Знаменитый оркестр имени Олега Лундстрема заполучил себе нового худрука — весьма уважаемого джазового пианиста Бориса Фрумкина. И завтра в Доме музыки осчастливленный биг-бенд дает по этому поводу мощный концерт «Посвящение Элле Фитцджеральд», пригласив сильную американскую вокалистку Дебору Браун.
…Последние два-три года своей жизни Олег Леонидович нечасто появлялся у пульта пред своим оркестром, но одно его существование всё же сплачивало коллектив, не давало скатиться в «разброд и шатания». Но вот его не стало. Некрологи отписали, «творческое завещание» огласили, сказали «оркестру быть!», но что вышло на практике? Да, собственно, обычная вещь: как-то померкло ощущение целостности, которое достигается каждодневными репетициями, постановкой высоких (без иронии) целей — только этим и ничем другим. Пост худрука предложили лучшему из лучших — Георгию Гараняну, но что-то «не срослось»… ну их, к дьяволу, все эти слухи-интриги-сплетни.
И вот какое-то время назад Михаил Швыдкой (глава Роскультуры) подходит после концерта к Борису Фрумкину и предлагает…
— Любой музыкант на моем месте, — улыбается Борис Михайлович, — думал бы не более 15 секунд. Конечно, я согласился возглавить оркестр!
— «Притерлись» быстро? За неделю-другую?
— Да ну, ерунда. Музыкантам, чтоб понять друг друга нужно 2-3 часа совместной работы… А проектов у нас теперь много: хотим, например, совместить джаз и русскую народную исполнительскую школу (начинаем сотрудничать с ансамблем «Забайкальские узоры»). Потом сделаем программу сальса-джаза, и для этого пригласим аутентичных музыкантов с Кубы или Бразилии…
— Когда Михаил Ефимович предлагал вам эту должность, он никак не формулировал «цели и задачи»?
— Нет. Его единственное желание — чтобы оркестр приобрел присущий ему блеск. Я тут смотрю на музыкантов, и такое впечатление создается, что последние два года оркестр вообще был без руководства… А ведь задача руководителя не только проводить репетиции, но и видеть перспективу каждого солиста.
— Надеюсь, это не камень в огород Гараняна…
— Мы с Гараняном в прекрасных отношениях! Сами подумайте: вместе уже 41 год, с 1966-го! Вероятно, у него на тот момент просто было много разных планов, гастрольных идей. Ну и не хватило творческих сил, чтобы везде быть на уровне…
— Стало известно, что оркестру обещан правительственный грант… Это окрыляет?
— Грант просто необходим, ибо достойные музыканты должны быть достойно оплачиваемы, чтобы не бегать по «халтурам»…
— А вот непонятно: вы же официально живете в Германии. Так где же будете жить сейчас?
— У меня остаются до сих пор кое-какие обязательства в Германии (я там играю как джазовый пианист), но, разумеется, занятость в оркестре предполагает, чтобы большую часть времени я жил здесь. Сейчас три четверти своего времени я провожу в Москве.
— В какие коллективы, помимо оркестра Лундстрема, вы еще входите? Ведь было у вас трио…
— Сейчас у меня ничего не осталось. Но за рубежом я ищу партнеров для дальнейшей работы. Потому что хочу играть и трио, и дуэты, — я же пианист! И мне совсем не хочется забывать свою основную профессию; не имеет смысла быть просто дирижером — это скучно.
— Чтобы держать «лундстремовцев» в хорошей форме, сколько требуется «быть при них»?
— На сегодня обязательная цифра — 2-3 репетиции в неделю, иначе оркестр расхолаживается, расстраивается, это же единый коллектив, они должны играть вместе. И я всеми силами хочу восстановить статус-кво.
— А как насчет давней мечты Лундстрема — открытие в Москве музея Джаза?
— По-моему, скоро подтвердится информация, что для этих целей нам выделяют большое подвальное помещение на Мясницкой, 15. Но за нами должна остаться и нынешняя репетиционная база на Заводе вычислительныз машин, метро «Красносельская».
Уточняет директор оркестра Александр Брыксин:
— Что такое музей Джаза? Это инсталляции, связанные с портретами, архивными документами, инструментами, плюс различные лекции, но главное — концерты! Мы три года бились за это помещение, и вот Лужков нам помог. Музей станет настоящей меккой для любителей джаза!
.
