Когда подписывался в печать этот номер “МК”, церемония закрытия юбилейного Каннского кинофестиваля еще даже не началась... Но мы можем подвести свои итоги. Приятный сюрприз — очень сильная программа. Неприятный — скучная светская жизнь. Один из немногочисленных скандалов — показ документальной ленты Андрея Некрасова “Бунт. Дело Литвиненко”.
На встрече с журналистами, посвященной фильму Андрея Некрасова, ведущий пресс-конференции Жоэль Шапрон (эксперт Канн по странам Восточной Европы) поставил российских журналистов в совершенно унизительное положение. Он отказал в праве поговорить с русским документалистом на русском же языке. И это при том, что около половины пришедших представляли российские СМИ. Шапрон также предупредил, что с режиссером следует говорить только о кино, а не о политике, чем вызвал хохот в зале. В итоге пресс-конференция превратилась в осторожное лавирование между политикой и сочувствием вдове Литвиненко Марине, которая также приехала в Канны.
“Бунт” относится скорее к кино телевизионному. Автор всеми возможными способами стремится привлечь зрителя на свою сторону, завоевать его поддержку, вызвать шок, показывая искалеченных в чеченской войне детей, родных погибших при взрыве домов в Москве, обгоревшие тела людей. Все попадает в поле его зрения: Анна Политковская, Артем Боровик, Галина Старовойтова, продажа оружия в Чечне федералами, “Марш несогласных” в Москве и Санкт-Петербурге и т.д. и т.п. В итоге фильм превращается в канкан, где факты прыгают, сменяя друг друга, выдернутые из контекста и лишенные анализа. А между тем кто-то после показа на “Киношоке” фильма про взрывы домов в Москве назвал Некрасова российским Майклом Муром. Но Мур убедителен в своих обвинениях, он ищет доказательства. Некрасов же в качестве оценщика российской демократии привлекает Бориса Березовского, который рассказывает про нашу рабскую сущность, а режиссер согласно кивает.
Кстати, фигура Литвиненко на Западе сейчас в принципе в большой моде. Как сообщила вдова погибшего Марина, художественный фильм о ее муже с Джонни Деппом в его роли, о котором так долго говорили, скоро начнет-таки сниматься.
Корр. “МК” спросил у режиссера:
— Для русского зрителя ваш фильм слишком поверхностен. Какой реакции вы ожидаете от соотечественников?
— В подобных темах всегда существует проблема — это проблема двух разных аудиторий и восприятий. Я очень горд тем, что мой фильм показывают здесь, на фестивале, и не из-за удовлетворения своих режиссерских амбиций, а оттого, что тема эта важна. Но также прекрасно понимаю, что объективно я не могу его адресовать и западной, и русской публике. Потому что темы, которые я поднимаю, слишком болезненны для нас. Однако для западной аудитории чем больше деталей, чем больше доказательств, тем более усыпляюще действует фильм. Фундаментальная проблема, по моему мнению, в отношениях между Россией и Западом. Паранойя, существующая в нашей стране, может достигнуть предельного градуса, поэтому нам нужно было найти язык; чтобы говорить о проблеме, мы нуждаемся в переводе, языке, который поможет понять наши проблемы. Это мои амбиции, потому что я знаю западную культуру и могу помочь им понять нас…
…Вероятно, шансы “помочь им понять нас” гораздо больше у Александра Сокурова, режиссера с гораздо более серьезной репутацией. “Александра” имела очень хорошую прессу среди европейских интеллектуалов, которые сочли картину достойно отражающей и, в общем, завершающей “чеченскую тему”. Более всего зрителям понравился образ бабушки, блестяще сыгранный Галиной Вишневской. Именно женщина у Сокурова обладает созидательной силой. Находя гармонию даже в чудовищной ситуации, в которой мы пребываем с начала этой войны. Послание фильма “Александра” заключается в простой, казалось бы, истине, которая непонятна затеявшим чеченскую бойню: война абсолютна бессмысленна. В ней нет ни победителей, ни побежденных, ни правых, ни виноватых.
Конкурсные показы уже закончились; закрыл фестиваль “Завет”, последний фильм Эмира Кустурицы, дважды лауреата “Золотой пальмовой ветви”. Это чистая гротескная комедия, где политические аллюзии просматриваются гораздо более вяло, нежели в его предыдущих фильмах. Сюжет построен на истории о деревенском мальчике, который идет в город… с коровой. Впрочем, в абсурдном мире Кустурицы и не такое возможно. Органичный деревенский юмор, в котором Кустурица не знает себе равных, в новой для него урбанистической ситуации принимает утомительный сатирический характер, когда герои то и дело валятся с ног, несмешно шутят, а зритель путается в многочисленных сюжетных линиях. Впрочем, режиссер был доволен, миролюбив и, кажется, обрел гармонию. Похоже, что он достиг полного буддийского спокойствия, ему уже не за что бороться — две “Пальмовые ветви” у него и так уже есть.
Под занавес фестиваля также стало известно, что закрытие почтит своим вниманием Элтон Джон, у которого на Лазурном Берегу своя вилла, как раз рядом с виллой Тины Тернер. И если кому-то покажется, что Элтон Джон слишком далек от гламура Каннского фестиваля, то возразим: здесь, например, состоялась вечеринка, посвященная финалу Лиги чемпионов “Милан”—“Ливерпуль”. Где это видано, чтобы высоколобые каннские гости свистели и орали “гол”?!
Западная пресса о русских конкурсных фильмах:
“Изгнание”, Андрей Звягинцев
“Нельзя не признать совершенство кадра и мастерство оператора, однако желание режиссера поразить аудиторию формой раздражает”.
Jerome Vermelin, Metro, 19 мая.
“Этот фильм дает арт-хаусу плохую характеристику. Тем, кто интересовался, каким после победы в Венеции будет его второй фильм, скажем: провальным. Единственный путь режиссера — фестивальные круги, его зрительский потенциал — нулевой”.
Kirk Honeycutt, The Hollywood Reporter, 19 мая.
“Его картины всегда очень хорошо поставлены, кадр имеет объем и перспективу, все предметы начинают оживать, и я всегда жду этого с нетерпением, и он постоянно поражает воображение”.
Jean-Phillippe Guerand, Le Film Francais, 18 мая.
“Александра”, Александр Сокуров
“Пластически завершенный образ кошмара войны и людей, в который вовлечены обычные люди”.
Ray Bennet, The Hollywood Reporter, 25 мая.
“Это самая политическая лента Сокурова, она показывает войну как она есть: жестокой, сокрушительной и отвратительной. И эта боль глубока, и нет ей конца, и это так же верно, как то, что фирменным знаком режиссера является приглушенная монохромная палитра”.
Jay Weissberg, Variety, 25 мая.
“Сокуров, который знаменит тем, что мыслит универсальными категориями, далекими от конкретики, показывает нам не просто старуху, а архетип русской женщины. Когда она приезжает к внуку, многие воспринимают ее чуть ли не как “террористку”, потому что для героини Вишневской не существует ни русских, ни чеченцев, ни своих, ни чужих. Она является объединяющей нравственной силой — силой добра — между противоборствующими сторонами”.
Eugenio Renzi, Cahiers du Cinema, № 623.
