В понедельник, в 22.10, в День пограничника, вместе с режиссером фильма “Изгнание” Андреем Звягинцевым российскую границу впервые за всю историю Каннского кинофестиваля пересекла малая “Золотая пальмовая ветвь” за лучшую главную мужскую роль. Самому почетному лауреату — Константину Лавроненко — на официальной церемонии получить награду не удалось, он уехал с фестиваля сразу после премьеры. Так что вручение состоялось уже на родине. В VIP-зале “Шереметьево-2”. Из рук режиссера.
Но сначала торжеству предшествовали мучительные часы ожидания. Константин появился в аэропорту аж в 19.30. В это время как раз приземлился самолет с продюсером картины — Дмитрием Лесневским. Еще двадцать минут на прохождение таможни, и вот она — долгожданная встреча. Подарив друг другу цветы и выпив по бокалу шампанского, продюсер и главный триумфатор вечера ответили на вопросы журналистов.
— Константин, не жалеете, что вас не было на вручении вашей же награды?
— Нет ни чувства досады, ни обиды. Все нормально. Хотя, конечно же, хотелось бы там присутствовать. До сих пор не осознал, что это я получил эту награду. Читаю имя и фамилию актера, искренне радуюсь за него, но еще не понимаю, что это я.
— А где вас застала торжественная новость?
— В достаточно неожиданном месте… В душе.
— Это победа русской школы игры. Как вы можете ее охарактеризовать?
— Я понимаю, о чем вы говорите, но зачастую, когда я слышу “русская школа”, “русский дух”, я вижу за этим беспомощность. Мне не хотелось бы разделять фильмы и их актеров на чисто русские или американские. Когда я вижу хорошее кино, я в самую последнюю очередь думаю, какой же национальности люди, его сделавшие.
— Уже приготовили дома место для награды?
— Я уже второй раз слышу этот вопрос, наверное, и правда придется задуматься о таком месте (смеется). Пока не знаю.
— Кто уже успел вас поздравить с триумфом?
— Конечно, много людей. Вот сейчас я с вами разговариваю, а мне звонят. Приходится отключать телефон. Только сегодня меня поздравили Володя Машков вместе с Андреем Паниным. А до этого звонил Саша Балуев, говорил, что у него съемочный день, но он не хочет работать, потому что для него наша победа — тоже праздник. Они сейчас втроем в Марокко, на съемках.
— Дмитрий, а какова дальнейшая судьба картины?
— Еще до премьеры в Каннах мы продали “Изгнание” примерно в тридцать стран. Так что с прокатом, надеюсь, все будет в порядке. Когда мы покажем картину в России, еще неизвестно. Что касается дальнейшего участия в фестивалях, то, отдавая картину в Канны, мы подписывали соответствующее соглашение. По нему запрещено выставлять фильм на других фестивалях, если мы завоюем награду в Каннах. Теперь мне надо доехать до офиса и уточнить, какой именно приз они имели в виду: главный — “Золотую пальмовую ветвь” — или любой. А там будет видно.
После пресс-конференции Дмитрий Лесневский со своей матерью Иреной Стефановной поспешили удалиться. А Константин Лавроненко остался встречать Андрея Звягинцева и ответил на вопросы “МК”.
— Раньше вы почти не давали интервью. Тяжело было сегодня выдерживать такой натиск журналистов?
— Да, это так. У меня свой взгляд на эти разговоры… Но сегодня было бы неправильно кому-то отказывать в интервью. В истории Каннского фестиваля раньше не было ни одной награды русскому или советскому актеру. Я не связываю это с собой, но это на самом деле выдающееся событие не только для нашего кино, но и для всей страны.
— На пресс-конференции в Каннах вы назвали Андрея Звягинцева великим. Но обычно подобный статус люди заслуживают (если заслуживают) много позже...
— Вы правильно сказали: “обычно”. А вы представьте, что это необычная ситуация… Я молчу не потому, что мне нечего сказать. Я думаю, как сделать это попроще и поточнее… Когда человек делает с людьми что-то такое, что дает им возможность жить, видеть себя и понимать, что ты что-то приобретаешь в жизни настоящее, — это и есть величие.
— И вы испытали это на себе?
— Да. Но я думаю, то, как я назову Андрея, не имеет никакого значения ни для кого.
…Андрей Звягинцев заставил себя ждать. Самолет приземлился, а его все нет. Оказывается, режиссер вышел не через VIP-выход, где его ожидали, а через обычный. Но вот он нашелся. Актер и режиссер наконец встретились и поздравили друг друга. А минутой позже из своей сумки Звягинцев достал главную “безделушку” этого вечера — совсем маленькую, но такую важную “Пальмовую ветвь”. Размером меньше ладони. После чего виновники торжества устроили еще одну пресс-конференцию.
— Константин, теперь, когда вы подержали в руках награду, чувствуете наконец ее своей?
— Нет. Это наша общая победа. Как сказал Андрей: “Первый фильм — это шаг. Второй — уже походка”. Мне кажется, мы идем верной походкой.
— Андрей, сначала вы не планировали брать Константина Лавроненко на главную мужскую роль. Почему в итоге изменили решение?
— После “Возвращения” мне хотелось поработать с совсем новыми людьми. Я дал Косте сценарий со словами: “Если хочешь, чтобы сердце твое лопнуло, прочитай. Но имей в виду — сниматься ты не будешь”. Как в воду глядел (смеется.) Костя прошел через длительные пробы, пока я не понял, что от судьбы не уйдешь. Но в следующем моем фильме Константина точно не будет!
— Для вас этот приз стал полной неожиданностью или нет?
— Не полной неожиданностью… Я уверен, что награда заслуженная. И счастлив за Костю, потому что он действительно был достоин ее больше всех. А почему вместо него получал приз я… Каждую съемочную группу для представления фильма на фестивале приглашают на три дня. После этого она уезжает. Так заведено. И если фильм удостаивается одной из наград, за какое-то время, достаточное для того, чтобы вернуться, группу об этом извещают. Но так получилось, что нам сообщили о необходимости прийти на церемонию за четыре часа до начала. И даже если бы мы знали, что наш фильм наградят именно за лучшую мужскую роль, Константин бы никак не успел прилететь.
— Константин, “Пальмовая ветвь” у вас уже есть. Что на очереди?
— Затевать работу, предполагая за нее какую-то награду, — первый шаг не в ту сторону. Приз, конечно, дает энергию, силу, но это не цель.
— Я согласен с Костей, — подхватил тему Андрей. — Вопрос ваш, наверное, верен с точки зрения обывателя, но в корне неверен для человека, который занимается кино. У него есть фильм, есть роль и есть воплощение героя. Это конечная цель. Круг замыкается здесь.
— Андрей, вы лично результатом фестиваля довольны или ожидали большего?
— Я понимал, что фильм сложный для восприятия. Он очень большой — 2 часа 36 минут. Получилось, что он слишком длинный для кого-то. Я себя готовил к тому и говорил везде, как заклятье, что ничего не будет. Я ничего не жду, потому что этот фильм не для того. Не для этой цели. Он по-другому устроен. У него зритель другой. На Каннском фестивале оценки дают из каких-то других соображений. Лучше отвечу на этот вопрос блестящей фразой Димы Лесневского: “Слушай, Андрей, а хорошо, что мы не выиграли “Золотую пальмовую ветвь”, потому что иначе это было бы похоже на плохое американское кино”.
— Но если ваш фильм не для этой аудитории, то почему он был представлен на Каннском кинофестивале?
— Видите, режиссер почти не выбирает. Вопрос не так стоит. В этой стране в этом году было сделано очень много фильмов. И все картины, которые были закончены к определенному сроку, — я уверен, были представлены отборочной комиссии Каннского кинофестиваля. Это нормальная жизнь фильма. Что такое фестиваль, что такое признание фестиваля и что такое попасть на него?! Это мощнейший рычаг для проката. Огромная афиша на весь земной шар.
— И все же вы не ответили на вопрос. Вы довольны результатами 60-го Каннского фестиваля?
— Да.
