбкина руководила направлением «Внешняя политика Германии». Именно к ней стекались разведданные от знаменитой «Красной капеллы».
ОТ ЗАТЕИ ДО СТОКГОЛЬМА
В мае 1941 года посол Германии в СССР, граф Вернер фон Шуленбург давал прием в честь солистов балета Берлинской оперы, приглашенных на гастроли в Москву. Зваными гостями были артисты балета Большого театра. Присутствовала и роскошная дама в бархатном платье со шлейфом – госпожа Ярцева, представлявшая Всесоюзное общество культурных связей с заграницей (ВОКС). Именно с ней прошелся в вальсе граф Шуленбург, очарованный русской красавицей. Танцуя с послом, Зоя Ивановна (а это была она), обратила внимание, что на стенах примыкающих к залу комнат видны светлые квадраты пятен, видимо, от снятых картин. Напротив приоткрытой двери возвышались груды чемоданов.
Рыбкина сделала вывод, что вечер, столь тщательно спланированный германским посольством, затеян для отвода глаз, чтобы опровергнуть слухи о войне, якобы готовящейся против СССР, и продемонстрировать приверженность Пакту о ненападении 1939 года. Об этом и было доложено руководству разведки несколько часов спустя.
До начала войны оставалось несколько дней. 17 июня 1941 года Зоя Воскресенская подала руководству докладную записку, касающуюся военных планов гитлеровского командования. Начальник внешней разведки Фитин повез подготовленные документы лично товарищу Сталину.
«Наша аналитическая записка, – вспоминая этот период, писала Зоя Ивановна, – оказалась довольно объемистой, а резюме – краткое и четкое: мы на пороге войны.
…Иосиф Виссарионович ознакомился с нашим докладом и швырнул его. «Это блеф! – раздраженно сказал он. – Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь». Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года».
Сталин не смог правильно оценить полученную информацию. Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. В это время Зоя Рыбкина завела литерное дело под оперативным названием «Затея», где собирались наиболее важные сообщения о немецкой военной угрозе. Материалы из литерного дела «Затея» нередко докладывались Сталину и Молотову, а они пользовались нашей информацией как для сотрудничества с Гитлером, так и для противодействия ему.
С первых дней войны Воскресенская работала в Особой группе, занимавшейся отбором, организацией, обучением и переброской в тыл врага диверсионных и разведывательных групп. Она стала одним из создателей первого партизанского отряда. Каждый из сотрудников Особой группы, на основе которой затем была создана Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН), тоже готовился к тому, чтобы в любой момент направиться в тыл врага. Готовилась к этому и Зоя Ивановна, разучивая роль сторожихи на переезде у маленькой железнодорожной станции, находившейся в тылу у немцев.
Муж Зои Ивановны проходил в это время подготовку для разведывательной работы в Швеции. Он должен был туда выехать советником посольства и резидентом. Руководством разведки было принято решение направить вместе с ним и Зою Ивановну. Так, в конце 1941 года Ирина (таким был оперативный псевдоним Воскресенской) оказалась в Стокгольме в качестве пресс-атташе нашего посольства. Сбор разведывательной информации, активная вербовочная работа, поддержание контактов с участниками антифашистского сопротивления в ряде европейских стран - таков неполный круг оперативных вопросов, которыми пришлось заниматься Ирине в Швеции, прежде чем она возвратилась в Москву в середине 1944 года. Своих близких в Москве она нашла не в лучшей форме. «Ирина» переводила всю зарплату в валюте и считала, что мать с сыном хорошо обеспечены. Но обмен на рубли по твердому курсу давал им лишь добавочное ведро картошки (хотя в Швеции за эту же месячную зарплату можно было бы купить отличную шубу).
Из Швеции резидентура советской разведки пыталась наладить прервавшуюся связь с "Красной капеллой". Рыбкин и Воскресенская подобрали человека, который отправился в Берлин по коммерческим делам. Со второй попытки он сумел выполнить задание, но через три-четыре недели из Центра сообщили, что члены "Красной капеллы" арестованы, а Кину – псевдоним Бориса Рыбкина - приказано отбыть в Москву. По прибытии в Москву онн был направлен на фронт... Только после войны было установлено, что "Красную капеллу" провалил не посланник резидентуры, а совсем другой человек...
Личное дело Воскресенской до отказа было забито доносами, состряпанными семейным дуэтом Петровых-Пролетарских. В Швеции они числились шифровальщиками, но начинали свою деятельность в органах со «стукачества». Приглядывали за послом Александрой Коллонтай, а заодно и за Зоей Ивановной и ее мужем. Уже в Москве Воскресенская предупредила командование: Пролетарским верить нельзя. После войны, работая в Австралии, Пролетарский, прихватив кассу посольства и резидентуры, стал невозвращенцем «по политическим мотивам».
Когда Воскресенская вернулась в Москву, один из ее агентов в Стокгольме (Карл) наотрез отказался работать с новым резидентом. Причина самая простая: ему никакого дела не было до родины социализма и ее побед, он просто был без памяти влюблен в Ирину. И больше ничего. Так его и не заставили работать, и этот источник для Москвы был потерян. Но во многом благодаря усилиям Кина и Ирины, Швеция до конца войны так и осталась нейтральной, а Финляндия до срока (20 сентября 1944 года) вышла из гитлеровской коалиции.
ПОДРУГА СУДОПЛАТОВА
После окончания войны Зоя Ивановна работала некоторое время заместителем, а затем начальником немецкого отдела внешней разведки.
В 1947 году супруги Рыбкины впервые за двенадцать лет совместной жизни получили отпуск… Он был первым и последним. Вскоре Борис выехал в Прагу, где создал нелегальную резидентуру, действовавшую под прикрытием экспортно-импортной компании по производству бижутерии, используя ее в качестве базы для возможных диверсионных операций в Западной Европе. В задачу Рыбкина также входило использование курдского движения против шаха Ирана и правителей Ирака.
27 ноября под Прагой при невыясненных обстоятельствах Борис Рыбкин погиб. Официальная версия - автомобильная катастрофа, как и в случае с Михоэлсом. Но в нее Зоя Ивановна не очень верила, потому что случайно обнаружила на теле мужа рану, похожую на входное пулевое отверстие - с чем-то другим спутать трудно, даже в состоянии аффекта. Хотела провести самостоятельное расследование. Но ей не позволили.
«Померкло солнце. И я в черной ночи вишу над бездной, над страшной пропастью. Тянет вниз, но ты не простил бы мне, если бы я сорвалась Я живу как птица с поломанными крыльями. Как мне не хватает тебя!», – обращалась Зоя Ивановна к ушедшему мужу. Она прожила после его гибели 45 лет. Замуж больше не выходила.
Весной 1953 года, когда полковнику Воскресенской до пенсии оставалось немногим более года, умер Сталин. Начались аресты тех, кто участвовал в расправах 1937-1938 годов. На Лубянке поспешно освобождались от старых кадров, увольняли, как это обычно у нас делалось, всех подряд. Под подозрение брали каждого.
Берия, который вынашивал план объединения двух Германий, «предполагал использовать ее для переговоров с канцлером ФРГ Конрадом Аденауэром» известную в Германии актрису Ольгу Чехову, близкую во время войны к верхушке гитлеровской администрации. В связи с этим 26 июня 1953 года состоялась встреча Чеховой и начальника немецкого отдела внешней разведки Зои Рыбкиной-Воскресенской. По иронии судьбы в этот же день был арестован сам Берия, затеявший «операцию», а вслед за ним и начальник 4-го управления генерал-лейтенант Павел Судоплатов, с которым Воскресенская проработала два десятка лет, в том числе и на нелегальном положении. Операция с участием Чеховой так и не получила продолжения, ход истории не был нарушен. Зоя Ивановна по телефону "ВЧ" получила указание от Судоплатова немедленно возвращаться. Но сделать это оказалось нелегко - главнокомандующий Группой советских войск в Германии генерал Андрей Гречко получил указание из Москвы задерживать всех лиц, приехавших в Берлин по указанию Берии. Воскресенской помог счастливый случай: никто из окружения Гречко не знал Зою Ивановну в лицо, зато один из офицеров, к этому окружению не относящийся и потому ничего не слыхавший об указании из Москвы, знал ее как разведчицу и потому помог ей улететь первым же самолетом...
В сентябре 1953 года Рыбкину выдвинули в партком ВГУ МВД, но она выступила в поддержку арестованного месяцем раньше Судоплатова, заявив, что дружила с ним семьями, и была уволена из разведки «по сокращению штатов.
Ей предложили поехать начальником спецотдела в Воркутинский лагерь на заштатную должность старшего лейтенанта. Она дала согласие. Выше Воскресенской по званию в Воркуте никого не было. Рассказывали, что когда она приехала к новому месту работы, все мужчины кинулись скупать одеколон. В свои 48 лет Воскресенская была по-прежнему очень красивой женщиной. «Оказалось, что во всей Коми АССР, – вспоминала потом Зоя Ивановна, – появился единственный полковник, да и тот – женщина! Даже министр внутренних дел был майором, а начальником внутренних войск – подполковник. Перед совещанием руководящего состава, офицеров особо инструктировали: вместо «ссучиться» (что означало работать на администрацию) говорите «сотрудничать».
Затем Рыбкина возглавляла Оперотдел объединения лагерей, насчитывавшего в 1954 около 60 тыс. заключенных; с 1956 - в запасе МВД СССР.
РАССКАЗЫ О ЛЕНИНЕ
Зоя Ивановна вышла на пенсию и превратилась по совету матери в писательницу Зою Воскресенскую. Ее «программные» книги о Володе Ульянове, повести о детях помнит не одно поколение школьников.
Впервые Зоя Воскресенская появилась в издательстве «Детская литература» в 1956 году с повестью о комсомольцах, мечтавших сражаться с фашистами на стороне испанских республиканцев. Рукопись печатать не стали. Ей посоветовали писать рассказы. И появились «Зойка и ее дядюшка Санька», «Городская булочка». Кинодилогия «Сердце матери» и «Верность матери», фильм «Сквозь ледяную мглу». Только за период с 1962 по 1980 год ее книги были опубликованы тиражом в 21 млн 642 тысячи экземпляров! Воскресенская поддерживала связь с детскими домами, отдавала им свои гонорары, посылала новые книги… За литературную деятельность Зое Воскресенской присуждена Госпремия СССР за 1968 год, а в 1980 году - премия Ленинского комсомола.
Потом началась перестройка, и с ней отказалась разговаривать даже живущая в одном доме Мариэта Шагинян. Дескать – раз «чекистка», то и «руки обязательно в крови». Из библиотек начали изымать ее книги: «Консула» – роман о любви и служении Отечеству, «Девочку в бурном море» – первую, по сути, книгу о советском человеке за рубежом, и даже рассказы о птицах – «Лесной доктор», «Петя-пересмешник», «Гнездо на балконе».
Уже смертельно больная, Зоя Ивановна узнала, что ее «рассекретили». И она принялась за последнее произведение – книгу «Теперь я могу сказать правду». Она не дожила до выхода книги в свет несколько месяцев. Умерла Зоя Ивановна Воскресенская-Рыбкина 8 января 1992 года. Похоронили ее на Новодевичьем кладбище. Умирая, «баронесса» распорядилась во время похорон ни за что не открывать крышку гроба. «Не хочу, чтобы видели меня старой и некрасивой».
Она награждена орденами Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, ей присвоено звание "Заслуженный работник НКВД". Говорят, когда Воскресенскую представили к ордену Ленина, почему-то заартачился Лаврентий Берия - не захотел награждать высшим советским орденом "бабу".
