Настоящая старая Москва лучше всего раскрывает себя вдали от официальных туристических маршрутов с их матрешками и вспышками цифровых “мыльниц”. Истина эта не нова, хотя и проверяют ее на практике немногие. Хотя, казалось бы, сделай два шага от любой станции метро в районе Садового кольца и окажешься… ну хотя бы там, “откуда есть пошла” если не Русская земля, то Российская империя. Хотя и звалось это место совсем наоборот — Немецкая слобода.
Открыть ее заново для читателей и самих себя попытались корреспонденты “МК”.
Кукуй и окрестности
Обильно цитировать учебники по москвоведению мы не станем. Напомним лишь, что селились здесь с середины XVII века иноверцы, построившие настоящий западноевропейский квартал с парками и домами с колоннадой. Здесь в обществе носителей западной цивилизации — аптекарей, офицеров, моряков — проводил время молодой Петр — тогда еще Первый, а не Великий. Постигал основы наук в обществе Франца Лефорта, а заодно бурно пьянствовал.Несмотря на европейский стиль, слобода по весне утопала в грязи. Оно и неудивительно — вода окружала ее с трех сторон. С востока и юга она ограничивалась Яузой, с запада — ручьем с частушечным названием Кукуй. Ну а с севера было село Елоховское. С северных границ слободы, а именно от станции метро “Бауманская”, мы и начали свое путешествие.
Ручей Кукуй манил в первую очередь. Туда мы и пошли — к Плетешковскому и Большому Демидовскому переулкам, под которыми ручей погребен. Узкие улицы, , отсутствие пробок даже в будний день — что еще нужно любителю пеших прогулок для счастья?
Разве что чистота и порядок. Тут, надобно заметить, Москва выглядит вполне по-европейски — клумбы цветут,газоны подметены. Но на территории бывшей Немецкой слободы и этот порядок возведен в превосходную степень. Совсем в соответствии с названием. Мусорные ящики стоят в специальных, эстетически оформленных коробах. А на некоторых домах висят таблички типа “Опасная зона. Сброс наледи. Машины не ставить”. Чтобы и зимой ЧП не было. Правда, у всех табличек загнуты уголки. Борцы с немецкой аккуратностью постарались.
А вот над детскими площадками им поглумиться не придется. По всему району они обнесены высокой решеткой, а в иных местах даже замки висят — алкаш не пройдет!
Мы нашли только одно открытое пространство для детского отдыха. Но зато и выполненное полностью в русском стиле. Тут и бревенчатая крепость с пушками, и терема. Стоят и деревянные скульптуры — богатыри, царевны и некий витязь, что держит в руках меч с неприличного вида рукоятью. А держит он его внизу живота, и рукоять выкрашена в красный цвет, так что резко выделяется на потемневшем древесном фоне всей остальной скульптуры. Словом, выглядит творение вполне пикантно.
Вдоволь налюбовавшись народным творчеством, мы отправились дальше — по-над Кукуем. В принципе, каждый дом здесь достоин отдельной истории. Но в газете места мало. Выхватим лишь отдельные фрагменты.
Вот деревянный двухэтажный рассохшийся дом в Денисовском переулке. Судя по виду, помнит он если и не Петра, то его праправнуков. Во всяком случае нынешние его обитатели (здесь расположились и ФМС, и ОВИР, и ОВД района Басманный) уверяли нас, что в свое время жила тут любовница самого Дениса Давыдова. И лица их светились радостью — мол, хоть так они приобщились к знаменитому гусару.
А неподалеку, на Доброслободской, 19, расположилось еще одно примечательное здание — со входом, оформленным то ли в мавританском, то ли в бухарском стиле. Восточный колорит дополняли активно вкалывающие поблизости под родные напевы таджикские гастарбайтеры.
Здание переживало капитальный ремонт. Что в нем было и что будет, понять трудно. Но мы попытались это узнать у проходящей мимо местной старожилки.
— Бани здесь были, — уверенно сообщила она. — А теперь мечеть будет.
— Ух ты! — удивились мы. — Раньше культовые сооружения приспосабливали подо что угодно, а теперь наоборот — баня станет домом молитв?
— А может, и не мечеть… — продолжала старожилка. — А эта… как ее… синагога.
— Так что же все-таки?
— Да не разбираюсь я в них! Я же христианка, — гордо ответила женщина.
— Здесь будет офис, — атеистично подытожил местный прораб. Но какой офис — не уточнил.
По другим же данным, здание, в котором были бани, снова баней и станет. Только более современной.
Впрочем, разговор о мечетях и синагогах уже настроил нас на религиозную волну. И мы не очень удивились, когда на следующей на нашем маршруте улице Радио рядом с маленьким деревянным домишком увидели крылечко, увенчанное крестом. Надпись у входа гласила: “Православный храм Архангела Рафаила”.
Внутри под низкими европотолками действительно стоял алтарь, висели иконы и объявления о запрете разговоров по мобильным. Было их больше, чем в обычном московском храме. Они даже дополнялись строгим предупреждением: “Разговаривающим в храме посылаются скорби. Преподобный Амвросий Оптинский”.
Как раз рядом с последним объявлением стоял стол. Сидящая за ним женщина отвечала на телефонный звонок.
— Да, это приход ИСТИННО православной церкви.
Храм оказался действительно не простым, а принадлежащим т.н. катакомбникам, так и не признавшим власть большевиков и по сию пору находящимся в оппозиции к РПЦ.
Так что религиозная свобода, отличавшая Немецкую слободу в прежние времена, сохранилась и сейчас. Иногда, правда, в несколько странном виде. В другой части района, в Малом Гавриковом переулке, стоит, например, старообрядческая церковь. Выглядит она сейчас, правда, как офисное здание, построенное под церковь. А внутри разместились юридическая консультация и спортзалы. Под церковными сводами желающие занимаются тхеквондо и вольной борьбой. Здание принадлежит обществу “Спартак” и, по словам хозяев, может быть отдано старообрядцам. Если, конечно, те взамен построят спартаковцам спортзал.
Спиртные духи старой Москвы
Чем еще запомнилась слобода потомкам? Пьянками — с Петром Первым и без оного.Но и в советские времена, по свидетельству одного из авторов этого материала, сюда ездили с одной важной целью. Если конкретнее, то здесь было крайне удобно похмеляться. На улице Фридриха Энгельса (опять немцы!) располагалась тогда знаменитая пельменная. Знаменитая, потому что студенты Бауманки, когда трубы горели и требовали ремонта, шли именно сюда. И происходили здесь действа, разыгранные точно по роману Алексея Толстого “Петр I”.
Вот, например, из него цитата: “…В первый раз Петр сидел за столом с женщинами. Лефорт поднес ему анисовой. В первый раз Петр попробовал хмельного. Анисовка полилась пламенем в жилы…” В советские времена “подачи” не было, приносили с собой. Попозже появилось спиртное и в официальном меню. Но тогда, давно, брали мы пару портвейна (откуда у студентов деньги на водку?) да одну порцию пельменей на двоих (36 копеек). И вечер можно было считать удавшимся. Если бы не одно “но”.
Еще одна цитата из “советского графа”: “…Повсюду ходили мушкетеры — в Кремле суровые и молчаливые, здесь — в расстегнутых кафтанах, без оружия, под руку друг с другом, распевали песни, хохотали — без злобы, мирно. Все было мирное здесь, приветливое: будто и не на земле — глаза в пору протереть…” Мушкетеры — это, надо полагать, милиция. Что-то не припомню я ментов в расстегнутой форме, хохотавших и без оружия. Очень деловито и без намека на дружелюбие вылавливали они субчиков, подобных нам, у входа в метро “Бауманская”. И, само собой, составляли протокол.
Ну буквально все из романа Толстого: “…У аптекаря можно поглядеть на младенца женского пола, живущего в спирту, — лицо поперек полторы четверти, тело — в шерсти, на руках, ногах — по два пальца…” . И таких чудес повидали здесь. Кстати, неподалеку от Лефортовской площади. Там 4-й судебный морг находится. С теми еще зрелищами.
Огонь, вода и колючая проволока
Продолжаем читать “Петра I”: “…Белые облака плывут и не плывут над Яузой. Знойно. Мухи. Сквозь марево видны бесчисленные купола Москвы, верхушки крепостных башен. Поближе — игла немецкой кирки, ветряные мельницы на Кукуе. Стонут куры, навевая дремоту…” Облака ныне, может, и белые плывут над Яузой, но вот цвет самой речки мы назвать затрудняемся. Уж больно грязна. Сколько было сказано о том, что сбрасывать в Яузу стоки не стоит, а воз и ныне там. Течет меж каменных берегов мутная жижа. Тут и там вдоль берега виднеются знаки, запрещающие судовую стоянку, — перечеркнутый якорь.А по набережным высятся корпуса Бауманки и помпезные здания с вывесками и без. Те, что не обозначены табличкой у входа, всем видом своим, архитектурным стилем говорят прохожим о том, что в этих стенах работают специальные люди, государственные. И колючей проволоки в районе столько, что во всей Москве меньше. Проволока опутывает стены, переплетается, создает причудливые узоры и вензеля. Создается впечатление, что здесь проходит как минимум всероссийский конкурс по художественному плетению из “колючки”.
Тем более что неподалеку от слободы есть целый дворец, целиком посвященный пенитенциарному искусству, — знаменитая Лефортовская тюрьма. Все остальные московские тюрьмы в народе широко известны — “Бутырский замок”, “Матросская тишина” и даже Пресненская пересыльная тюрьма в Силикатном проезде. Это же заведение, расположенное между Лефортовским валом и Энергетической улицей, в глаза не бросается априори. В свое время один матерый уголовник, побывавший, считай, во всех тюрьмах и пересылках нашей родины, сказал про Лефортово так (сам он там не был, но говорил с бывалыми людьми): “Знаешь, беспредела точно нет. Но режим… Все говорят друг с другом на “вы” и шепотом… И охранники, и зека”.
Единственное общедоступное место в этой тюрьме — помещение, где принимаются передачи для сидельцев. Подъезд к этому входу перегорожен бетонными блоками — чтобы террористы на таран не пошли. Внутри большой стол, на котором можно написать заявление. По стенам многочисленные правила, чего передавать можно, а чего нельзя. Несколько человек оформляют передачи. Тихо, как в читальном зале. В одно окошко в стене подают документы, в другой стене люк для передач. Нажимаешь кнопку — люк отворяется, кладешь передачу — люк закрывается. Сидели здесь разные люди. И Солженицын, и Радуев, и Лимонов.
…Мы привели лишь несколько фрагментов из житья-бытья Немецкой слободы и окрестностей — современных, но и сохранивших отпечатки прошлого. А что не рассказали — можете увидеть сами. Адрес слободы известен — станция метро “Бауманская”. А далее — идите куда глаза глядят.
Денис БЕЛИКОВ, Дмитрий КАФАНОВ.
