— Е-мое, сколько же народу прошло через нас в воскресенье! — воскликнули мы, увидев на следующий день в родной газете удивительный кадр — очередь за колбасой с высоты птичьего полета. Чтобы сделать его, нашему фотокорреспонденту пришлось подниматься на выдвижной пожарной лестнице на уровень 20-го этажа, благо спецтехника МЧС демонстрировалась на соседней площадке. Мы всегда знали, что за двухрублевой “советской” колбасой на праздник “МК” приходят толпы людей. Правда, до конца не осознавали какие. Ведь, как сказал поэт, лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии…
Администратор социалистического магазина и по совместительству автор этих строк всегда приезжает “на точку” в одно и то же время. В 7.00 по Москве. Суровая производственная необходимость обусловлена тем, что ровно в 10.00, и ни минутой позже, двери колбасного магазина должны распахнуться перед покупателями. Для этого нужно успеть подготовить торговлю. Но что бы ни случилось, я знаю: гораздо раньше меня “на точке” окажется постоянная клиентура. Мы поздороваемся, как старые знакомые, и пожелаем друг другу удачного дня. Через четверть часа, выдержав деликатную паузу, ко мне подойдет представитель общественности и попросит огласить список. Какую колбасу “выбросят” и почем, стоит ли толкаться за нею — специалисты быть первыми в любой очереди, обладатели “стратегической” информации, полученной непосредственно от работников магазина, были ценными людьми в период тотального дефицита. За определенную мзду у них можно было купить место в очереди.
В “Социалистическом рае” номерками в очереди уже не торгуют. Самим хочется колбасы за 2.20. Но все остальное незыблемо, как 25 лет назад. Почему так живучи совковые поведенческие мотивы, мы еще попробуем разобраться, а пока о том, чем порадовал участников лужниковского праздника наш колбасный спонсор. “Молочная” по 2.20, “Докторская” по 2.30, “Телячья” по 2.90, “Русская” по 2.70, полукопченая “Краковская” и “Одесская” по 3.60. При коммунистах эти названия звучали как музыка. Количество продукции, завезенной с Останкинского мясокомбината, тоже внушает уверенность в сегодняшнем дне — целая тонна!
Начинаем торговлю. Больше полкило в одни руки не давать, по три раза очередь не занимать — иначе всем не хватит. Молоденькие “продавщицы” — корреспонденты “МК” поначалу теряются. Всем и каждому позарез нужно не меньше полутора килограммов. Другая трудность — сегодняшние двадцатилетние, оказывается, не знают, как выглядели советские рубли и копейки образца 1961 года, и плохо считают в уме. Гораздо хуже, чем покупатели — люди преклонного возраста в основном. И, наконец, последнее: ветеранов войны, согласно правилам советской торговли, необходимо обслуживать вне очереди. К прилавку спонтанно выстраиваются два хвоста: заслуженный и обычный.Льготная очередь движется быстрее и организованнее. Там много бывших военных. Они все понимают с полуслова.
Тем временем на концертной эстраде “Соцрая” начинается розыгрыш продуктовых наборов от колбасного спонсора. Чтобы их получить, надо принимать участие в конкурсах. Однако, как ни стараются ведущие отвлечь народ от гастрономической темы, народ продолжает требовать одного — колбасы. Бесспорный фаворит шуточных состязаний — конкурс на скоростное поедание оной. Публика хочет, чтобы он длился и длился — как экстаз — в два тура, в три, в пять и так далее.
Только проникновенно-лирическое выступление автора и исполнителя собственных песен Владимира Михайлова и бодрые комсомольские ритмы ВИА “Советский Союз” отодвигают еду на второй план. На асфальте начинаются танцы. Раскрепощаются. Ну, наконец-то. Ура!
Увы, не настолько, чтобы согласиться участвовать в конкурсе семейного стриптиза под названием “Спрячь трешку от жены”. И вновь спасает ситуацию колбаса. Узнав, что ее выдадут в качестве поощрения той женщине, которая докопается, в каких местах своего драгоценного тела (костюма) прячет заначку муж, на сцену поднимаются две супружеские и одна влюбленная пара. Неожиданно на сцене появляется седьмой — совершенно одинокий непарный неприкаянный дедушка, сиротливо жмущийся к заднику. “Неужели он тоже покажет стриптиз?!” — недоумевает толпа.
— Нет! — испуганно вопит глуховатый дедуля. — Я прочту стихотворение Пушкина!
Почитателю солнца русской поэзии дают возможность продекламировать бессмертные строки, за что ему вручается батон “Докторской”.
А обладательницей Гран-при в номинации “Раздевание” по праву становится дама, прилюдно обнажившая мужа до самых трусов и даже ниже, но в результате отыскавшая зажиленную трешку в… бейсболке. Лихо прокатывает конкурс воспоминаний “Пионерия в лагере”. Сорокалетние “девочки” увлеченно раскрашивают обнаженные торсы сорокалетних “мальчиков” зубной пастой, как это бывало в детстве.
...Когда восемь лет назад журналисты “МК” придумали этот аттракцион невиданной щедрости — колбаса за советские деньги по доперестроечным ценам, — мы рассчитывали, что участвовать в нем будут люди покрепче и помоложе. Что “Социалистический рай” будет восприниматься ими как игра, как напоминание о совке — фарсе, который, слава Богу, приказал долго жить. Реальность внесла свои коррективы в сценарий. За бесплатной колбасой (что такое деньги несуществующего государства? Фантики!) из года в год приходят главным образом старики. Они готовы стоять за нею и в дождь, и в зной.
…Без четверти три неожиданно нарисовывается проблема. Серьезная. По графику торговля должна завершиться в 15.00, а продукция все еще не распродана. Очередь тоже не рассосалась. Продолжать околбашивать население или вывозить на склад нереализованные остатки? Посовещавшись, принимаем решение: торговать в утроенном темпе до последнего патрона. Тьфу ты, батона! Что мы и делаем. В половине четвертого неоколбашенными остаются человек 50. Обидно, но что поделать! Зато остальные 2 тысячи покупателей вожделенную двухрублевую колбасу все-таки получили. Да, это было трудное счастье!
