Тогда я расскажу про настоящего самоубийцу. И почти трезвого.
Дело было в начале 80-х. Мои знакомые из московского окраинного района тогда и поведали мне эту историю. И вот мои приятели идут поддавать в лесополосу возле железной дороги. Знакомые-то мои, значит, и досуг у них соответствующий. И вот сели они под деревом, только выдохнули, как над головой в листве что-то зашуршало, задергалось, захрипело и даже тихонько заверещало. Алкаши, пусть и начинающие, народ не лишенный любопытства. Отставили стаканы (не какие-нибудь пластиковые, а настоящие, граненые) и полезли смотреть, чего там трепыхается. А там малый в петле. Еще относительно живой. И они его из петли достают, спускают на землю и обнаруживают, что это почти знакомый пацан с района. Ну, на год-другой помладше. А у того проблема. Мало того, что помереть не дали, так еще и несчастная любовь. Из-за которой, собственно, он в петлю и полез. «Дернул» для храбрости и вздернулся. Про психологическую реабилитацию мои знакомые ничего не слышали. О ней вообще тогда никто ничего не знал. Из доступных методов у ребят были только руки-ноги. Ими они и воспользовались. И напоследок сказали несостоявшемуся самоубийце, что еще раз подобный фортель выкинет, будет ему еще хуже.
А он не поверил. Отдельно заметим, что совершенно напрасно. Людям старше тебя, пусть и на самую ерунду, надо верить в житейских вопросах. Вместо этого он пошел к железнодорожным путям. Пошел он туда через промежуточную остановку в винном магазине. Предыдущий допинг вышибли из мозгов "спасатели". И он выпивает какой-то ерунды, типа «Ркацители» (молодой еще, неопытный самоубийца, не знает, чего пить надо, а может, денег мало было), так вот, выпивает он «сухаря» и ложится на рельсы, как Анна Каренина. Совершенно упустив из виду, что со времен графа Толстого на железной дороге произошли кой-какие изменения. В частности такие, как появление перерыва в движении электричек. И он лежит на рельсах и ждет, но под воздействием паров грузинского, ныне запрещенного, вина впадает в легкий ступор. Из которого его выводят мужики-обходчики. Которые трезвыми в ту пору тоже редко ходили. И за свою нелегкую железнодорожную жизнь самоубийц и прочих перерезанных на неравные доли деятелей повидали. И у них из средств реабилитации в наличии, тот же нехитрый набор, что и у моих знакомых. И с ним (с набором) самоубийца уже знаком, но очередные спасатели об этом не знают. И вкладывают науку в пока целую голову рьяно и, я бы даже сказал, исступленно. После чего самоубийца летит кувырком с насыпи, сопровождаемый уже знакомым напутствием про хуже будет, отряхивается и следует проторенным маршрутом в маркитанскую лавку. Где решает упрямо гнуть свою летальную линию. Денег совсем мало и он ограничивается дозой портвейна со случайными собутыльниками. После чего идет на станцию. И там прогуливаясь по платформе, решает не вручать судьбу электричкам, и ждет проходящего «скорого» поезда. И дожидается. Достаточно минорные события такого дня могут вывести из равновесия любую психику, даже психику самоубийцы. Поэтому наш герой немного замешкался перед решающим или, если хотите, решительным шагом. Такая замысловатая прелюдия, как у этого парня, подточит какую угодно решительность. Поэтому свой последний шаг он сделал тогда, когда головной вагон уже пролетел мимо. И со всей силы получил в скулу тем поручнем, за который проводники держаться и, который с такой любовью протирают на каждой станции. Ну, вы видели их наверняка, они у каждой вагонной двери есть. Отчего ему башку не оторвало этой хреновиной - не знаю. А только полетел он бодрым соколом по платформе прямо под ноги дежурных линейных милиционеров, которые «скорую» и вызвали. А пока ждали ее с интересом наблюдали, как у бедолаги на скуле огромный рог вырос - гематома приняла такую причудливую форму. Именно поэтому бить его менты не стали. И он отбыл в «психосоматику» «Склифа». Тогда суицидников туда отвозили, не знаю, как сейчас. И вот если наши люди с таким упорством идут в последний путь, то даже знаменитый фантаст Айзек Азимов или еще кто-нибудь, не может представить, каковы наши люди в настоящем, живом деле.
