…«Не-чайник-овский формат», — так музыканты-острословы говорили про ярких и безумно одаренных конкурсантов, вроде Вундера (Австрия) или Захаренковой (Эстония), не прошедших в З-й тур. А кто же прошел? Вот сегодня ночью объявили. Всё гладенько. Не подкопаешься: уровень каждого из шестерых высок. Но… примерно равен. Прорыва нет. Любого из шестерки ставь хоть на первое, хоть на шестое место… А хоть и оставляй первое вакантным.
К этому все шло. «Вопиющи» могли быть итоги I-го тура, а сейчас… пошла едва ли не голая политика. Совсем уж не допустить «заграничных» не могли, — а то какой тогда это к черту «международный конкурс»? Поэтому из четверки (всего-то!) «иноземцев» в финал таки прошли двое: Бенджамин Мозер из Германии и Донг-Хёк Лим из Кореи. Нет, мы за них безумно рады, мало того, сами же в прошлых публикациях усердно лоббировали эти кандидатуры. Но педагог Мозера сидит в жюри (г-н Клаус Хельвиг, с 1980-го преподает в Берлинском университете искусств), а Донг-Хёк Лим учился в московской консерватории (русский язык знает лучше всякого русского), — поэтому назвать их «мальчиками с улицы» язык не поворачивается. Собственно, на этих двух «лимит иностранцев» и закончился. Эстония и Украина чудесно остались за бортом. Что осталось весьма даже замеченным.
Интереснее было, как распределится жребий между 14-ю русскими пианистами. Например, у Сергея Леонидовича Доренского (самого знаменитого представителя жюри) на конкурсе выступали аж три ученика: Елисей Бабанов, Федор Амиров и Татьяна Тессман (скажем, ей Доренский дал совет по очередности произведений во втором туре). После эффектной «Пляски смерти» (Сен-Санс/Лист/Горовиц) зал, бушуя овацией, никак не желал отпускать Елисея, однако повторный выход «на поклон» на конкурсе не практикуется; но и без этого многие были убеждены в «проходимости» Бабанова. Однако финал «берет» Амиров. Они шли на равных. Возможно, Амиров лучше вписывается в свое время. Чутье Доренского редко подводит. Он — государственник. И с точки зрения интересов страны регулярно выпускает из своих рук готовую звезду, под именем которой на афишах еще только будущего сезона уже пропечатано: «абонемент продан». Поэтому что бы Доренский ни делал, он всегда останется неуязвим для острых стрел критики.
Другой, не менее авторитетный педагог из жюри, г-н Воскресенский также имел на конкурсе троих своих учеников: Элю Карпухову, Сергея Кузнецова и Сергея Соболева. Все они прошли во второй тур; выход в третий для каждого оставался туманным. В итоге мы имеем Сергея Соболева. Крепкий пианист, кстати, в отличие от учеников Доренского Тессман и Бабанова, напрочь лишен не всегда уместного манерного «переживания», всяких там «картинных отводов рук» от рояля и проч. Но если на всех прочих участниках скрещивались сабли, — то хвалили за яркость, то за эту же самую яркость поносили, — Соболев прошел как-то незаметно. Впрочем, прошел — и слава богу. Хотя своими глазами видел, как на первом туре под его исполнение засыпал один из членов жюри.
Наибольшим «подарком» в своей непредсказуемости стал выход в III-й тур двух талантливых представителей питерской школы — Александра Лубянцева и Мирослава Култышева. Безумно преданы музыке, несмотря на жизненные «неустойки». В финале их ждали. Но не думали, что они выйдут сюда вдвоем…
В околомузыкальном «закулисье» о невыходе в финал японки Акико Ямамото особенно никто не переживал, потому что еще во 2-й тур не прошел куда более сильный пианист из этой страны. Зато теперь никто не скажет, что генеральный спонсор подкупает членов жюри.
Итак, 30-го мы узнаем, как распределятся премии. Тут загадывать бессмысленно. Например, трое могут поделить меж собой третью или вторую… В Большом зале консы давка уже неимоверная: сейчас пойдут последние концерты уже с оркестром (ГАСО п/р Марка Горенштейна). И это несмотря на кусающиеся билетики по 3000 руб. (нет, есть и дешевле, но поспешите!).
