Долгих четыре с лишним года нам ещё ждать, когда тёмные ночи города Сочи озарит факел Олимпиады. Однако спортивный азарт в стране разгорается так, что впору забеспокоиться: хватит ли нам пороху на столь долгой дистанции? Свою толику масла в будущий олимпийский огонь подлил на днях художник Владимир Любаров, представивший в галерее «Дом Нащокина» выставку «ФизкультПривет! Или как деревня Перемилово превратилась в Russian Olympic Village». На его холстах понятие «олимпийская деревня» вернуло себе прямой, исконный смысл. Многоборьем на полотнах художника упоенно занялись его любимые герои – жители деревни Перемилово, которую Любаров сделал своей вотчиной в жизни и в искусстве.
Многие из нас знают работы Владимира Любарова ещё с давних, советских лет, но немногие об этом догадываются. Журнал «Химия и жизнь» был «культовым» тогда, когда само это слово ещё не вошло в обиход. Передовые мастера советской фантастики печатали там свои «полупроходные» рассказы. А главным художником журнала в те времена был Любаров, своими иллюстрациями из номера в номер «объединявший» сюжеты разных авторов в единый, жутко странный и гармоничный мир.
Позже Любаров-иллюстратор «присоединил» к этому миру территории братьев Стругацких, Станислава Лема, а за ними — Распе и даже Вольтера. Потом грянула перестройка. Реальный мир оказался страннее и причудливей рисованного. И художник Любаров вдруг стал «деревенщиком». Его старенький «москвич», по счастью для искусства, заглох на пригорке у деревни Перемилово, на старом «екатерининском» тракте во Владимирской области. По легенде, деревня получила свое название от Екатерины II, сославшей туда одного своего бывшего, то есть «пере-милого фаворита».
Местные жители тогда приветили художника, принесли молоток и кусок проволоки и решительно реанимировали его авто. Но выпроводить Любарова из деревни так и не смогли. Он проникся сельским колоритом, купил там старый дом и уже 15 лет как сделал местные сюжеты основной темой своего творчества. Появились циклы «Чудные люди», «Провинциальные картинки», «Наводнение», «Город Щипок» и другие. Любаров так «втянулся», что даже серия «Амстердам» у него… тоже посвящена перемиловским жителям. И вот теперь, идя в ногу со временем, он сделал цикл «ФизкультПривет!..»
Те, кому за «деревенской тематикой» чудится обязательный посконный реализм, в случае с Любаровым жестоко ошибаются! Его реализм – скорее уж магический. В литературе можно встретить что-то родственное у Юрия Коваля или даже у Саши Соколова с его «бобылями на коньках». В живописи круг любаровских «родственников» ещё более специфичен: от Брейгеля и Босха до забытого ныне в России Лёни Пурыгина. Его мир уютен, наивен и добр, вопреки всем городским представлениям об «ужасах» захолустной жизни. Хотя и ни капельки не похож на сладкую «пастораль» с пастушками и коровками. Его холсты населяют субтильные хмельные мужички в ватниках и огромные женщины, по выражению одного из друзей художника «держащие на своих плечах весь русский космос». И все они тепло и нежно любимы автором. Ведь это его соседи. Они катаются на коньках по замерзшему пруду, делают зарядку и бьют друг друга по физиономии в кулачном бою, они собирают клубнику и, порой, ловят в том же пруду русалок, они любят и грустят.
Несмотря на то, что выставка называется «ФизкультПривет…», в экспозицию вошли и картины из прежних серий о Перемилово. Хотя спорту, конечно, уделяется центральное место: тут и игра в чехарду, и заплывы по речке, и даже женский футбол. Непременные любаровские толстушки умиляют энергичностью и беззащитностью в эпоху тотальной анорексии бесстрастных подиумных красавиц. В серии «Меню от Любарова» за здоровое питание агитируют сочные натюрморты, а также «Едоки вишни» и «Поздний ужин» с «Клубничкой» (аппетитная горка ягод, а не то, что вы подумали).
«Любаров — уже давно не фамилия, а жанр. Или лучше сказать социальный диагноз — тем более ценный, что сделан с любовью», — пишет об этом художнике Виктор Шендерович. Режиссер Вадим Абдрашитов вспоминает ещё одного писателя, художественно родственного Перемиловской эпопее — Андрея Платонова, один из рассказов которого заканчивается фразой: «…но опять непонятно каким образом жизнь победила».
На открытии выставки были Петр Тодоровский, Вадим Абдрашитов, Алла Демидова. Из суетливой атмосферы столицы шагнуть в совершенно иной, чинный и степенный мир русской глубинки Владимира Любарова пришло столько народу, что пробиться к картинам было тяжело. Зрителей было куда больше, чем полотен: горожан явно потянуло в деревню.
