Встречайте! Артистка-пародистка Елена Воробей. Если где-нибудь поблизости вы произнесете это, то за такие слова г-жа Воробей может в ответ и по физиономии заехать. Потому как сама она скромно считает себя просто Актрисой. Именно так, с большой буквы. Вот уже и сюжет для интервью. Хотя поводом для нашего разговора стала авария, в которую Лена попала вместе с Региной Дубовицкой.
— Как себя сейчас чувствуете?
— Спасибо, уже несколько дней как нормально. Только-только оклемалась. С Региной все куда серьезнее… Ну что говорить о моем состоянии здоровья, мне-то повезло. Я первый раз села в автомобиль на заднее сиденье. А Регина — на переднее. Хочу сказать, Регина Игоревна все перенесла стоически. Я ее только что навещала, она большой молодец. Мы уже шутим. Знаете, как в анекдоте: встречаются два еврея, один спрашивает: “Как здоровье?” А тот отвечает: “Не дождетесь”.
— Что врачи говорят, какой ставят диагноз?
— Переломы нескольких ребер, перелом бедра, ушиб сердца. Вообще очень все было страшно.
— Шофер такси, на котором вы ехали, тоже пострадал?
— Пострадали все в большей или меньшей степени, и шофер, конечно же, тоже. У него в крови вроде оказался то ли допинг, то ли алкоголь. Но я-то занималась Региной Игоревной. Ее надо было переместить в больницу на носилках, затем перевезти в Москву, договориться с авиакомпанией, да еще чтоб экипаж разрешил перелет, плюс места в экстренном порядке найти в нужном количестве, ну и чтобы врачи в аэропорту встречали. Это все непросто. Организовать врачей помогали Владимир Винокур и Александр Достман. Прямо у трапа самолета уже ждал реанимобиль с врачами. Так что с мигалками по ночной Москве прямиком в госпиталь Бурденко. Все четко, без сбоев, как по часам!!! Спасибо всем огромное!
— Муж Регины, Юрий Никитович, сказал, что у вас легкое сотрясение мозга. Это так?
— Да, сотрясение и ссадины головы. Мне уже в Москве раны помазали, мазилки втирали. Но я этого не хотела. С детства не люблю, когда чем-то мажут. А сейчас чувствую лишь остаточные последствия да страшновато в машину садиться.
— Лена, что врачи говорят по поводу лечения Регины? Будут делать операцию?
— Вопрос до сих пор еще открытый. Там врачи такого уровня, что, я уверена, примут оптимальное решение.
— Как отреагировали друзья-юмористы на то, что случилось с Региной?
— Позвонили очень много людей, наших коллег, предлагали помощь. Во всем негативном можно найти и позитивные стороны: я не думала, что отзовется такое количество людей. Причем звонили люди, от которых она даже не ожидала этого. А кто-то, наоборот, не позвонил. Кстати, как оказалось, в нашем деле гораздо сложнее друзья переживают твои успехи.
— Это вы испытали на себе?
— Когда я достигла успеха, некоторые люди исчезли и больше не могут со мной общаться. Человек же по природе своей эгоист, а это его качество может выявляться в самых неожиданных ситуациях. И во мне, наверное, есть. Но со своим эгоизмом я все время борюсь. Главное, умею радоваться удачам друзей.
— Как вам кажется, вы уже достигли успеха или только на пути к нему? А может, уже катитесь вниз?
— Конечно, когда появился первый успех, можно было и дальше так же плыть по течению. Но я так не могу. Все-таки у меня театральное образование, я 10 лет прослужила в петербургском театре “Буфф”. А без театра я чувствую себя не вполне удовлетворенной. Поэтому год назад в театр я вернулась и смогла себе позволить на какое-то время уйти с эстрады. Кто-то мог подумать, что это моя очередная выходка, но на самом деле это просто возвращение в профессию в новом качестве, с новым пониманием репризы. Это было мною сделано очень своевременно, как раз до бенефиса. А бенефис произошел как-то быстро и, по-моему, не очень был доработан. Мне надо было понять, что он пройдет в один день, а потом во время бесконечных телеповторов я буду сидеть у экрана и гнобить себя: мол, это не так сделала, это недоработала, это сырой номер… Ведь для меня главное — не показ в телевизоре, а живые концерты, глаза зрителей, цветы. Я всегда волнуюсь перед выходом на сцену, сколько бы ни было людей в зале. И не важно, где я выступаю, в Москве или в глубинке. Я стараюсь в таких концертах всегда показывать что-то новое, а не то замыленное, что идет по ТВ. Вообще, телевизор для нас — это просто беда и проблема №1, для нас, гастролеров.
— И вы не можете запретить показывать себя по ТВ слишком часто?
— Это вопрос наших договоров с ТВ, а они далеки от совершенства. В последнее время, если меня приглашают на ТВ, я говорю: “Пожалуйста, я приду на концерт, поздравлю людей с их профессиональным праздником, но, умоляю вас, не показывайте всего этого”. И никакие договоры уже не подписываю. Но ведь на ТВ есть разные люди, и непорядочные тоже. Их даже не останавливает то, что этот номер уже сто раз был в эфире. Все равно показывают в 101-й.
— А вы-то были самой незаезженной лошадкой. И думалось, что ваш бенефис, показанный по ТВ, будет просто феерическим. Но, по-моему, ожидания не оправдались, после чего ваша популярность, кажется, пошла вниз.
— Спасибо за откровенность. Но я тоже с вами откровенна. Мне не понравилось, как там был сделан монтаж, многое я бы и сама не оставила. Мне не хватило команды. Я помню, как много лет назад прошел телебенефис Людмилы Гурченко. Вот это было зрелище! Так что, слава богу, мне еще есть куда расти.
— Но тот бенефис ставил знаменитый Гинзбург.
— Я знаю. Недавно мы с ним познакомились на съемках, и, я надеюсь, мы еще поработаем вместе. По крайней мере, об этом мы уже говорили.
— Вы лучше всех делаете пародии. Зачем же вам тогда показывать скетчи?
— В детстве я никогда не мечтала быть пародисткой. Я мечтала стать актрисой. Поэтому, когда мои коллеги по театру таращили глаза и говорили: “Боже мой, ты занялась пародией?” — я отвечала: “Спокойно, ребята, дышите ровнее”. Я меньше всего хотела бы, чтобы меня объявляли на концерте: “Встречайте, актриса-пародистка Елена Воробей!” Меня при этих словах коробит. Да, два года я занималась исключительно пародией. Но все равно всегда искала клоунаду, новые образы, монологи, с которыми я могу появиться на эстраде. К тому же мне надо отличаться от персонажей Клары Новиковой, Елены Степаненко. Не хочется быть клоном, причем клоном неудачным. Это было бы сравнение не в мою пользу. Я другая, и юмор у меня другой.
— Недавно по ТВ показали фильм о великом пародисте Викторе Чистякове. Неужели вы не понимаете, что пародия — это ваше?
— А вот я представляю себя на пенсии, уже в полном маразме, вокруг дети, внуки. И вдруг я ни с того ни с сего: “Отпустите меня в Гималаи…” (полное впечатление, что в трубку пропела Маша Распутина! — А.М.) — и тут мне все семейство: “Бабуся, что с тобой? Достала уже!” А я им в ответ: “Сколько раз спасала я тебя…” (опять полное впечатление, что пела Алла Борисовна. — А.М.). И внуки мне: “Бабушка, уже вас спасать надо, ну сколько можно, загляните в паспорт, примите пилюлю!”
— Сейчас по телеюмору не проходится только ленивый. Наезжают и на Клару Новикову, на Степаненко, на вас…
— Многие из тех, кто нас критикует, сами в душе себя считают юмористами. Это у них комплексы несостоявшихся артистов. Сама я сталкивалась не только с иронией по отношению к себе. Я сталкивалась со злобой. Я понимаю, что могу раздражать, и с уважением отношусь к любой критике. У нас сейчас столько смеховых форматов, и каждый может найти себе свой.
— По-моему, среди сочинителей-юмористов халтурщиков процентов 95. Оттого и слово “юмор” теперь стало ругательным, и вас хочется пожалеть.
— Если б вы знали, сколько мне приносят текстов — килограммы, тонны! А я из них не могу даже строчки для себя выбрать. Если мне это не по душе, я не смогу показывать такой монолог со сцены: губы будут говорить одно, а глаза показывать, как мне все это противно.
— Но вы же не будете отрицать, что юмор сейчас стал товаром, который прекрасно раскупается и за счет которого можно очень даже здорово разбогатеть.
— Я не знаю насчет своих коллег, возможно, там есть какие-то серьезные деньги, только мне об этом неизвестно. Но не буду гневить Бога, судьбу: я небедный человек. Хотя, по правде говоря, я так никогда про себя не говорила, даже когда бутылки втихаря подбирала, будучи студенткой. К деньгам отношусь спокойно, у меня нет маниакальной страсти к накопительству. Я стараюсь помогать всем своим близким и тем, кто нуждается.
