Главный Зверь страны снова ходит с явным недосыпом на лице. И хитрым прищуром в глазах — скоро Роме стукнет… тридцатник. Перед нечеловеческим торжеством с ним встретились корреспонденты “Ты в Центре”, чтобы не на картах, в реальности разложить: ЧТО БЫЛО, ЧТО БУДЕТ, ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИТСЯ. Если успокоится, конечно…
Добирались мы до репетиционной базы группы явно нелюдной тропой. Хотя дорогу к дому, что практически на отшибе цивилизации, поклонники заучили наизусть. И наведываются к кумиру чуть ли не каждый день — чайку попить, песни новые послушать. Логово Зверя выдает разве что огромный почтовый ящик для писем с подписью “Роме” и барабанная дробь где-то в подвале. Звоним в дверь. Щелкает замок, но на пороге, как обычно, никого.
— Привет! — прошмыгивает мимо Рома, сворачивая на кухню за сладеньким. — Черный? Зеленый? А может, кофе?
Дата Зверя
— Ко дню рождения-то готовишься? Чтобы с размахом — дата все-таки!
— С широким — это как? — отрывается от печенья певец.
— Ну ты же всегда рождение свое замалчиваешь…
— А, ну да… Но в этом году все будет по-другому. В юбилей концерт закачу, — мечтательно хрустит Рома. — В Питере…
— Погоди, а как же столичные фанаты?
— Придется сменить столицу. Понимаешь, Москва — достаточно проблематичный город. И в плане организации концертов и вообще. Мне Питер больше нравится. Ну не знаю, не могу объяснить, почему. Там люди добрее. Роднее как-то.
— Щедрее на подарки?
— А при чем тут это?
— Ну скажи еще, что не любишь их получать…
— Почему? Люблю. Но у меня обычно конкретные желания.
— Неужели целый список друзьям подготавливаешь?
— А как же! Вот, например, сейчас мне очень хочется получить хороший фотоаппарат, — загибает палец Рома, — объективы к нему, хороший компьютер и новый мобильник. По-моему, все.
— Что-то у тебя какие-то технические все желания…
— Просто я с техникой не дружу — ломается часто.
— А от тортика со свечками сможешь отказаться?
— Ой, наверное, нет. Хотя… Похудеть бы не мешало.
Пять строк о любви
— Говорят, что к тридцати человек начинает что-то важное для себя в жизни осознавать. На тебя снизошло озарение?
— А итог печален, — смеется Билык. — Нет, если серьезно, то… Все пришло к тому, что сейчас можно… стартовать. То есть выходить на стартовую позицию. Потому что уже есть жизненный опыт, ошибки, уроки этих ошибок. Теперь можно с чистой совестью начинать все с начала.
— Все сделать по-другому?
— Нет, не все. Есть же много хороших моментов, которые приятно вспомнить.
— Первую любовь?
— Многие считают, что я решил стать звездой, чтобы нравиться девушкам. А теперь я богат и знаменит, так что вряд ли какая откажет… — вдарился в воспоминания Зверь. — Вот когда я это осознал, жизнь дала трещину. Знакомясь с девушками, я все думал: а почему они проявляют ко мне интерес?
— Уж не думал ли ты, что корысти ради?
— Угадала. Я думал, что они хотят забрать часть моей славы и моих денег. И я перестал знакомиться. Так и жил.
Один совсем. А в потом вдруг понял, что если всю жизнь буду бояться людей, то умру старым, никому не нужным, и никогда не будет у меня ни семьи, ни детей. И я на все плюнул. Мне как-то стало вдруг все равно. И я влюбился. Правда, это было давно. Помню, как день рождения в 16 лет отмечали. Тогда уже все было можно: девчонки, вино, сигареты… А еще помню, как начал писать. Некоторые начинают в пять лет, а я сочинил свою первую песню в шестнадцать. Просто так. Сидели с пацанами, и как полилось… Сейчас даже не помню, о чем она была. Но подозреваю, что тоже о любви.
Опыты с нотами
— Потом и музыка водопадом заструилась?
— Нет, тут я взялся я значительно раньше. Во дворе парни играли на гитаре. Тоже захотелось. Ну они мне и показали, как и что зажимать. Я даже на курсах учиться пробовал, брал частные уроки по игре на гитаре.
— Так надо было сразу в музыкальную школу идти…
— Мне в то время не до этого было. Меня волновали совсем другие вещи: погулять, дискотека, девчонки. Представляешь, вместо того чтобы пойти на футбол или перетереть с друзьями, как все в жизни круто, я бы шел на сольфеджио…
— Ты прям звезда-самоучка!
— Я, конечно, понимаю, что музыкальное образование дает большой плюс. И если бы у меня сейчас было свободное время, я бы подучился некоторым вещам. Это помогает для музыкального построения. Но, как показывает мой личный опыт, можно и без того.
— А как родители относились к твоим дворовым выступлениям?
— Никак. Мама хотела, чтоб я был врачом. А чего, хорошая, нужная профессия. Ну а я все бренчал. Да меня никто и не замечал: играет себе — ну и пусть. Главное, чтоб алхимией не занимался.
— Однако ее мечте не суждено было сбыться…
— Я пошел в строительный колледж. Просто мне нравится строить, вот и все. И окончил его, между прочим, с красным дипломом. А потом, когда понял, что хочу стать певцом, убежал в Москву. Ведь многие едут в столицу, чтобы учиться. А я приехал стать звездой.
— И опять попал на стройку?
— А как прикажешь жить? Я приехал в никуда. В кармане каких-то 500—700 рублей. Хотя в Таганроге на них можно было целый месяц жить. Вот и пошел строить музей Церетели. Один раз его видел. Нормальный, толстый мужик.
— Зазвездить тебе помог Александр Войтинский?
— Сделал я себя сам! Я не чей-то протеже! — вдруг повышает голос Рома. — А с Сашей мне очень повезло. Мы вместе начали думать, чтобы такого хорошего сделать для народа. И сделали.
— Вместе начали штамповать хиты?
— Я к этому не стремлюсь. Просто пишу. А что, в сущности, делает песню хитом? Доступность для разных людей. Чтобы, например, и водитель, и какой-нибудь философ нашли в песне что-то для себя, узнали себя. Вот это тогда хит.
На все руки мастер
— Вот ты говорил, что еще два альбома — и распустишь “Зверей”. Диски на полочке, а с группой что?
— Да живем пока. Весной новый альбом выпустим. Первую его часть, — поправляет Рома. — А вторую — осенью. Много чего накопилось.
— А московскую часть “Дождей-пистолетов”?
— Тогда же. Знаешь, это самое страшное. Ведь здесь я столкнулся с реальными проблемами. Много людей, известных уже вам, здесь фигурируют. И я до сих пор не знаю, как мне поступить: договариваться, спрашивать разрешения или писать всю правду. Хотя у каждого человека своя правда. Мое право писать, как вижу, — размышляет Билык. — Пусть пишут свою правду. У меня же нет злобы, а зачем злиться? Тяжело внутри все держать и петь непонятно о чем, а правду так и не сказать.
— А с одежкой что?
— Уф! — хватается за голову Зверь. — Тоже готовится. Там чего-то дизайнеры мастерят. Думаю, то, что я люблю, то и буду выпускать: модное и красивое. Надо же как-то прививать эстетические чувства.
— Тогда тебе придется выпускать одежду целыми наборами. Костюмы кроить…
— Так я не против. Костюмы тоже будут.
— И платья для девочек?
— Почему только для девочек? И для девушек, и для женщин, и для бабушек тоже. А вообще, чувствую, ударная у нас будет весна…
— Планов у тебя невпроворот. Свободное время-то остается?
— Иногда случается, — вздыхает Билык.
— И что же ты делаешь в свободные от работы в рок-группе минуты?
— Смотрю телевизор. В общем, отдыхаю, как все.
— А как же вылазки в светское общество?
— На тусовки я не хожу. Вообще. Да и с коллегами, кстати, не общаюсь. Для чего? Если есть интерес к совместному творчеству — тогда да. А так, терки тереть, — это ерунда. Делом заниматься надо. Понимаешь, я не благородный принц. И не подонок. Я такой, какой я есть. Думаю, я хороший человек.