“Мной движет любопытство, и я надеюсь, что многое изменится в течение фестиваля, и у меня будут возникать все новые и новые чувства”, — так охарактеризовал председатель каннского жюри Стивен Фрирз свой настрой перед началом конкурсных показов. И вплоть до окончания фестиваля слова из него нельзя будет вытянуть. Зато журналисты уже определились: по их мнению, новый фильм Вонга Карвая “Золотой ветви” не достоин.
“Мои черничные ночи” получили весьма кислые отзывы и низкие баллы. И учитывая, что показанные после него “Зодиак” Дэвида Финчера и румынская лента “4 месяца, 3 недели и 2 ночи”, снятая в духе реализма братьев Дарденн, дважды обладателей “Золотой пальмовой ветви”, уже получили очень неплохие рецензии, шансы Карвая тают с каждым днем. Неясны пока перспективы российского “Изгнания”. Фильм Звягинцева фестивальная публика приняла терпеливо, но бурными аплодисментами, как это было в Венеции, не наградила. Поэтому подождем, что скажет мировая пресса и как ответит ей сам режиссер на пресс-конференции и в интервью.
Пока же “Зодиак”, стопроцентно голливудское зрелище от режиссера, числящегося в ранге имеющих собственный взгляд на мир, был назван лучшим фильмом Финчера. В этом есть весьма ощутимая доля правды. Автор “Семи” и “Бойцовского клуба” рассказал вполне голливудскую историю. Фильм основан на реальных событиях: 13 убийствах, совершенных психопатом по прозвищу Зодиак в Сан-Франциско и его окрестностях в конце шестидесятых. Зодиак не был пойман, убийства продолжались почти тридцать лет, и у многих по сей день есть сомнения, были ли все эти убийства чем-то связаны между собой, кроме писем и зашифрованных сообщений, которые писал неизвестный в редакцию сан-францисской газеты. О 13 убийствах Зодиак доложил в газету, о двух дюжинах следующих — нет. Любопытно, хотя и не ново, что главным становится не собственно расследование, а одержимость поиском Зодиака и расшифровкой его сообщений. Тридцать лет своей жизни — все, что у них было, — кладут на поиски Зодиака полицейский инспектор (Марк Раффало), репортер (Роберт Дауни-мл.) и газетный художник (Джек Гилленхал). А дальше уже начинается то, что отличает Финчера от голливудского мейнстрима. Это и безупречная реконструкция стиля 60-х, атмосфера фильма, которую ни за какие деньги не купишь, безусловный режиссерский профессионализм и потерянное сегодня, в эпоху жестоких, кровавых и похожих один на другой фильмов ужасов, чувство ожидания чего-то страшного, непоправимого — то, что изобрел Хичкок и что редко кто может повторить, несмотря на кажущуюся простоту. Притом что все убийства, показанные на экране, не сопровождаются отрезанием конечностей, потоками крови и истошными криками жертв. Они просты и поэтому страшны, но их ожидание еще страшнее.
О своей одержимости говорил и Джек Гилленхал с журналистами.
— А вы прониклись теми же чувствами, что ваш герой?
— Единственное, что меня роднит с моим персонажем, — это любопытство, желание проникнуть в суть вещей, разгадать загадку Зодиака. Ведь многие люди просто проходят мимо, и лишь единицы способны совершить хотя бы попытку проникнуть внутрь. Сначала разгадать шифр, затем понять его личность, найти улики, дом, где он живет…
— Правда, что с Дэвидом Финчером вам было непросто на площадке?
— Нет, меня неправильно интерпретировали. Давайте назовем это так: мы оба были одержимы. Когда он смотрит на актера, он видит весь кадр, всю историю этого человека, все, что его касается. Я уже говорил и повторю: “Семь” было землей, “Зодиак” — морем. В два раза больше, в два раза длиннее, в два раза сложнее.
— А по какому принципу вы выбираете роли?
— Иногда я спрашиваю своих друзей — мне интересно их мнение. Но всегда интересуюсь мнением своего отца (Стивена Гилленхола, режиссера. — Авт. ). И однажды он мне дал совет, которым я теперь руководствуюсь: “Не важно, что ты выберешь, важнее прожить хорошую жизнь. И ничего не бойся”.
Ну и, наконец, о ночной каннской жизни. Она, как известно, не останавливается ни на минуту. Другое дело, что горячие фестивальные деньки ее стимулируют лучше, чем гель — объемы в телах приезжих красоток. Специально под фестиваль в Каннах открываются новые клубы — один шикарнее другого. Например, на великолепной вилле Мурано с огромным бассейном. Доступ туда осуществляется по специальным картам, которые, в свою очередь, попадают в руки лишь своим, проверенным людям. Гостей там встречают шампанским, фирменным коктейлем из сока арбуза и мяты, а также музыкой от самых модных французских диджеев. Диджеи, кстати, получают приглашения на знаменитую каннскую лестницу и поднимаются по ней не хуже звезд киношных. Открывшийся мини-клуб “Барон” уже знаменит тем, что туда ни за какие деньги не пускают папарацци. Так что звезды, звездочки и просто светские тусовщики могут чувствовать себя там спокойно, не думая о том, что в прессе появятся фотографии, где они танцуют голыми на столах. Не меньше диджеев в подобных заведениях популярны бармены. На шикарном Nikki Beach работает знаменитый бармен Ричард, изобретший собственный фирменный коктейль, привлекающий на модный пляж обладателей нефтяных, газовых, банковских и прочих месторождений. “Cointreaupolitan Star” — так называется коктейль — состоит из Cointreau (“Куантро”), клюквенного сока, лимона, льда и щепотки 24-каратного золота. Результат великолепен во всех отношениях. И потому, что оседание золота в напитке дает потрясающий по красоте эффект, и потому, что мало у кого хватит фантазии представить в своем желудке грамм золота. А если выпить 100 коктейлей? Стоимость одного — 60 евро.
Впрочем, всегда находятся те, кто умеет пробраться на любую, даже самую закрытую вечеринку и любой, самый закрытый показ. Сочетание наглости, очарования и сообразительности дает свои результаты. Много лет подряд завсегдатаем каннских закрытых мероприятий становится некто Герман, 36-летний тусовщик. По его собственным словам, хороший принтер и ксерокс может обеспечить допуск на любую вечеринку и показ. Ну а если копировать и распечатывать нечего, то пустой бокал от шампанского в руках — и любой охранник поверит, что вы только вышли из суперохраняемого клуба и вот возвращаетесь.
Татьяна ПИНСКАЯ, Мария ДАВТЯН.
