…На горе стоит мочало: опять эти вечные вопросы! Пресловутая театральная реформа бродит по стране темным призраком лет двадцать как, а к чему приведет — не знает никто. А уж роль молодежи в этой реформе — вообще темный лес. Но безмолвие преступно. Поэтому вчера на заседании правительства Москвы (которое, кстати, прошло с участием студентов-дублеров) как раз и обсуждалась концепция работы с талантливой молодежью для… сохранения уникального репертуарного русского театра.
Одно дело — молодежи помочь. Другое — заглянуть ей в душу, понять: а какая она, молодежь эта? “Напутственное” слово Евгения Стеблова режет слух: “С чем мы сталкиваемся? Это же потрясающее невежество! Вот сижу на приемных экзаменах — ребята хорошие, талантливые, прошли все туры. Осталось последнее — собеседование. Задаешь банальный вопрос: “А вы “На дне” читали?” Заминка. И тут экзаменатор “подсказывает”: “Ну, это про водолазов…” И парень тут же подхватывает: “А! Про водолазов? Ну да, конечно! Да-да, “На дне” читал. А то как же!” Не это ли ужас? А какова сейчас культура общения? Матом перестали ругаться. Матом стали разговаривать. Я принадлежу к послевоенному поколению. Помню себя ребенком; вот сидишь в деревне, говоришь с пастухами. У них мат — через слово. Но даже они меня осекали: “Ну ты, брат, слишком частишь!” Была мера… Которая полностью стерлась сейчас”.
Поэтому Москва год за годом и увеличивает финансирование, и подробнейшим образом разрабатывает все молодежные программы. Ведь и с кадрами ситуация непростая, и художественная планка упала уж донельзя. Вот вам цифры по кадрам: в московских театрах занято около 3700 артистов, из них молодежи (до 35 лет) — 800; театр можно считать здоровым, если там работает 1/3 молодых. “Дефицит молодых” на сегодня — 350-400 человек.
Сергей Худяков (руководитель Департамента культуры) предлагает семь обязательных мер на грядущий период. Первое: расширение (на 30%) проекта “Открытая сцена”, когда молодым ребятам — артистам, режиссерам, драматургам — помогают ставить их же спектакли. Второе: повысить статус многочисленных молодежных смотров-фестивалей. Примером тому может служить форум “Твой шанс”, “раскручивающий” лучшие дипломные работы. Третье: особое внимание к театрам, работающим в режиме “открытых площадок”, то есть без собственных трупп. Как пример — театр “Практика”. Именно на таких площадках молодой театр дает серьезные всходы. В перспективе (до 2020 года) подобные творческие лаборатории предполагается открыть в каждом округе. Четвертое: приток новой крови в имеющиеся репертуарные театры путем создания при них студий. Две в скором времени возникнут при “Мастерской П.Фоменко” и театре им. Пушкина. Пятое: полностью выпал из культурной жизни кукольный жанр; поэтому на уровне правительственного заказа при одном из театральных вузов будет создан факультет, готовящий артистов и режиссеров-кукольников. Шестое: поддержание драматургов через издание их пьес. И седьмое: работа с молодыми критиками — а то, по словам Худякова, — “в последнее время среди критиков имеет место увлечение статьями заказного характера”. Все эти меры были поддержаны, но — как сказал исследователь театра Геннадий Дадамян — “мы не понимаем до конца всей глубины проблемы”:
— Без великого театра нет великого зрителя. Нынче же зритель “облегченный”, зачастую не готовый к серьезному, глубокому просмотру… Но ни школа, ни общественные институты так не воспитывают ребенка, как семья. Только с нее и начинается любовь к театру. Именно к семье должно быть обращено все внимание. Так возникнет самоорганизация культуры через общественную поддержку.
