Сорок лет назад, 5 июня 1967 года, в 8 часов 12 минут израильская авиация нанесла удар по 19 египетским военным аэродромам и военной базе «Каир-вест», практически полностью уничтожив ВВС Египта. Часом раньше израильские войска вошли на территорию Египта, Сирии и Иордании. Так началась Шестидневная война, в результате которой Египет потерял Синайский полуостров и сектор Газа, Сирия – Голанские высоты, а Иордания – Западный берег реки Иордан. Израильская армия заслужила славу непобедимой, а сама Шестидневная война стала обрастать многочисленными мифами и легендами.
«В 60-е годы внешней разведкой была получена информация о подготовке Израиля к новой агрессии против арабских стран, в том числе дата его нападения на Египет и Сирию в 1967 году, – говорится в разделе истории советской разведки в 60-е годы, размещенном на официальном сайте Службы внешней разведки России. – Разведывательная информация была доведена до руководства арабских стран, которое, однако, ее недооценило и переоценило военный потенциал своих стран».
По данным западных и израильских историков, советское правительство действительно передало в начале мая египтянам сведения об опасной концентрации израильских войск на сирийской границе.
В советских данных упоминалось до 11 израильских бригад, размещенных в этом районе. «В действительности в это время в этом районе у израильтян было не больше роты численностью 120 человек, поджидавшей в засаде сирийских диверсантов. Наблюдатели Объединенных Наций, посты которых были расположены вдоль израильско-сирийской границы, подтвердили 19 мая, что они не располагают данными о крупных передвижениях войск, – свидетельствуют самые известные историки Шестидневной войны Рэндолф и Уинстон Черчилли, сын и внук знаменитого британского премьера, оба поработавшие военными корреспондентами. – Фактически же русские утверждения были абсолютно вымышленными».
Позже возглавлявший в 1967 году египетский отдел МИД Евгений Пырлин в интервью Би-би-си скажет: «Мы тогда считали, что даже если наша сторона – египтяне – не победит, война даст нам политические выгоды, поскольку египтяне продемонстрируют свою способность воевать с нашим оружием и с нашей военной и политической поддержкой».
В середине мая египетская сторона начала массированную переброску войск на Синайский полуостров. Почти одновременно, 18 мая, президент Египта Гамаль Абдель Насер потребовал от Генерального секретаря ООН У Тана вывода с территории страны и из сектора Газа миротворческих сил ООН, которые находились там после Суэцкой кампании 1956 года. 19 мая на Генеральной Ассамблее ООН У Тан объявил, что получил египетский ультиматум и чрезвычайные войска ООН уже эвакуированы из этого региона. 22 мая Египет блокировал движение израильских судов через Тиранский пролив. Уже одно это обстоятельство для израильтян было поводом к войне. В стране началась мобилизация. А 26 мая египетский президент Насер, обращаясь к руководителям панарабской федерации профсоюзов, сказал: «Мы уверены в победе и готовы в настоящее время к войне с Израилем. Если война разразится, она будет тотальной, а ее цель – уничтожение Израиля. На этот раз все будет обстоять иначе, чем в 1956 году, когда мы воевали не с Израилем, а с Англией и Францией». Иорданский король Хусейн заключил союз с египетским президентом Насером. 30 мая согласно предварительной договоренности в Иорданию вошли иракские танки. Израиль получил все основания для нанесения превентивного удара.
Дальнейшие события развивались молниеносно. Уже в первые три дня израильтяне обратили в бегство 100-тысячную египетскую армию, стоявшую на Синае, достигли Суэцкого канала, заняли Шарм-эль-Шейх, вошли в Иерусалим, а также овладели практически всем Западным берегом реки Иордан, находившимся под контролем Иордании.
Израильтяне торопились. Некоторые израильские историки связывают такую поспешность с эмбарго на поставку в страну оружия, введенным Францией за два дня до начала войны. В мае 1967 года, когда кризис уже нарастал, президент Франции Шарль де Голль потребовал, чтобы Израиль ни в коем случае не предпринимал «никаких односторонних действий». Он утверждал, что «кризис будет преодолен конференцией четырех великих держав», и наконец предупредил: «Франция будет против того, кто выстрелит первым». 3 июня выстрелов еще не было, но эмбарго было наложено. Это был достаточно серьезный удар, так как Франция была главным поставщиком оружия в Израиль. Министр обороны Моше Даян провел срочное совещание с высшим военным руководством, во время которого сообщил, что рассчитывать на поставки из-за рубежа больше нельзя, следует принимать во внимание только то, что есть на руках. При условии, что все части армии участвуют в войне одновременно, этого должно было хватить на 6 дней боев. Однако, как отмечают западные историки, введенное де Голлем эмбарго не так уж сильно влияло на ситуацию. По сведениям Р. и У. Черчиллей, стараниями Жоржа Помпиду, занимавшего тогда пост премьер-министра, поставки продолжались, но по другим каналам. Так, например, запчасти к самолетам доставлялись в Израиль воздушным путем не из Франции, а из Голландии.
В то же время и Моше Даян, и близкие ему генералы ожидали, что Насер уже в первые часы после потери военной авиации может обратиться в ООН и потребовать принятия резолюции о немедленном полном прекращении огня. Это обстоятельство и способствовало тому, что Даян призывал своих командиров максимально ускорить продвижение. Между тем вопреки опасениям израильского генералитета Насер не только не обратился в ООН, но и в течение по меньшей мере двух дней дезинформировал арабских союзников, скрывая от них истинное положение вещей. Своих собственных граждан он «кормил» рассказами о боевых победах над израильтянами вплоть до 8 июня, когда вынужден был согласиться на прекращение огня.
Уже в первый день войны о своей солидарности с Египтом объявили одиннадцать арабских стран – Иордания, Сирия, Ливан, Ирак, Саудовская Аравия, Кувейт, Алжир, Марокко, Йемен, Судан и Тунис. Активное участие в ней с самого начала приняла лишь одна из них – Иордания, на деле наименее заинтересованная в такого рода конфликте. Сирийцы достаточно долго выжидали, довольствуясь лишь регулярными обстрелами израильской территории и несколькими небольшими вылазками. Реальные бои начались лишь на четвертый день войны и закончились тем, что послепреодоления израильтянами сирийской «линии Мажино» из подземных бункеров, вкопанных танков и орудийных гнезд сирийским войскам пришлось отойти и согласиться на перемирие, оставив противнику около тысячи пленных, 40 неповрежденных танков и половину парка артиллерийских орудий.
Военный потенциал Ливана был весьма невелик, и страна воздержалась от участия в войне. Хотя позже ливанские летчики утверждали, что один израильский военный самолет, появившийся в небе над Ливаном, им удалось сбить.
Ирак объявил Израилю войну и предупредил, что любую помощь израильтянам будет рассматривать как акт агрессии против Багдада. Незадолго до начала войны в Иорданию были направлены 150 иракских танков и дивизия солдат. Однако упоминаний об их присутствии в зоне фронтовых действий нет. Оказалась не соответствующей действительности и информация Багдада о бомбардировках иракскими ВВС Тель-Авива и уничтожении семи израильских самолетов.
Кувейт провозгласил «оборонительную войну с сионистскими бандами в оккупированной Палестине» и предложил Египту, Иордании, Сирии и Ираку финансовую помощь в размере 60 млн. фунтов стерлингов. Поскольку Кувейт входил в стерлинговую зону, деньги эти были сняты с лондонских счетов, что достаточно быстро привело к падению британского фунта.
Король Саудовской Аравии Фейсал направил в Каир послание с обещанием поддержки. По радио Мекки было передано сообщение: войска Саудовской Аравии вступили в Иорданию, чтобы «сражаться на стороне арабских братьев». Однако, как и иракцы, саудовские воины не были замечены на полях сражений в течение всей кампании. Сам король Фейсал до 21 июня оставался в Европе.
Помощь других арабских стран и вовсе ограничилась демонстрациями перед американскими и английскими посольствами и культурными центрами. Правда, местная полиция не слишком препятствовала гражданам выражать свой гнев в отношении «союзников сионистов», толпа с удовольствием громила принадлежавшие им здания.
Несмотря на прошедшие по каналам ТАСС грозные заявления, что «советское правительство оставляет за собой право предпринять любые шаги, которых может потребовать обстановка», первые пару дней после начала войны СССР особой активности не проявлял. В Москве, по всей вероятности, были убеждены в успехах арабских армий. В то же время, по свидетельству и советских, и израильских историков, Советский Союз активно готовился к войне на Ближнем Востоке. По данным Изабеллы Гинор, работавших в Египте советских переводчиков еще 11 мая собрали в посольстве в Каире. Там им сообщили, что война между Египтом и Израилем неизбежна. Через некоторое время их перевезли в Александрию, где они должны были ожидать распределения по кораблям Черноморского и Северного флотов, курсирующим возле израильского побережья. Переводчикам было известно, что их припишут к советскому десанту, который должен был «высадиться в Хайфе или севернее ее». Переводчики должны были обеспечить взаимопонимание с израильскими арабами, «которые ждут нас с нетерпением».
СССР сконцентрировал в Средиземном море свыше 30 надводных судов и 10 подводных лодок, включая атомные. Часть этой эскадры была направлена в Средиземное море в начале мая. Причем, судя по последним данным, Советский Союз был недалек от нанесения по Израилю атомного удара.
«Начало Шестидневной войны (5 июня) застало нас в Адриатике, – сообщил в ноябре 2006 года на страницах «Независимого военного обозрения» капитан I ранга в отставке Вадим Кулинченко. (В 1967 году он находился на борту атомной подводной лодки К-131, вооруженной восемью крылатыми ракетами.) – Здесь мы получили сигнал, поставивший нас в тупик: нам предписывалось к концу следующих суток достичь побережья Израиля в готовности нанести ракетный удар по Тель-Авиву. …Приказ есть приказ, и мы приступили к его выполнению всеми доступными средствами. К счастью, наверху разобрались, и через восемь часов в очередной сеанс связи мы получили реальный по выполнению новый приказ».
Есть сведения, что возможность прямого военного вмешательства в конфликт обсуждалась на уровне Политбюро ЦК КПСС. Однако активно провоцировавшие его египтяне советской операции не дождались. Более того, после «утки», распространенной Насером, о том, что в налетах на Египет принимали участие американские и британские ВВС, отношения между Каиром и Кремлем начали охлаждаться. Главы арабских дипломатических миссий в Москве созвали пресс-конференцию, на которой советским журналистам предъявили записанное на пленку заявление каирского радио об англо-американском участии в бомбежках Египта. ТАСС и московское радио сообщили о пресс-конференции, но опустили все ссылки на это заявление.
Незадолго до 35-й годовщины Шестидневной войны бывший заведующий отделом Ближнего Востока МИД Олег Гриневский неожиданно сообщил, что «для Египта одним из побудительных мотивов к войне 1967 года было намерение разгромить Израиль до того, как он будет обладать возможностями использовать ядерное оружие на поле боя». «В военных планах Египта Димона (место, где расположен израильский ядерный реактор. – Авт.) была обозначена тогда как одна из главных целей, – утверждал он. – Только внезапный удар по египетским аэродромам и поражение Египта в этой Шестидневной войне спасло Димону от уничтожения, а Израиль – от радиоактивного заражения». По словам Гриневского, глава МИД Андрей Громыко признавался позже, что «советское руководство не знало тогда о планах египтян ликвидировать ядерный потенциал Израиля», иначе не стало бы удерживать Насера от удара по Димоне. Израильские военные аналитики считают эту версию неубедительной.
Так или иначе, несмотря на временное охлаждение, вскоре после окончания Шестидневной войны СССР вновь начал активно снабжать оружием Египет. Поводом же для разрыва отношений с Израилем, который произошел 10 июня 1967 года, стали военные действия против Сирии, которая была Москве куда ближе и роднее, чем Египет.
В итоге Шестидневной войны карта Ближнего Востока значительно изменилась. Но мира Израилю это не принесло. Лишь после двух войн – Войны на истощение и Войны Судного дня – в 1978 году в Кемп-Дэвиде египетский президент Анвар Садат и израильский премьер-министр Менахем Бегин подписали мирное со-глашение. В соответствии с этими договоренностями Синай был возвращен Египту. Однако после 1967 года Египет больше не ставил себе целью уничтожение или расчленение Израиля, его интересовало только восстановление потерянных территорий.
Голаны остаются одним из главных препятствий для диалога израильтян с Дамаском. Семь лет назад Эхуд Барак, тогда премьер-министр Израиля, едва не вернул Голанские высоты сирийцам. Последние месяцы в Израиле широко обсуждается новая идея: признание Израилем сирийского суверенитета над Голанскими высотами в обмен на договор о долгосрочной аренде этой территории. Она вряд ли вызовет особый восторг у соседей, считающих, что Голаны должны быть возвращены им Израилем добровольно. В последнее время в Сирии усилились разговоры о том, что Голаны нужно вернуть силой. В начале мая появились сообщения о крупнейшей переброске сирийских войск с иракской границы в район Голанских высот.
Сектор Газа и Западный берег реки Иордан, где с 1993 года управляет палестинская администрация, на протяжении всех этих 40 лет являются источником нестабильности. Политическое урегулирование, на которое возлагали большие надежды еще несколько лет назад, по-прежнему выглядит недостижимым.
Израильская армия, завоевавшая в ходе Шестидневной войны славу непобедимой, утратила ее в ходе войны в Ливане летом 2006 года. Согласно данным специальной комиссии, созданной правительством Израиля для анализа действий руководства страны во время Второй ливанской войны, произошло это из-за того, что армия не подготовила регулярные части к войне, не провела вовремя мобилизацию резервистов, действовала без четкого плана, не учитывая ситуацию на местности. Военное поражение стало прямым следствием негодности стратегического мышления. Ответственность за вступление в войну без четкого плана и целей, за принятие поспешных и необдуманных решений, без проверки и анализа возможных последствий и разбора альтернативных планов комиссия возложила на премьер-министра Эхуда Ольмерта.
Как полагает доктор Теодор Карасик, ведущий исследователь корпорации РЭНД (RAND) в Санта-Монике, которая считается главным экспертным институтом ряда проектов, связанных с безопасностью в Персидском заливе, отзвуки войны сорокалетней давности звучат в мире до сих пор. «Политика и боевые действия Шестидневной войны породили многочисленные дебаты и вооруженные столкновения, – сказал он «ДЛ». – Сегодня мы видим, как палестино-израильский конфликт вытесняется межрелигиозным суннитско-шиитским насилием и конфронтацией между арабами-суннитами и персами-шиитами. С моей точки зрения, Шестидневная война и последовавшие затем события вместе взятые стали катализатором усиления противостояния во всем мире. В других частях мира различные заинтересованные группы людей и СМИ увязывают одно насилие с другим, сваливая все в одну кучу. Некоторые ученые и политики утверждают, что если бы палестино-израильский конфликт был улажен, другие столкновения в арабском мире пошли бы на спад сами собой. Однако сегодня существует множество конфликтов, по сравнению с которыми Шестидневная война кажется детской игрой».
