Вот уже восемь лет Вадим Верник — журналист, знаток театра и по совместительству брат-близнец актера Игоря Верника — ведет на “Культуре” программу “Кто там…”. За чаем на кухне у телеведущего мы поговорили о восходящих и состоявшихся звездах, Японии и трудном характере Сергея Безрукова. А заодно Вадим показал мне свою коллекцию чашек с названиями городов.
Облезлый Лас-Вегас
— Для меня любая из этих чашек с чем-то ассоциируется — со страной, людьми, событиями. Из каждой поездки обязательно чашку привожу.— По назначению их используете?
— Нет. Однажды только решил помыть их в посудомоечной машине. Все чашки оказались целы, кроме одной — из Лас-Вегаса. Там все ненастоящее, искусственное. И чашка такая же. Вон она стоит, вся облезлая. По мне, лучше в Европу поехать или в Японию. У меня давно была мечта в Токио побывать. И недавно она осуществилась.
— По делам ездили?
— Оказия была. Игорь отправился туда со мхатовским спектаклем “Король Лир”, а я — за компанию. Мне очень нравится сочетание урбанизма и старины, и Япония в этом смысле идеальная страна. Отъезжаешь час от Токио и попадаешь в город Камакура — там огромное количество памятников старины. В одном буддистском храме фигура Будды метров пятнадцать, наверное, в высоту. Смотришь на него и думаешь, какая же кругом суета сует… Правда, по возвращении в мегаполис эти мысли сразу куда-то улетучиваются.
Странная девушка Шнура
— Восемь лет назад вы делали передачу только о начинающих актерах. А теперь в программе все чаще стали появляться и люди знаменитые. Почему?— Время идет, формат передачи меняется. Сегодня я приглашаю тех, кого можно назвать культовыми фигурами, таких как Чулпан Хаматова, Кирилл Серебренников, Костя Хабенский. Наше время сложное — трудно стать знаменитым, успешным и при этом не изменять самому себе. В сущности, моя программа в ее нынешнем виде — именно о таких людях. И конечно, о талантливых, но пока еще малоизвестных актерах. Своей главной идее я не изменяю.
— Передача короткая. Многое остается за кадром?
— Конечно. Нужно же, чтобы человек раскрылся, а это не всегда быстро происходит. С Сергеем Безруковым мы, например, говорили часа два, а в эфир пошло только 10 минут. Мы с ним знакомы уже не один год, но контакт во время съемок найти было трудно. Он очень закрытый. Человек-броня.
— С кем еще тяжело было?
— Летом делали сюжет об Оксане Акиньшиной. О ее личной жизни только и известно, что она девушка Шнура. Ее считают странной, взбалмошной и очень замкнутой. И честно говоря, с ней даже по телефону было сложно общаться.
В какой-то момент я чуть было вообще не плюнул на эту затею. Но в результате получился замечательный разговор, который мы записали в ее родном Питере. Мне потом позвонила ее агент Лена и сказала: “У вас получилась такая Акиньшина, которую знаю только я”. Это, конечно, очень лестно.
Домой не пускают
— Почему вы снимаете не в студии, а сами ездите к своим героям?— Дома люди и ведут себя иначе. Совсем другая атмосфера. Например, захотелось мне сделать семейную историю о Данииле Страхове. Его жена — актриса Маша Леонова. Договорились вроде, дату съемки назначили. И вдруг он мне звонит: “Вадик, ничего не получается, у меня встреча, отменить не могу”. Кладу трубку и сразу же ему перезваниваю: “Скажи честно, нет у тебя никаких встреч? Просто Маша не хочет, чтобы мы у вас дома снимали. В этом все дело?” Он от неожиданности говорит: “Да”.
В результате мы все-таки поехали к ним домой. Сели на кухне, Даня взял свой стакан со старым, как в поездах, подстаканником. И, знаете, этот подстаканник сказал о нем значительно больше, чем многие произнесенные слова.
— Как вам удается, рассказывая о личной жизни, не опускаться до “желтухи”?
— Я и сам себе задаю этот вопрос. Сегодня я говорю в передаче о частной жизни значительно откровеннее, чем раньше. Собственно, поначалу мы этой темы вообще не касались. Но и в семейном сюжете я все равно отталкиваюсь прежде всего от творчества. Тут важна точка отсчета.
— Никогда не хотели быть актером?
— Нет. Это совсем не мое. Хотя у меня оба брата актеры — Игорь и Слава, старший. Но я играть не умею. Когда впервые пришел на телевидение, думал, что нужно, наверное, что-то из себя изображать. А потом понял: чем естественнее я себя буду вести, тем лучше. Хотя, честно говоря, до сих пор перед каждым интервью волнуюсь.
— Но вы же опытный журналист.
— И тем не менее. Я вот недавно за руль сел, думал, что на съемки буду все равно на метро ездить. Потому что я и так пока водитель-“чайник”, а тут еще и волнение перед интервью. Вдруг что случится? Но все-таки переборол себя, сейчас уже не представляю жизни без машины.
— Как же вы в метро ездили?
— Прекрасно. А что такого?
— Пассажиры на вас не бросались?
— Нет. Я в этом смысле согласен с актрисой Таней Друбич. Она работала врачом-гомеопатом, и я у нее как-то спросил: “Тань, приходят пациенты на прием, а перед ними сидит Татьяна Друбич, как они реагируют?” Она говорит: “Слушай, когда они ко мне приходят, им абсолютно все равно, кто перед ними сидит!” Вот и в метро также — люди своей жизнью живут.
Ссоры близнецов
— Раньше вы говорили, что ни за что с Игорем работать не согласитесь. А теперь вместе передачу на радио ведете.— Оказывается, это вполне возможно. Мы настолько разные, что это, наоборот, играет нам на руку. Например, приходит в передачу руководитель балета Большого театра Алексей Ратманский. Я ему, конечно, сразу начинаю профессиональные вопросы задавать, а потом Игорь подключается и спрашивает что-то совсем неожиданное. Что балета вообще не касается. И это очень интересно. Правда, бывает, ссоримся…
— В прямом эфире?!
— Однажды было: Игорь говорит: “Вадим, теперь твой вопрос”. А я ему: “Нет, я жду, когда ты свой задашь”. Возникает напряженная пауза. Потом едем каждый в своей машине и выясняем по телефону отношения. А это, между прочим, опасно. У нас бывали ссоры, когда Игорь телефон об пол кидал.
— Ничего себе у вас темпераменты.
— Ну это редкость, конечно! На самом деле мы очень дружны. Даже живем в одном подъезде, только на разных этажах.
Звонок. Вадим: “Игорь, ты уже вылетаешь в Москву? У меня все хорошо. Счастливого пути. Жду”.
