Удивительно, как эти люди не встретились раньше. Актер Курт Рассел, которого мы знаем по “Побегу из Нью-Йорка”, “Танго и Кэшу”, “Звездным вратам”, словно создан для фильмов режиссера Квентина Тарантино. По крайней мере, говорит он именно так, как любит Квентин. С массой подробностей, пересказывая слова собеседника и с многозначительной моралью. Он стопроцентный американец, так же как и Тарантино. Вместе они сделали стопроцентный американский фильм — “Доказательство смерти”, о котором “МК” уже писал. Он стал частью дилогии, первую часть которой, зомби-фильм “Планета террора”, снял Роберт Родригес. Объединяющее оба фильма название “Гриндхаус”, или “мясорубка” по-русски, отечественные прокатчики опустили. А каннские отборщики проигнорировали нерасторжимую парность фильмов и пригласили в конкурс лишь своего любимца — Квентина Тарантино. Незадолго до отъезда на Лазурный Берег Квентин и Курт рассказали “МК” о своем фильме.
Квентин Тарантино: “У меня больше друзей-женщин, чем друзей-мужчин”
— Вы за что женщин так не любите — они ведь у вас главные жертвы?— На самом деле женские образы стали отправной точкой фильма вообще. За последние четыре или три года у меня изрядно прибавилось подруг, и я носил с собой альбом с их фотографиями и все время просматривал. Я не хочу сказать, что у меня нет друзей-мужчин, но женщин почему-то больше. Я много с ними встречался, слушал, что и как они говорят — все шутки, все сплетни — все. И большинство образов девушек-персонажей в фильме основано на моих реальных знакомых. Я ж писатель, я описываю то, что вижу. Я думал, думал, и мне в голову пришло, что можно было бы сделать фильм в жанре слэшер, кровавой мясорубки — там найдется место всем моим знакомым. (Смеется.) Мы с ними это обсудили, и родилась идея такого фильма.
Хотя вообще-то я не собирался возвращаться к женским характерам. Но когда Роберт Родригес рассказал мне о “Планете террора”, своем зомби-фильме, это меня натолкнуло на определенные размышления…
— В фильме много от того жанра, популярного в 70-х?
— В некотором смысле я опирался на фильмы режиссера Джека Старретта, который в 70-х снял “Гонки с дьяволом”, где тоже много внимания было уделено автомобильным гонкам. Но правда в том, что я все равно остаюсь самим собой. Я сделал собственную версию фильма-слэшера, которая не очень похожа на классические фильмы жанра. Я взял лишь структуру, но в итоге получилась моя, сумасшедшая версия — если так будет понятнее. В “Доказательстве смерти” ровно столько от слэшер-фильмов, сколько в “Бешеных псах” от фильмов-ограблений. Но в то же время это не означает, что это фильмы других жанров. Если у вас рядом с домом есть видеомагазин, зайдите и посмотрите — “Бешеные псы” наверняка будут стоять на полке среди других фильмов об ограблениях. Точно так же я думаю, что “Доказательство смерти” займет свое место на полке среди других слэшер-фильмов или фильмов, посвященных автогонкам. И пусть мир решит, насколько хорош жанр в “Доказательстве”.
— Роль Майка предназначалась Микки Рурку, а сыграл ее в итоге Курт Рассел. Вы что-то переписывали в сценарии специально для Рассела?
— Меняются обстоятельства, меняется сценарий. Когда с Уорреном Битти, который должен был играть Билла в “Убить Билла”, не сложилось, я пригласил Дэвида Кэррадайна, и сценарий изменился. Слово за слово, я его переписал — у нас был долгий тренировочный период, и времени хватало. Это, конечно, не значит, что я каждый раз готов переписывать сценарий. Когда я писал “Доказательство смерти”, то держал в голове образ Микки Рурка. Но когда с ним не получилось, я нашел парня, в котором много от первоначального характера, и мне было от чего оттолкнуться и изменить весь фильм под нового актера. И я считаю, что Курт Рассел прекрасно подходит на роль Майка, так же прекрасно, как подходил бы Микки Рурк.
— Как вы себя чувствовали в роли режиссера и актера, сыгравшего хозяина бара в Остине в собственном фильме?
— Да мне просто понравилась эта роль. Да и что там играть. Заходит парень в бар: “Привет, Уоррен, налей-ка мне выпить”. Я наливаю. И все. Но когда я встаю за камеру, мне нужно, чтобы кто-то эту сцену отрепетировал. А это невозможно по техническим причинам, потому что я уже стою за камерой. Тогда мы позвали парня, Тима, настоящего бармена, которому принадлежал тот бар, в котором мы снимали, он заменял меня во время репетиций. Но как-то неожиданно роль Тима становилась все больше, и больше, и больше… В конце концов он стал тем, кем и был, — делал пару напитков, потом оставлял у стойки кого-нибудь, а сам отправлялся флиртовать с девочками и напиваться. Думаю, для моего персонажа это была отличная школа.
— В этом фильме вы впервые заняли место и оператора. Как так получилось?
— Это все Роберт виноват. Он мне твердил: “Ты готов, ты готов”. И... подтолкнул. Я был вторым оператором в его фильме “Планета террора”, потренировался, он мне показал некоторые хитрости, а потом я смог уже самостоятельно снять свой фильм. Роберт сказал: “Твой стиль очень характерный, так что тебе будет несложно зафиксировать его. А что касается ошибок, то в этой кровавой мясорубке они не будут заметны, а ты научишься их избегать”. И он был прав.
— А автогонки вам не страшно было снимать?
— О нет, это было захватывающе! Мой адвокат был на площадке, и он сказал: “Ты был на все сто процентов прав”. Когда-то по поводу “Убить Билла” я сказал, что по-настоящему хорошие режиссеры, умеющие снимать экшн, те, кто хорошо чувствует природу кино. Я не говорю, что экшн — единственный жанр, имеющий право на существование, но тот, кто может сложить вместе магию кино, ум, знания, ремесло, и есть настоящий кинематографист. И каждый раз, когда я снимаю кино, будь то “Убить Билла” или “Доказательство смерти”, я не хочу быть просто хорошим, снимая драки, я не хочу, чтобы зритель сказал “о'кей”, увидев автогонки. Я хочу сделать лучшие драки и лучшие автогонки — на переделе своих возможностей, я хочу сделать лучшее из всего, что было сделано до меня. И, закончив съемки, я знаю точно, что у меня теперь есть такие гонки.
— Как вы считаете, мы многое теряем от того, что сегодня нет традиционных студий, снимающих кино категории “Б”?
— Да, я считаю это серьезной потерей. Я понимаю, почему так произошло, и нахожу причину исключительно в изменении стоимости билета. Одно дело, когда билет стоил три доллара или три пятьдесят. За эти небольшие деньги ты мог увидеть дешевые “Челюсти” и блокбастер “Звезда родилась” без проблем. Но сегодня билет стоит и десять, и двенадцать долларов, и зритель так просто не потратит такие деньги. И для многих фильмов сегодня просто нет будущего — если они не попадают в прокат, они многое теряют. Не то чтобы это были гениальные фильмы, не то чтобы у них у всех были хорошие рецензии, но у них всегда был шанс. У такого фильма был шанс понравиться критику из Los Angeles Times или New York Times, возможно, кто-то заметил бы его хотя бы в Village Voice, и тогда работа этого режиссера стала бы известной, и у него появилось бы будущее. Но раз фильм выходит прямиком на видео, значит, у него нет шансов. Ни одного.
Курт Рассел: “Я сыграл все самое отвратительное, что только можно представить”
— Как вам работалось с Квентином?— Это был интересный опыт — необычный и забавный. Я знаю, что я — не первый выбор Квентина. Но мы с ним подробно обсудили мою роль, чтобы я мог точно понять, чего он хочет от меня и отвечаю ли я его требованиям. И когда мы начали репетиции, я точно знал, какой характер мне предстоит сыграть, он был очень четко прописан в сценарии. Когда готовился к роли Змея в “Побеге из Нью-Йорка”, я очень долго думал об этом характере. Дошло до того, что чуть ли не жил его жизнью, одевался как он. Но здесь было все наоборот: Квентин оставил мне место для изменений, возможностей свернуть в сторону.
— Что вас удивило в работе с ним?
— Очень мало. Хотя постоянно я узнавал о нем самом что-то новое как о человеке. Он держит свое сердце открытым. Особенно если ты открываешь ему свое. Он уникален.
— А вы думали когда-нибудь, что будете сниматься в фильме, подобном “Доказательству смерти”?
— Когда я начинал, у меня были пробы на подобные фильмы. Правда, роли я ни разу не получил. Позже я много работал с Джоном Карпентером, думаю, он весьма близок к тому, что сделали Квентин и Роберт.
— Образ Майка вы взяли из жизни или придумали?
— На репетиции я сказал: “Так, я буду делать все самое отвратительное, что ты только можешь себе представить, и все вариации отвратительного”. На что Квентин ответил: “Прекрасно- прекрасно”. И когда мы закончили, он спросил: “Тебе когда-нибудь приходилось играть роль или работать с режиссером, когда ты начинал в одной точке, а в финале режиссер приводил тебя совершенно в другую, неожиданную?” Я ответил: “Нет”. И я точно знаю, что он заронил зерно сомнения в моей голове — может, он готовит меня к чему-то еще?.. И уже в конце съемок я предложил сыграть ему не так, как написано в сценарии. Чтобы мой персонаж повел себя как трус. Потому что он и есть трус. И это был именно тот момент, когда мы по-настоящему работали над развитием характера, пытались найти его суть.
— Как много трюков вы выполняли сами?
— Мой ответ зависит от того, что вы называете трюками. В “Танго и Кэш” я выпрыгивал из окна сквозь стекло, падал в машину, выезжал на ней на дорогу и начинал погоню на скорости 60 миль в час. Для меня это трюк. Или драки. Но оказалось, что и просто вождение машины — трюк, и для этого у меня был специальный дублер. Когда я был ребенком, я учился водить автомобиль, соскакивать с лошади, запрыгивать на грузовик. Я выиграл шесть национальных и одну мировую автогонку. И я всегда думал, что мне это пригодится в жизни.
И все это мне нужно было для того, чтобы повысить свой уровень. Когда ты просто актер, у тебя один уровень. Когда ты учишься делать трюки с детства, это другое, а когда ты и то и другое — вот высший уровень. И тогда у тебя больше шансов. Я занимаюсь этим всю жизнь, тренируюсь, учусь управлять самолетом, у меня много знакомых в этой области, и многие из них работали со мной на площадке “Доказательства смерти”.
— А как вы относитесь к тому, что сейчас на все фильмы делают ремейки, и готовы ли участвовать в ремейке “Побега из Нью-Йорка”?
— Раз уж мы заговорили о ремейках, надо сказать, что на многие фильмы, в которых я снимался, их делали. “Звездные врата”, например, превратили в сериал, еще несколько фильмов выходили потом на ТВ. Я снялся во многих фильмах. Но я никогда не снимался в сиквелах. Так что я оставляю дверь открытой для тех, кто хочет заработать легкие деньги. Я вырос в другое время, когда еще никто понятия не имел о том, что такое сиквелы. Мы просто снимали кино, потому что любили кино, и у нас были истории, которые мы были готовы рассказать зрителям. И тогда никто не думал о том, за сколько этот бренд можно потом продать. И у меня, да, небольшой пунктик на этот счет. Хотя я сыграл в “Побеге из Лос-Анджелеса”, но только лишь потому, что хотел побывать в шкуре Змея еще раз и еще раз хотел поработать с Джоном (Карпентером, режиссером “Побегов”. — Авт.).
— Так ждать нам вас в ремейке “Побега из Нью-Йорка”?
— За чертову кучу денег я мог бы подумать и об этом. (Смеется.)
