Типа про порнографию, полюцию или взрыв в метро, учиненный армянскими сепаратистами. Тихо было вокруг, устаканено и, в общем-то, неплохо. Но скучно. История получения отдельным человеком путевки в Болгарию превращалась в часть эпоса. Поездка в капстрану – в легенду. Относительные счастливчики, посмотревшие на закрытом просмотре художественный кинофильм "Челюсти", о подробностях киносеанса рассказывали неохотно, потому как большую часть фильма вынужденны были сидеть с закрытыми глазами. В Москве исчезли из обихода похоронные процессии, рвущие душу соседям покойного музыкой Шопена. Вообще народ потихоньку начинал думать, что смерти как таковой нету ( в основном молодая часть электората так думала, и я в том числе). Про смерть старались вообще не говорить – зачем? Все и так хорошо. Но, как я уже говорил, скучно. И одна хрень, даже в такие скучные времена жизнь напоминала о том, что смерть все же есть.
И вот лето. Проспект Мира. Машин – не то что сейчас. Тогда казалось, что много, а на самом деле раз два и обчелся, по нынешним-то суетливым временам. Стоит гаишник. Лимита, конечно, но образовался за пять-то лет в Москве. Брюхо, погоны лейтенантские – выслужился. Жена, любовница. Книжку вот прочитал про подвиг какого-то там разведчика. Без полусотни он домой не приходит, заначка от жены отдельно. Не за горами домик в Подмосковье, в смысле дача, квартира уже есть. И чувствует он себя на своем участке в свою смену вроде как хозяином. Машинка если только проедет с хитрым номером, он ей откозыряет. Для остальных он Царь и Бог. Большими буквами. Три дырки в талоне – и прощай права. А "прощай" никому не хочется, отсюда и прямое экономическое стимулирование (но, понятное дело, все не так, как сегодня: и гаишники были подобрее, и нарушители не шибко беспредельничали). Чем не жизнь?
А тут "уазик-буханка" нагло прет. Что называется, с борзотой. Не то чтобы сильно нарушает, но ведет себя не по чину. Отчего не проверить? Наверняка какой-нибудь шоферюга "калым" волокет на казенной "тачке", на казенном же бензине. Червонец, а то и четвертак прямо в руки просится. Обнаглел водила, пользуется тем, что стекол в "тачке" нет, ни хрена не видно, что везет.
Вот ментяра его и тормозит. Жезлом повелительно на обочину – мол, здрасьте вам! Драйвер заскрипел тормозной системой, к тротуару встал. И сидит, гад, в кабине, как ни в чем не бывало. Так, собственно, по закону и положено, но шофер казенный обычно не враг сам себе. Вылезает всегда и семенит к хозяину трассы. Бумажки свои и права перебирает. Этот – хрен!.. Сидит, ждет. Ментяра думает: "Ну я, блин, тебе просечку – это как минимум – взвиздячу!" Но сам важно и неторопливо идет к водительскому окошку.
– Ваши права и накладные.
Тот и подает. Знаете, есть такая категория водителей. Язва у них, что ли, постоянная? В общем, всем они недовольны. И всегда правы. Вот и этот такой. Мент у него интересуется, в накладную и путевой лист не глядя. Но уже на ты.
– Чего везешь?
Тот мрачно так отвечает.
– Там написано: трупы.
Тут мент (не забывайте про 70-е на дворе).
– Ну, бляха-муха, я тебе покажу трупы!.. Если халтура, отберу права на... Отчиняй!
А водила ему в ответ (теперь не забудьте про язву):
– Да иди ты!.. Нашел мальчика – открывать, закрывать... Тебе надо, сам и открывай. А с документами у меня порядок.
Ну этот лейтенант, чудачок пузатый, и завелся. В документы не смотрит, буром прет. Я ж тебя, гада, сейчас за халтуру вообще упеку! Идет к дверцам сам открывать. Ручка еще тугая. Он дерг ее, дерг... Хоть мент и не Красная Шапочка, а дверка и отворилась. И на проспект Мира, на асфальт, на мента, в советскую прекрасную действительность, из кузова в час дня на почти правительственную трассу, как Ниагарский водопад, из набитого под потолок кузова – волна мертвяков. Скрюченных, синюшных, с трупными пятнами да с распахнутыми глазами, со швами суровой ниткой от паталогоанатома. Рты разинуты, руки-ноги торчат... Формалином да вонью трупной по ноздрям – ба-бах! А много их... Лежат вокруг мента, и кажется ему, что шевелятся они. И проспект Мира тоже шевелится... И небо, что в генеральских алмазах, тоже дрожит. И дачка обещанная, с водочкой и клубничкой, тоже уже где-то за млечным путем подрагивает и далеко до нее, как до пенсии, как до членства в ЦК КПСС и собственной смерти. Хотя смерть – вот она, рядом валяется. Разная. И мужская и женская. Безобразная.
И мент, не глядя на образцовую боевую и политическую подготовку, а глядя на ужас смертный вокруг себя, поплыл. В прямом смысле – обделался... А некоторые говорят, что сразу за этим и по большому сходил... И уж только после этого отключился.
Сами понимаете, проспект Мира – это вам не деревня Старые Едреня... Стукнул народ куда надо – вмиг. 02 все знают, а кто-то наверняка и в ЧК депешу отослал. Мол, так и так, в центре города голые трупы вповалку лежат, а еще мента грохнули. И товарищ дежурный, это не кино! У нас таких кино не снимают! И, как надроченная, приезжает ПМГ (передвижная милицейская группа, была такая структура). И вся группа, хоть они ребята и привычные, слегка охерела. И ставит в позу "раком" водилу. А шоферюга, конечно, от своей язвы возмущается и кричит, что у него все по закону.
– А документ?
– Да вон тот урод забрал!
И ментам совершенно не хочется пробираться сквозь весь этот Освенцим к своему коллеге, тем более что патрульные менты с гаишниками по традиции не в дружбе. И они говорят водителю, типа, иди и принеси. А он, не будь дурак, отвечает.
– Вы все это затеяли, вы и забирайте. Я документы отдал представителю власти, тот обыскивать, м...к, полез, обосрался и вырубился. Я, что ли, ваши кадры набираю? Да и не положенно мне сотрудников МВД шмонать. Что я, крайний, что ли?
И менты корячатся через трупные завалы к отдыхающему. А тот придет в себя, глазками похлопает – и опять загорает. Ну, в общем, выволокли бедолагу из этого ужаса. Побрызгали какой-то мочой в морду. Тот пришел в себя.
– Водки, – шепчет, – дайте. У меня там на посту "мерзавчик" припрятан.
– Хрен, говорят тебе, а не водки. От метрвого мертвеца хрен и ничего более.
Гаишник – в сопли. Ну дали ему глотнуть. В путевой лист теперь смотрят и в накладные. А там черным по белому написано: "Трупный материал. Пункт назначения – городское трупохранилище".
В моргах тогда неопознанных трупов было не в пример меньше. Вот и копили их месяцами, чтобы машину не гонять. Но уже потом забивали в кузов так, что чуть не утаптывали. И водила самолично их туда помогал запирать. Дверь все не закрывалась. А вчерась принял на грудь лишнего, еле "дутье" в гараже проскочил. Настроение – поганое. Язву от этой пьянки разобрало. А тут мент прикопался. Вот и пошутил. Ну все. Менты говорят ему:
– Свободен. Забирай товар и дуй отсюда.
– Что значит – забирай? Я его предупреждал. Сам вытряхнул, пускай сам и грузит.
Какое – грузит!.. Гаишник сам как труп. Базлали, базлали, договорились. В общем, закидали кое-как они груз, дверку еле-еле закрыли. И еще машину дали сопровождающую, чтобы другой какой-нибудь дурак не тормознул. Сказали втихаря: "Еще раз по нашей земле поедешь, самого в труповозку запихнем". Водила и уехал.
А гаишник не стал дачного домика дожидаться. Рапорт подал. И пропал.
