Комментаторы в ожидании новой Кондопоги. Теперь погромов ждут на Ставрополье. Во вторник здесь хоронили двух убитых студентов, Виктора Чагина и Дмитрия Блохина. Убийцы не найдены. Но никто почему-то не сомневается, что это злые чеченцы отомстили за Елания Атаева, убитого в драке у клуба игровых автоматов.
На своих похоронах 19-летний студент Ставропольского госуниверситета Дима Блохин был самым молодым. Журналисты ожидали, что будет народу побольше. А так милиционерам даже улицу Льва Толстого не пришлось перекрывать...
Возле гроба стояли родственники и немного друзей, в основном девчонки. Люди плакали, операторы снимали. Все как всегда. Порядок обеспечивали с десяток милиционеров. Неподалеку на углу, возле аптеки, на улице 8 Марта собралось несколько молодых людей: резких, молчаливых, постояли и разошлись. Дмитрия Блохина похоронят на новом кладбище в Ставрополе. Его товарища, 21-летнего Виктора Чагина, хоронят в селе Благодарном.
Журналисты явно скучали: “Драка — это я понимаю. Война — тоже понимаю. На худой конец митинг. А здесь что снимать? Пригнали нас, тарелку зачем-то выделили, снимайте, говорят, все подряд, а там посмотрим, чем дело закончится. А оно ничем не закончится. Из бритоголовых молодчиков только мы с Федей”.
Кажется, что людям, которые пришли на похороны, не хочется никакой межнациональной розни. О ней говорят только слухи, ползающие по городу. Слухи о том, что с 21.00 понедельника объявлен комендантский час. Это ложь. Милиция работает по усиленному режиму, но не более того. Есть еще слухи от источников правоохранительных органов о том, что чеченцы обещали еще 24 трупа. И еще говорят, что погибший Дмитрий Блохин был одногруппником убитого 24 мая Елания Атаева. А значит, Блохина точно убили чеченцы. На самом деле Еланий учился на юридическом факультете, а Дима — на спортивном, и знакомы они не были...
* * *
Студенты Ставропольского университета выделялись красными повязками с траурными ленточками и венком: “Димочке от однокурсников”. Повязки выдал декан, ректор выделил автобус.
Егор Головин — русский, но смуглый боксер-разрядник, этой весной вернувшийся из армии, — в двух словах описал политическую и экономическую ситуацию в Ставрополе.
— Вся власть у ментов. Ставрополь — город красный. У ментов, армян и дагестанцев. А у чеченцев тут ничего нет.
По словам Егора, драка у клуба игровых автоматов “Мидас” 24 мая, в которой был убит чеченец Гиланий Атаев, разгорелась из мелкого криминала. Один сорвал большой куш с игрового автомата, другие хотели его ограбить. Выигравший успел вызвать по телефону подмогу. Все, к чему прикасался мифический царь Мидас, превращалось в золото. Все, к чему прикасаются доморощенные ставропольские политики, превращается в межнациональную рознь...
В 7 вечера на площади у здания краевой администрации должен был пройти митинг. Неделю назад на этой же площади собирались чеченцы, требовали найти убийц Атаева. Сейчас, надо полагать, соберутся русские, будут требовать найти убийц Блохина и Чагина. Почему митинг отложили до 7 вечера? Наверное, так всем удобнее: и законопослушным гражданам, и скинхедам — не нужно отпрашиваться с работы. Можно предположить, что новой Кондопоги не будет.
Кондопога — маленький северный город с крошечной чеченской общиной, вся она во время погромов уместилась в одном корпусе санатория. И живут они в 3000 километрах от своей малой родины. Конфликт Кондопоги был переломлен силовиками в самом зародыше. Опера просто пришли в чеченскую общину и сказали: если вы не выдадите нам убийц, то телефон 02 можете забыть. Мы просто закроем глаза на то, как вас будут убивать. В Ставрополе совсем другое дело: чеченцы здесь живут десятилетиями по всему городу, и у экстремистов просто нет на карте такого места, которое можно было бы разгромить и отрапортовать о своей “победе”.
Самолет компании “Кавказские Минеральные Воды”, рейс Москва—Ставрополь. В салоне то и дело слышится чеченская речь. Летят пожилые, молодые, женщины с детьми. Летят не из Ставрополя, а в Ставрополь.
Чтобы победить кавказцев, Ставрополь должен изо всех сил бить себя кирпичом по голове, потому что все жители Ставрополя — и русские, и армяне, и греки, и чеченцы — суть кавказцы.
* * *
Вернемся к Егору Головину. “Если сегодня в городе начнутся погромы, ты пойдешь мочить черных?” — “Не пойду, у меня друзья дагестанцы. Да я и сам смуглый, ты же видишь. Меня в Питере скинхеды побили вместе с моими друзьями. Эти скинхеды вообще п…сы. Только кричат о своем патриотизме и наряжаются, как клоуны, и от армии наверняка откосили, потому что дедовщины боятся. А если где-то и служат, то точно не на Кавказе. Я их там ни одного не встречал”.
Егор не успел попасть в самое кавказское пекло. Но бойню в Нальчике в октябре 2005-го застал, сидел в оцеплении.
Вся эта пресловутая межнациональная рознь — сплошной миф. Вот, например, говорят, что чеченцев, живущих в Ставрополе, раздражает памятник Ермолову. На самом деле значение этого памятника явно преувеличено. Мы искали его часа два. Таксисты и русские, и армяне, и греки отвечали одно и то же: “Город-то я знаю, а вот Ермолова — нет”.
Нам помог вышибала из гостиницы, огромный парень с внешностью славянина-омоновца. “Езжайте на железнодорожный вокзал, генерал Ермолов смотрит прямо на рельсы”. Мы приехали. Ермолов в полный рост стоял на постаменте. Фотограф щелкал его с разных ракурсов, наконец сказал: “Что-то какое-то лицо у него доброе, у этого Ермолова. Совсем не похож на настоящего”. И тут я догадался прочесть надпись — “Генерал-губернатор Николай Егорович Никифораки, 1838—1904”. Судя по фамилии — грек, как и наш таксист. Многие думают, что это и есть Ермолов.
* * *
В мозги россиян намертво вбит четкий стереотип — любой конфликт на Кавказе или в любой другой точке России с участием кавказцев может быть только межнациональным. Политики так на него и реагируют. И меры принимают соответствующие.
Но главная опасность не в политиках, а в том, что рядовые граждане — тоже рабы этого стереотипа. И если поначалу группа молодых людей бежала к игровым автоматам, чтобы защитить своего товарища, то уже к концу драки они чувствовали себя славянами, дерущимися насмерть с чеченцами. Вот говорят, что милиционеры не ввязывались в драку, стреляли по ногам и избивали своими дубинками только чеченцев, когда драка сто на сто. И к тому же в Ставрополье трудно найти милиционера, который так или иначе не прошел через чеченскую войну. А значит, чечен для них враг. Отсюда и реакция, такова сила стереотипа.
Подлость межнационального конфликта в том, что для того, чтобы его разжечь, нужно всего пару человек, которые подстерегут на темной улице русского или чеченца и лягут на дно, как до сих пор не найденные убийцы Дмитрия Блохина. А потом под межнациональную марку можно решать любые проблемы: хоть кадровые, хоть политические.
Гроб с телом Димы Блохина подняли на руки, пронесли метров 30 до перекрестка и бережно погрузили в катафалк — обычный “пазик” с черными шторами и черной рекламой похоронного бюро на борту. Колонна медленно двинулась по улице Лермонтова к новому кладбищу. На перекрестке лейтенант-патрульный вполголоса матерился на операторов. “Что ж, это вам, б…дь, шоу, что ли?”
Операторы не обращали на него внимания.
Для того чтобы катафалк выехал, милиционеры перекрыли перекресток. Похоронная колонна все никак не могла тронуться. Автомобильная пробка начала сигналить — не от горя, но от нетерпения.
