Илза Эванс
Круговерть
Узелок завяжется, узелок развяжется, а любовь она и есть... Впрочем, какая-такая любовь. Не дай мне бог сойти с ума.
Библиотекарь, дважды разведенная, с тремя детьми от разных браков, отягощенная запутанными отношениями с родными и знакомыми. Ей предстоит самая обычная неделя. 7 дней. Вокруг кипит жизнь. Мама в очередной раз выходит замуж, приурочив свадьбу ко дню рождения дочери. Сестра собирается рожать двойню. Первый муж возвращается из Саудовской Аравии и, похоже, собирается жить в соседнем доме. А тут еще потеря документов, арест за нападение на полицейского, одним движением ботинка удается порешить разом и любимую птичку младшенькой, и любимых рыбок средненького. Да, с работы, возможно, уволят. И еще эти невозможные, выматывающие очереди в соцучреждениях Австралии. В общем, женщина на грани нервного срыва. Что еще нужно для веселой книжки?
И по всем законам драматического жанра, с завязками, кульминацией и развязкой, слагается ералашистая история о семейных ценностях в угаре быта. Сага об умении жить среди людей. Об умении вертясь белкой в колесе, в каждый конкретный момент приобретать правильное положение. Это школа, даже не капитанов, а школа “женщины на корабле”. А главное, что заканчивается все очень хорошо. Как и положено: всеобщим кворумом да с консенсусом, если следовать не столь еще давней всенародно любимой терминологии.
Меир Шалев
Как несколько дней...
Прихотливая вязь патоки жизненных историй, смака перченого анекдота, щемящей тоски и аллегорий библейского типа. Магия преображающей силы жизни и человеческие умильные барахтания в океане неизбежного. Да и как еще может выглядеть жизнь человеческая, если “человек располагает, а Бог — хохочет”, как на самом деле звучит известная пословица в регионе, давшем миру Библию.
Меир Шалев, известный израильский писатель, потомок давних репатриантов из России. Хотя его предки и говорят по-русски, но сам писатель уже владеет только ивритом, этим загадочным языком, не так давно возникшим из исторического небытия, в котором причудливо смешались молитвы трехтысячелетней давности и смесь новейших слов со всего мира. Всю прелесть этого “живописного салата”, по определению Шалева, мы вряд ли в состоянии оценить. Но потоки житейской мудрости, прорывающие любые словесные кордоны, будут внятны всем, кому положено. И финнам, и тунгусам, и друзьям степей, калмыкам.
Очаровательная история сына трех отцов, названного в детстве Старичком, чтобы обмануть Ангела Смерти.
Вольная вариация на захватывающий сюжет мировой литературы “пиры”. Разумеется, используемые только как повод для замысловатых поучений. Четырежды устраивает обед для своего сына один из его отцов и под это дело умудряется рассказать в лицах наисвежайшую историю о любви, человеческих намерениях и всепоглощающем смехе.
Книга тайн. Секреты мастерства
Еще одна феерическая книга, продолжающая выходившие ранее сборники переводов всевозможных средневековых гримуаров и позднейших реконструкций заповедных тайн европейцев, таких как “Колдовство в Средние века” и антологии “Бич и молот” с “Кухней ведьм”.
В данном случае разрез собрания соображений человечества перемещен в более научно-прикладную сферу, если такое возможно в мире, где магия неотделима практически ни от какой другой сферы деятельности человека. Где баснословные миры, фантастические представления, ремесленные секреты и целый ворох разрозненных наблюдений за природой, как бы резвяся и играя, сливаются в сногсшибательный павлиний хвост, тянущийся за людьми и именуемый культурой.
Сложно сказать, пройдет ли синяк, если омыть его “водой из человеческой крови”, и обладает ли мужское семя лекарственными свойствами при проказе, вызванной менструальной кровью, как уверяет старинный лечебник.
Также с трудом верится, что “ящерица предана человеку и, когда видит, что он спит, сражается со змеей”, хотя описание этого явления и приписано молвой Леонардо да Винчи. Однако тот трепетный мир, где все возможно, не может не завораживать. Описания чудес мира, способов обработки жемчуга и мехов, представления о металлах, зверях и планетах, от людей, живших в прекрасном сне, в котором за них сражались храбрые ящерицы.
