“Продаем квартиры рядом с собором Василия Блаженного” — такие объявления, вероятно, скоро появятся в газетах. А вообще даже удивительно, почему Кремль до сих пор не реконструирован. Другим историческим зданиям повезло меньше — вместо них в лучшем случае строят копии. Наш архитектурный беспредел шокировал иностранцев. Три года они готовили международный обзор утраченных Москвой памятников. А теперь отправили его президенту, мэру, депутатам Гордумы и другим важным чиновникам. Еще 700 экземпляров распространят по всему миру.
Несколько лет назад группа архитекторов и журналистов из разных стран организовала Московское общество охраны архитектурного наследия. Обзор им помогали составлять волонтеры — ценители и знатоки Москвы. По данным авторов, только за последние 5 лет в Москве снесено более 1000 исторических зданий, 200 из которых были объектами культурного наследия. “Москва рискует превратиться в город дешевых репродукций”, — считает Маркус Бинни, президент международного общества, защищающего памятники архитектуры по всей Европе.
В обзоре представлена и судьба достопримечательностей, находящихся под угрозой. Визитную карточку Москвы — “Детский мир” (памятник конструктивизма) — хотят перелопатить изнутри. Под угрозой фабрика “Красный Октябрь”, Бахметьевский автобусный парк, спроектированный Константином Мельниковым, дом самого Мельникова, дом-коммуна Наркомфина, несколько павильонов на ВДНХ, Бадаевский пивзавод, где обнаружены остатки Камер-Коллежского вала...
В отдельную главу вынесено то, что мы уже потеряли. Гостиница “Москва” и “Военторг”, Средние торговые ряды, входящие в охранную зону Кремля (4 внутренних корпуса снесли в феврале — на их месте хотят построить гостиницу). В 2004 году Москва лишилась усадьбы Римского-Корсакова на Тверском бульваре, которую принесли в жертву ресторану (перед этим здания усадьбы вывели из списка федеральных памятников). Мы потеряли трамвайное депо на Долгоруковской, построенное в 1880-х; фонтан дома Арафелова на Знаменке; дом Новикова в М.Знаменском переулке; дом Соловьевых на Остоженке, где родился русский философ; массу особняков на Дмитровке, Пречистенке, Петровском бульваре, в Замоскворечье.
Сегодня семь палат XV—XVII веков, самых ранних из дошедших до нас построек, — в руинах. Еще десятки уничтожены полностью. Палаты Печатного двора на Никольской улице переданы частному инвестору. Палаты национального героя России князя Пожарского на Лубянке были приватизированы в 1990-е банком, который разорился. Ныне они ветшают. А в палатах Левашовых (Староваганьковский пер.) обрушилась стена. В 2000 году снесли палаты художника Пикарта на Софийской набережной. Палаты Университетской типографии на Страстном заменили новоделом. Список можно продолжать долго.
Подмена памятников новоделами — типично московская история. Наши законы позволяют вносить в охранный список “элементы здания” (например, только фасад), чем регулярно пользуются коммерсанты. Такое варварство они называют “реконструкцией”. Так было с особняками на Большой Никитской, Ордынке, в Столешниковом. Практику сохранения одного фасада иностранцы называют показухой, превращающей Москву в декорацию. Ни одна европейская столица не потерпит такого, говорят они.
В наших законах об охране памятников есть множество лазеек, но чаще всего и они не нужны — законы просто не соблюдают. Признать аварийным любое здание нетрудно. Если на здании висит зеленая сетка — это предзнаменование скорого уничтожения, говорят эксперты. Таким способом здание стирают из памяти москвичей. Изображений многих уничтоженных зданий даже не осталось ни в одном архиве.
Когда-то подобный отчет в Италии помог приостановить строительство скоростного шоссе через регион Венето. “Даже протеста одного человека порой достаточно, чтобы сохранить здание, — наш тридцатилетний опыт это доказывает”, — говорят наивные иностранцы. И призывают москвичей самим защищать свою историю от чиновников и коммерсантов. Вот только сможем ли и захотим ли мы сами?
