Автор самой загадочной книги XX века. Судьба, в клочья разодранная советским строем. Герой самого крепкого и нежного романа – он и супруга Елена Сергеевна. Из его уст перед смертью вылетели слова, ставшие синонимом трудного жизненного пути: «Чтобы помнили…» Наконец, им написаны одни из самых смешных строк в литературе прошлого века.
«Поплакав, барышня вдруг вздрогнула, истерически крикнула: “Вот опять!» - и неожиданно запела дрожащим сопрано: Славное море священный Байкал... Курьер, показавшийся на лестнице, погрозил кому-то кулаком и запел вместе с барышней незвучным, тусклым баритоном: Славен корабль, омулевая бочка!.. К голосу курьера присоединились дальние голоса, хор начал разрастаться, и, наконец, песня загремела во всех углах филиала. В ближайшей комнате N 6, где помещался счетно-проверочный отдел, особенно выделялась чья-то мощная с хрипотцой октава. Гей, Баргузин... пошевеливай вал!.. - орал курьер на лестнице”.
Да, вот этакий бред по велению писателя вносит мистика в будни города. «Роман о дьяволе» - так всегда определял Булгаков сущность «Мастера и Маргариты». Первые наброски к роману появились еще в 1928-м, закончен он был через двенадцать долгих («собачьих», по выражению Марины Цветаевой) лет. Листочки из этой тетради Булгаков почти уничтожил – таким образом, чтобы никто не мог понять, что там написано, но чтобы он сам мог с легкостью восстановить текст. Один из самых крупных исследователей Булгакова Виктор Лосев скончался год назад, не дождавшись уникального издания – книги «Мой бедный, бедный мастер…», куда вошли все варианты «Мастера и Маргариты» с его комментариями и предисловием. Теперь она выходит в продажу – дополняя издание 92-ого года, над которым тоже работал Лосев. В день рождения Мастера презентация книги пройдет в Булгаковском музее.
Эволюцию образов можно проследить хотя бы по названиям романа – «Великий канцлер», «Черный маг», «Вечер страшной субботы», «Копыто инженера»… Сами герои – Мастер и Маргарита – появились только в поздних редакциях. Самые политически острые куски были автором уничтожены – например, в романе могла быть сцена «Заседание Великого Синедриона» во главе с Каифой (читай – Троцким), где Иешуа допрашивали, прежде чем отправить к Пилату (читай – Сталину). В ней, пишет Лосев, «раскрывался механизм политического сыска «красного Ершалаима». Можно представить, что бы ожидало Булгакова после прочтения «ими» такой главы. И так, как рассказывает «МК» директор дома-музея Булгакова Роман Ерыкалов, «из примерно трехсот статей того времени про писателя только три были хвалебные, остальные ругательные. После 29-ого года наступил великий перелом, его не опубликовали ни разу, и он был в чудовищной ситуации. Безусловно, мотивы травли присутствуют в романе, но роман глубже, чем сведение личных счетов Булгакова. Еще в начале 20-х годов он писал о том, насколько ужасна травля религии, христианства».
А травить христианство было очень популярно и похвально. К слову: как раз в 20-х годах Шолохову приходили массы писем от учеников разных школ, где детишки радостно подписывались: «С безбожным приветом!» (легко догадаться, в какой ступор впадал отнюдь не богоборец Шолохов от таких заявочек). Общества «безбожников» были очень в моде. Журнал «Безбожник» (тираж огромен) поражал Булгакова до глубины души. За главным «проповедником» этого журнала Демьяном Бедным Булгаков внимательно следил – до какой же дрожи он его ненавидел, если с удовлетворением записывает в дневник, как Бедный на собрании красноармейцев объявил, что «его мать была б…ь».
В ответ на все безбожные приветы Булгаков пишет в дневник: «Итак, будем надеяться на Бога и жить. Это единственный и лучший способ». А в 40-м году пришла мучительная смерть от почечной гипертонии. Когда он уже почти не мог говорить, вечная его Маргарита – Елена Сергеевна, пытаясь разгадать его знаки, подала ему рукопись. Он кивнул и все-таки сказал: «Чтобы помнили…» А рукописи, конечно же, не горят – ни в XX, ни в XXI веке.
