На «ТЭФИ», в день награждения в категории «Лица» на входе всем раздавали большие пакеты. В них лежали большая шоколадка, стограммовая бутылочка виски, четыре крошечных безе в упаковке с шелковыми лентами от одного известного ресторан, одно очень маленькое печенье, карта со скидкой 5% на проведение пластической операции и набор визиток спонсоров. Отдельно вручали увесистый альбом, приклеенный к толстой прозрачной пластине с гигантской объемной голограммой — «Орфеи» в две шеренги, уходящие в даль. И все это в гардеробе поначалу отказывались принимать. В фойе разносили плохой коньяк. Так начался «телепраздник».
В альбоме были перечислены академики «ТЭФИ», каналы-учередители скромно — на страничку — похвалили сами себя и большая часть, конечно, была отдана картинкам спонсоров. Это все понятно. Удивило другое — данное в самом начале интервью с Эрнстом Неизвестным, автором скульптуры «Орфей», созданной им в самые тяжелые свои годы и ставшей впоследствии символом «ТЭФИ». Из интервью следовало, что, живущий в Америке творец давно не интересуется происходящим в России, поэтому ничего не понимает на нашем ТВ, а смотрит на нем только «Бандитский Петербург». Тем не менее интервьюер продолжает мучить Художника вопросами на злобу дня: мол, чем отличается нынешнее ТВ о того, что было в начале 90-х? И следует ответ Неизвестного:
— «Я очень не люблю гламур. Этот гламурный стиль, который сегодня заполнил и телевидение, с моей точки зрения, это сорвавшиеся с цепи нищие… Я говорю об атмосфере. Люди, дорвавшиеся «до жратвы». И по ним видно, что они изголодались. Это видно по нарядам, парфюмерии, по всему. Это, якобы, элитно. Мальчики в грязных колготках изображают из себя улана — это нищенство».
Такое ощущение, что скульптор был на нынешней «ТЭФИ» и вел с нее репортаж. Такого количества нарядов и улыбок а-ля Барби не было даже на прошлой «ТЭФИ». Среди немногих живых была Светлана Сорокина, которая никуда не номинировалась, а просто пришла поддержать товарищей. Выглядела эта женщина-эталон телеведущей прекрасно, от фотографов не пряталась и дочку Антонину свою не прятала, искренне улыбалась коллегам и журналистам. «МК» обратился к легендарной богине прайм-тайма за интервью:
— Ваше мнение о самой церемонии и о ее итогах?
— О церемонии — мне кажется, организаторы стали справедливо учитывать, что долго сидеть невозможно. Поэтому она стала динамичнее — меньше ненужных артистических вставок. Мне понравилась затравка (Выступление в рок-н-ролльном стиле Татьяны Лазаревой и Алексея Пушного, — Е. А.), ведение. По-моему, неплохо. А что касается результатов, вы знаете: сколько людей — столько мнений. Я очень часто была несогласна с результатами голосования.
— А что вы скажете по поводу возмущенных слов Владимира Молчанова, который вышел из зала незадолго до окончания церемонии, так же, как и вы? Помните, как он в фойе возмущался, что из всех развлекательных программ побеждает то, где идет мордобой, а среди информационных программ награду получает не единственная, где еще есть настоящие новости — «24» «РЕН-ТВ»? И что лучшим ведущим информационно-политической программы выбран рупор президента.
— Но это опять же его мнение. Хотя я бы голосовала иначе. Я удивлена, что не получила Марьяна Максимовская. Так же, как и на «Профессиях» я была поражена, что программа Юлии Мучник из Томска — одна из лучших я считаю программ, не была оценена даже одним голосом, это показывает одно: академики даже не смотрели. И я думаю, часто выбор объясняется как раз тем, что — не смотрели. Это помимо корпоративного интереса, соответственно.
— Светлана, во времена, когда вы вели новости, у этих программ были телеведущие-индивидуальности, у каждого был свой характер, свое мнение и люди смотрели новости на разных каналах, сравнивали, спорили. Сейчас все новостные ведущие на одно лицо, канал от канала не отличить. Что вы думаете об этом?
— Можно сказать банальность: время такое. «Лица стерты». И не более того. Время такое. Нет ничего смешнее жаловаться на то, что есть. Но мне жаль, потому что я воспитана 90-ми, когда любая программа была освящена тем именем, которое ее представляло. И было не все равно, чье слово прозвучит с экрана. Сейчас все равно, чье слово прозвучит с экрана. Поэтому мне кажется, теперь некоторые номинации можно смело с ТЭФИ убирать. И уже исчезла номинация «интервьюер», что симптоматично безумно. Да и «журналистское расследование» уже можно убирать, потому что по большому счету сейчас журналистского расследования на ТВ нет. То, что в этом году в этой номинации получила награду программа об Анне Политковской — это исключение. Не будь этого расследования, не понятно за кого б было голосовать. Информационно-аналитические программы представлены просто отдельными работами… Регионы не замечают. Марьяна не получила программы. Что другое остается — я не очень понимаю.
— И все-таки вы себя видите на сегодняшнем ТВ?
— Ну, в чем-то вижу. Я не считаю, что совсем нечего на современном телевидении и думаю, что это еще может быть и моя работа. Я сейчас документальные фильмы снимаю — правда, без определенного заказа каналов… Но я рассчитываю, что если получится хорошая работа, то будет и эфир. Тема моя — дети, о которой я думаю уже много лет. Я нашла продюсерскую компанию — людей, которым это тоже интересно.
— А вы не боитесь, что это окажется все зря, никто не возьмет?
— Если откажутся центральные каналы, то я предложу регионалам. А по России идут, в отличии от центрального тв, благотворительные марафоны, куда меня приглашают, и я продолжаю работать.
