Дочку мы с мужем решили воспитывать сами. Чтобы не было педагогических споров с бабушками и чтобы не возмущаться потом, откуда что плохое в ней взялось. К тому же бабушки у нас современные, работающие. К счастью для меня, их во многом заменил муж, который с рождения подключился к всяким там купаниям-гуляниям. Мы с ним пытаемся усидеть сразу на двух стульях — быть хорошими родителями и при этом хорошо работать. Самое удивительное — противниками наших благих намерений стали те, от кого мы этого совсем не ожидали…
Ревнуем к компьютеру
Противником номер один стала… сама дочка. Она просто терпеть не может ничего, что связано со словом “работа”. Обещаем купить на заработанные деньги златые горы — шоколадки, игрушки, поездки к морю — ноль эмоций. “Лучше давайте останемся дома, поиграем!” — ноет Катерина.Компьютер она невзлюбила, еще находясь у меня в животе. Стоило мне во время беременности сесть за клавиатуру, как дочь начинала яростно толкаться.
А я стала скучать по работе практически сразу после родов и старалась время от времени писать заметки дома. Это было хорошее время — Катюша много спала, и я успевала спокойно поработать. Но вскоре дневной сон у дочки сократился, и стоило ей проснуться и увидеть меня за компьютером, она закатывала настоящую истерику.
Папаша с ребенком — не мужик
Однажды мне срочно заказали большую статью по истории моды. Мы с мужем договорились, что среду-четверг я полностью беру Катю на себя и не отвлекаю его от работы, а пятницу-субботу работаю я. Свою часть договора я выполняла честно. Тупо ходила по маленькому загазованному парку, отнимала у ребенка бычки и кусочки стекол, а сама думала исключительно о моделях одежды и исторических экскурсах.Однако в пятницу у мужа случился аврал на работе, ЧП и что-то еще. Я начала нервничать. Ничего, в запасе оставались еще ночь и день. Но мужнин аврал не прекращался, и в субботу он взял работу на дом. На выручку сыну приехала свекровь.
Я звонила модельерам и со сверхзвуковой скоростью строчила текст, а в это время за дверью разгорался настоящий военный конфликт. Катя рвалась ко мне. Два взрослых человека не могли справиться с полуторагодовалым ребенком. Периодически муж заходил ко мне и докладывал обстановку. Слушала его я как в тумане, в голове крутилось только одно — скорее сдать статью.
Вдруг дверь на кухню хлопнула, и раздался оглушительный рев. Как выяснилось позже, Катя прищемила палец. Боль удесятерила ее силы, она прорвала блокаду и с распухшим пальцем наперевес бросилась ко мне. За нею — виноватый папа и бабушка с упреками: “Кому нужна твоя работа! Лучше ребенком занимайся!”
Так бабушка стала противником моей работы номер два. Статью я все-таки дописала, но в дальнейшем работать дома зареклась.
Нашла другую работу: два раза в неделю на четыре часа стала уходить из дома в дошкольную гимназию — в качестве детского психолога.
В течение этих часов приходилось отдуваться папе. Держать оборону не только в отношении нашей дочери, но и в отношении общественного мнения. Когда он выходил в ближайший парк, его окружали язвительно-доброжелательные мамочки. “А Света где? На работе? Самореализация, говорите?” — с долей ехидства интересовались они. Мол, знаем мы эту вашу самореализацию — не можешь, папаша, семью обеспечить. Или: “Какой хороший папа — так много с ребенком гуляет. Моего-то не заставишь!” — говорилось таким тоном, что становилось ясно, папаша с ребенком — не мужик, а так, интеллигентишка.
“Мамочка, не уходи!”
Отдать Катю в детский сад мы решили в три года. Теоретически в это время ребенок должен сам хотеть самостоятельности и общения со сверстниками. Теоретически. Но это оказался не Катин случай. Домашний ребенок, центр нашего маленького мирка, она совсем не хотела подчиняться строгим детсадовским правилам.Когда я первый раз привела Катерину в садик, она была в шоке от того, что осталась без родителей. Через два часа я вернулась и увидела, что мое чадо лежит на скамейке, отвернувшись к спинке, и абсолютно не реагирует на воспитателей и детей. Новые белые колготки стали серыми, на коленях огромные дыры, черные разводы по всему лицу...
Привыкание к садику шло медленно и с переменным успехом. По утрам дочка рыдала и вцеплялась в меня: “Не уходи, мамочка!” По вечерам воспитательница рассказывала, как Катя плохо ест и спит.
Когда у нее появились друзья, иногда она стала ходить в сад без слез. Правда, начались бесконечные простуды — и это несмотря на то, что мы закаляли дочку с первых месяцев жизни. “Что вы хотите, в садике все друг друга заражают, — философски сказала пожилая врач-отоларинголог. — Лучше пусть сейчас переболеет, чем в школе”.
А я вспомнила расхожую фразу о том, что насморк — это невыплаканные слезы...
Грустно. Но я понимала: другого пути нет. Каждый ребенок должен пережить это — отделение от родителей. И часто оно бывает весьма болезненным. Никто и не обещал, что в этом мире будет легко. Даже если родители очень-очень любящие.
Как-то одна моя знакомая, у которой много проблем с детьми-подростками, с завистью сказала мне:
— Хорошо тебе, ты — психолог! Знаешь, как правильно растить детей, будешь идеальной мамой.
— Если бы это было возможно, — с грустью вспомнила я тогда слова классиков. — Еще Фрейд и Берн говорили, что, как бы родители ни старались, все равно у детей будут обиды и недопонимание. Стать идеальными родителями невозможно!
Вечный цейтнот
Садик в итоге стал для нас спасением. Я смогла работать полный рабочий день. Но наш враг номер три — вечный цейтнот. День расписан по минутам. К восьми пятнадцати веду Катю в садик. Затем спринтерская пробежка по магазинам. Если успеваю, что-нибудь готовлю и тороплюсь на работу.В нашем саду забирать ребенка нужно рано, часов в пять-шесть. Вечером муж заезжает за Катериной в сад, ведет ее домой или на занятия. Хорошо, что он сам себе начальник и может свободно распоряжаться рабочим временем.
Я лечу домой. Еще один враг молодых родителей — пробки. Это раньше я могла позволить себе роскошь постоять в толпе машин — подумаешь, приеду домой на полчаса позже. Теперь пришлось снова спуститься в метро, освоить десяток комбинаций наземного транспорта — каждая минута дорога. Приезжаю, а муж мчится на свою работу.
Сумасшедшая жизнь. Фигаро здесь, Фигаро там. Я научилась ценить каждую минуту. А уж редкий час, когда можно просто почитать или поболтать с подругой, — невообразимая роскошь и счастье. Не понимаю, как это раньше, до рождения ребенка, я могла чего-то не успевать.
А еще мы с мужем стали ближе друг другу. Ребенок у нас — что-то вроде мяча или скорее переходящей палочки, которую мы передаем друг другу.
Просто не жизнь, а вечная игра в “Семейные старты”. Зато — по нашим правилам.
