Реальная история. Моей хорошей знакомой привесили на ее красивую грудь датчик — для проверки работы сердца. Аппарат этот (поясняю тем, кто не знает) следует носить в течение суток, не снимая, и фиксировать в специальном журнальчике каждый час: чем занимаешься, какие нагрузки испытываешь — чтобы врачи могли потом определить кардиоизменения в зависимости от смены ритма жизни. Подконтрольная привешенному аппарату женщина ехала в метро, ей стало душно, она распахнула пальто… На ближайшей остановке в вагон ворвались вооруженные богатыри, скрутили несчастную и поволокли в комнату для досмотра и допроса. Кто-то из бдительных пассажиров сумел тайком передать им информацию, что в вагоне находится перепоясанная взрывным поясом шахидка.
Хорошо, конечно, с точки зрения правоохранительных органов, что люди находятся на стреме и секут возможные негативные проявления. Но что показал, что зафиксировал привешенный аппарат? Какой всплеск эмоций у безвинной арестованной жертвы?
И еще: с точки зрения не силовых, а медицинских структур — благотворно ли состояние постоянного напряга и ожидания беды, в котором пребывает население?
* * *
А вот нереальная, вымышленная история, которая тем не менее не дает мне покоя, потому что может и в самом деле произойти.
Отлаженными, хорошо поставленными голосами читают каждый день дикторы (и ведущие специальных программ) сводки криминальных новостей: сгорело столько-то несчастных, в ДТП разбилось еще столько-то, этого порешили ударом ножа, того — выстрелом из пистолета, а еще кому-то размозжили голову кирпичом.
Но вот одному (или одной) из этих озвучивателей довелось прямо в эфире осознать, что случившееся несчастье произошло не с каким-то безвестным посторонним, а с ее (его) близким, дорогим человеком. И в этот миг — задрожали губы, сорвалась на вопль или всхлип интонация. Коллеги по вещанию машут руками, требуют успокоиться и продолжать передачу. А ставший человеком робот — не может. Не способен. Не в силах.
Это, конечно, смешная и смелая фантазия, поскольку передачи, само собой, записываются задолго до выхода в эфир. Да и сможет ли испытать потрясение тот, кто настолько вжился в образ и привычен к творящимся ужасам, что стал с ними единым целым?
* * *
Рассказал прозаик и драматург Николай Мирошниченко. Он вырос в детском доме, родителей своих никогда не видел.
Услышав, как его приятель по уличным играм грубит матери, отлупил его — потому что разве можно так обращаться с мамой? Счастье, если она у тебя есть! Отлупленный пожаловался. И мамаша отхлестала обидчика ее сына, не зная, что он был ее защитником. Ох, какие слова летели из ее уст в адрес детдомовца: “Шпана, бандит, беспризорник!” Так караются искренние порывы и воздается за святые чувства. Обычная, если вдуматься, история.
* * *
