Совесть власти, или власть бессовестности
…Нет, надо быть как-то поосторожней в выражениях, как-то поосмотрительней со словами, надо думать, что говоришь.
Один мой знакомый, человек весьма достойный, хоть и сумевший сколотить себе приличное состояние, уволил своего водителя только за то, что тот позволил себе в присутствии хозяина высказать вслух довольно бестактное замечание в адрес блондинки, ехавшей навстречу за рулем шикарного джипа. Замечание касалось как доступных взгляду, так и скрытых от него сексуальных достоинств девицы, благодаря которым, по предположению водилы, она и получила возможность разъезжать на такой тачке. Выражено это было, конечно, в более прямой и грубой форме, как и свойственно рабочему классу, и потому воспроизвести здесь меткое наблюдение труженика баранки не позволяют элементарные правила приличия. Надо сказать, что я нисколько не осуждаю моего знакомого и даже не могу не отдать должное его праведному негодованию: он вступился за честь и достоинство женщин. Кроме того, несчастный водила совершенно явным образом нарушил границу дозволенного, которая незыблемо должна пролегать между работодателем и наемным персоналом, что и оказалось чревато печальными последствиями. К тому же мой знакомый совсем недавно, скрипнув зубами, сумел раскошелиться на очень недешевое транспортное средство для своей возлюбленной, и реплика водилы, хотел он или не хотел, выглядела камнем, брошенным в интимный огород хозяина.
Ну мало ли прелестных блондинок на прелестных иномарках встречается нам на наших дорогах, так что же, распускать язык по поводу каждой из них?
Нет чтобы порадоваться очевидным приметам нарождения среднего класса, который все нарождается и никак толком не народится, а надо обязательно злорадствовать?! Но сердце говорит одно, а разум — другое.
И глаза, главное, глаза. Глаза при виде красавиц в джипах и открытых кабриолетах, и не где-нибудь в Майами или в Монте-Карло, а на Тверской или в ее окрестностях, а то и в Южном Чертанове, бог знает, как их туда заносит, невольно начинают шарить по сторонам, в тревоге обнаружить отряд санкюлотов с вилами и дрекольем, выступивших объявить мир хижинам и войну дворцам.
А что делать, историческая память, черт побери!
Кстати, об исторической памяти.
В давние уже времена в силу субъективных обстоятельств личного свойства довелось мне оказаться в некой ведомственной клинике, обслуживающей недужных, приближенных к властному кругу, и в первый же день моего пребывания там в привилегированной едальне этого медицинского учреждения сосед по столу доверительно объяснил мне, что блюдо, обозначенное в меню как “колбаса копченая”, на самом деле никакая не колбаса, а самая что ни на есть красная икра.
— А колбаса? — спросил я. — Какими словами обозначается колбаса?
— А вот, — и сосед ткнул пальцем в строчку, где было написано “колбаса докторская”. — Только она не “докторская”, а копченая.
Фу, какое ханжество, скажет кто-то и будет абсолютно прав, как будет прав и тот, кто отметит определенную, весьма, правда, дозированную социальную стыдливость, свойственную слугам народа Страны Советов, которую учли составители того удивительного шифрованного меню, учли и предусмотрели, что оно ведь может попасть в руки лазутчикам из низов и тем самым, оборони Маркс и Ленин, вызвать нежелательный классовый эксцесс.
И куда же она подевалась, эта самая пресловутая социальная стыдливость?! Ау! Где ты?
Впрочем, как же ее нет, будем же справедливы к народным избранникам. А прогремевшая на весь мир публичная акция по снятию спецсигналов с депутатских машин?!
Снять-то сняли, но если доверять не газетам и телевидению, а собственному зрению, машин с мигалками стало еще больше. Тут как-то за несколько часов езды по центру я их насчитал штук 15—20. А есть машины с такими хитрыми номерными знаками, что делают их как бы невидимыми для милиции.
И все же со словами надо быть предельно осторожными. Даже если вы сидите в собственной машине с закрытыми окнами и включенными радио и кондиционером.
осенило
Зашедший в тупик начинает жить, как только что вышедший из пещеры.
У угрюмого человека всегда расстроенное чувство юмора.
Такой круг друзей, что голова кругом идет.
За божий дар чиновника дарами посетители расплачиваются.
Отсутствие совести — душа с кондиционером.
Поймал золотую рыбку. Лучше бы она дома сидела, ничего не умеет делать.
Желающие стать шпионами с детства со временем вырастают до доносчиков.
Лицо страны — ее граждане, поэтому каждый день бреюсь.
Накатило
Мне почему-то грустно от того,
Что Интерполу я не интересен,
Что имени не знают моего,
Не посвящали ни стихов, ни песен.
Импичмент мне никто не объявлял
И не чеканил профиль на монетах,
Мне руку Буш ни разу не пожал,
А Папа Римский не просил совета.
Прискорбно, что совсем я не герой
И что не я придумал кока-колу.
А то вдруг в космос хочется порой,
Так, ненадолго, просто по приколу.
Обидно мне, что не подаст бокал
Сальери и Каплан стрелять не будет,
Мне жаль, что олигархом я не стал
И что лакей на зорьке не разбудит…
Но, лежа на диване третий день
И попивая пиво в сладострастье,
Подумал я — какая дребедень,
Придет же в голову такое в одночасье!
Благодарность
Мы любим, чтобы нас хвалили. К сожалению, нам чаще приходится слышать упреки, чем похвалы. И мы от этого расстраиваемся. И впадаем в уныние. И опускаем руки. Но уж когда похвалят... Даже если похвала исходит от незнакомца. А если от знакомого?.. А если этот знакомый обладает высоким авторитетом? А если он при этом и член правительства?.. Тогда вообще. И хочется раззвонить об этом всему свету. С гордостью сообщаем, что ведущему рубрики “Критические дни” Джангули Гвилаве министром культуры Российской Федерации А.Соколовым объявлена благодарность за значительный вклад в развитие российской литературы. Не шутим, вот прямо так и сказано: “За значительный вклад в развитие”. Оказывается, есть и такая форма поощрения, чтоб, значит, и дальше вкладывал. Что он изо всех сил и постарается сделать.
