“До дна”, — говорит один пацан другому. “Давай”, — соглашается тот. Оба полураздеты, у обоих мозоли на руках и пот течет с радостных лиц. Диалог между ними происходит, когда они стоят в окопе времен Великой Отечественной войны по колено в воде. Это не сценарий “Сволочей-2”, просто “МК” побывал на раскопках красноармейцев в Подмосковье.
“До дна” — среди поисковиков означает выкопать окоп целиком. Так, чтобы землю дальше не смог проткнуть даже щуп. На этой глубине — до двух метров — и могут находиться останки бойцов Красной Армии.
— Это кости крупные, массивные — точно не человек, больше похоже на лошадь или корову, — говорит, доставая из окопа одну за другой останки какого-то большого животного, руководитель военно-патриотического клуба “Илья Муромец”, или среди ребят просто Комбриг, Леонид Мельников своему воспитаннику Павлу Тяпкину. — Но ты копай дальше, могли схоронить и бойца вместе с лошадью. И такое бывало.
По рассказам местных жителей, во время войны деревенские убирали мертвых лишь по полям и на открытой местности, а в лесах тела нередко оставались прямо на земле. При этом омерзение к врагам Родины доходило до того, что фашистов стаскивали в братские могилы вилами, не дотрагиваясь руками до тел. При этом снимали сапоги и амуницию. Поэтому останки военно-патриотические клубы находят “раздетыми”, все чаще без сапог.
Как оказалось, на несчастье Павла Тяпкина, кости и правда были лошадиные. Это уже вторая неудача у Паши — вторая лошадь за год. В отряде уже и слух прошел, что его к окопам подпускать нельзя — только лошадей и выкапывает. А его брату Алексею, наоборот, везет — он поднимал в прошлом году бойца с медальоном. В небольшой гильзе-смертнике была свернута полуистлевшая бумага с неразборчиво написанным именем — Николай Сергеевич Рязанцев.
В этом году “муромцы” раскинули лагерь на месте боев 82-й мотострелковой дивизии — в районе деревни Ляхово за Кубинкой.
— Сохранка здесь, конечно, никудышная. Все низина, места болотистые. Даже странно получилось. Немецкие блиндажи находились повыше, там песок, поэтому останки немецких солдат сохранились гораздо лучше. Этим и пользуются “чернокопатели”, ищут там знаки отличия, медали. Наши же войска располагались пониже — в низине. Одежда и обмундирование красноармейцев точно сгнили уже. Надеемся, что хотя бы кости целы, а вместе с ними и медальоны, — делится поисковик Роман Прокопенко.
Как будто в доказательство его слов, прямо после разговора поисковики вытаскивают из земли череп. Докопавшись до дна, Леонид Мельников находит свернутую тряпицу. Есть вероятность, что это медальон. Однако надежда тает на глазах. В руках у Комбрига лежит завернутый в тряпку канцелярский нож. “Штабной”, — вздыхают ребята.
Любая весомая находка для поисковиков — событие. Многие найденные предметы, если они безопасны, идут в школьные музеи. Например, “нож с прицелом”, как в шутку называют ребята штык, — одна из самых популярных находок. А вот “коктейль Молотова”, горючую смесь для поджога танков, с собой не забирают — ликвидируют на месте. Но главное все же для поисковиков — найти не бутылку со слоями жидкости, как в настоящем коктейле, а медальон. “Это огромная удача. Примерно на двадцать выкопанных останков приходится один медальон. Наши же бойцы во время войны ни в какую не хотели брать медальоны, считали их путевкой на тот свет. Сейчас, когда откапываем бойца, а при нем находим медальон, говорим, что настал момент истины”, — рассказывает заместитель Комбрига Алексей Ситников.
Как только на дне окопа показался череп, подъемом костей начал заниматься лично Комбриг. Через час на поверхности показалась уже “халхинголка” — каска устаревшего образца. Это стало доказательством того, что в окопе лежит русский боец.
— Бывало, что эти каски принимали за немецкие — у них похожие “ушки”. Да еще этот необычный “гребешок” наверху. Оказалось, что каски русские, просто из старого обмундирования. Бойцов 82-й дивизии отправили под Москву прямо из Монголии, где она дислоцировалась после боев на Халхин-Голе, — пояснил Алексей Тяпкин.
Через какое-то время по лесу пронесся радостный крик. Ребята зашептали: “Медальон, медальон”. Тут даже из наряда по кухне прибежали посмотреть на находку.
Действительно, на ладони у Комбрига лежал небольшой черный патрон из двух частей. “Говорят, его раньше использовали как игольницу”, — говорит Алексей Ситников.
“Разворачивать сейчас не будем, рискованно. Хотя к военным криминалистам тоже не обращаемся. Они сами говорят, что помочь восстановить бумагу, которая больше 60 лет пролежала в сырой земле, не могут, их максимум — два года. Приходится все делать самим, даже специальный раствор готовить по книгам. В прошлый раз раскрыли медальон, а бумага прямо в руках распалась. Сфотографировать тогда успели только отрывок с именем жены, и то не целый. Прочесть смогли лишь “...астасия”, — рассказывает Алексей Ситников.
Интересно, что немецкий медальон вовсе отличается от русского. Именно он стал прототипом привычных овальных металлических кулонов, что носят сегодняшние военнослужащие. Только немецкие были больше и делились ровно пополам. Одну половинку забирал нашедший убитого, а другая с идентичными данными оставалась на военнослужащем рейха. Поэтому найти немецкий медальон даже проще нашего, где данные писались химическим карандашом на простой бумаге.
По словам поисковиков, все найденные ими останки будут захоронены у могилы Неизвестного Солдата в деревне Локотня 22 июня этого года. Надежда на то, что кто-то из них будет захоронен под именем, пока у ребят не пропадает.
Патриотические отряды, состоящие из школьников, уже не первый год разъезжают по всей России в поисках останков своих дедов. Хотя в Подмосковье таких объединений около 44, земля под столицей до сих пор звенит в металлоискателе при каждом шаге. Но никому, кроме пацанов и их руководителей, как оказалось, поиск останков наших военнослужащих неинтересен. Единственный поисковый батальон, сформированный Минобороны, сейчас действует только под Ленинградом. Впрочем, если взглянуть на отношение к уже захороненным останкам неизвестных солдат Великой Отечественной войны в Таллине, то возникает сомнение, стоит ли вообще выкапывать останки бойцов, если почтения и после официального захоронения им не будет.
