Не далее, как в среду, 19 декабря, в Борисоглебском переулке должно было состояться открытие памятника Марине Цветаевой. Сообщения о том, что мероприятие не состоялось, появились в СМИ утром следующего дня. Как принято, почти все они были скупыми, но достаточно информативными, чтобы гражданам можно было уразуметь самое главное. А именно, что сотрудники музея "накануне получили сообщение из правительства Москвы о переносе церемонии на 26 декабря". Сам же перенос объяснялся тем, что лично открыть памятник страстно желал мэр Москвы, который в среду, 19-го, увы, оказался занят.
В принципе-то, ничего страшного. Ведь, ждали же поклонники Цветаевой долгих 15 лет памятника поэтессе, при имени которой вспыхивают глаза у людей не только в России, но и в Европе, Америке, Австралии и т.д. - подуждут и еще немного. Ну, а расстраиваться насчет того, что дату 19 декабря долгое время согласовывали с мэрией, а согласовав, наконец, рассылали сообщения по разным регионам, и вообще нечего. Тем более, что набралось не пара миллионов россиян, а всего-навсего с полтысячи бедолаг, увидевших вместо открытия шиш. Выказывать недовольства по таким ничтожным поводам у нас как-то не заведено.
Подумаешь, ну, не предупредил музей Цветаевой никого - так, он и не мог предупредить. Потому что, как сообщила автору директор музея, Эсфирь Красовская, основания для соболезнования поклонникам Цветаевой в том, что никакого мэра в Борисоглебском в среду им повидать не удастся, музей получил по телефону накануне вечером. Не так поздно, впрочем. Правда, под самый конец рабочего дня, когда и москвичей-то некогда переориентировать - так что же говорить об иногородник, звонки которым были бы еще и не за казенный счет. Кстати, тем же телефонным звонком, перечеркнувшим мероприятие и распорядившимся людям померзнуть на ветру "за ради Бога", музею была спущена сверху и новая директива - подготовиться к 26 декабря. Тогда, мол, мэр приедет- это точно! А может быть даже с Аллой Пугачевой, которую так хотела бы видеть на открытии и сама директор дома-музея Цветаевой - Эсфирь Семеновна...
Проще говоря, может быть, никто и не обратил бы на этот случай внимания, кабы поклонники великой поэтессы не оставили на брезентовой упаковке бронзового монумента работы скульптора Нины Матвеевой и архитекторов Сергея Бурицкого и Александра Дубовского чего-то, вроде петиции. В бумаженции этой, попавшей на глаза автору, была высказана во-первых, обида людей, среди которых преобладали не праздные гуляки, а люди, отпросившиеся с работы и приехавшие из неближних краев вовсе не на Лужкова с Пугачевой поглазеть. Как никак, но памятник-то все-таки не им открывать собрались, а ... скажем, "совсем другой женщине". А во-вторых, на бумаге было сформулировано исполненное оплеванного "свыше", но не утраченного ими достоинства, пожелание этих людей не приезжать на открытие, предоставив мэру повыступать в Борисоглебском соло.
Надо сказать, по какому-то совпадению, в тот вечер, когда граждане более высокого уровня напомнили прочим об их овечьем статусе, по телевидению демонстрировался фильм о надругательстве французов над памятью Рудольфа Нуриева. Многомиллионное состояние и уникальная коллекция произведений искусства великого танцовщика, завещанные им для создания музея и фонда в помощь молодым талантам, были разворованы наследниками. Смысл телепамфлета заключался в том, что такой цинизм по отношению к памяти наших великих современников возможен лишь "там, у них", где большие деньги заставляют кого-то забыть о стыде и совести. Как известно, эта тема сегодня стала у нас снова, будто в памятных 70-х, одной из самых актуальных. Но, наверное, это и хорошо! Потому что совпадение во времени телепоказа злоключений наследия Нуриева с маленьким эпизодом "в память Цветаевой" в центре Москвы может послужить неплохим доказательством того, что мы и сегодня "впереди планеты всей".
Это "там, у них" нужны десятки миллионов, чтобы кто-то решился плюнуть в могилу того, кто никак не сможет на это ответить. У нас же не требуется ни таких больших средств, ни безвременной кончины, чтобы привычно унизить даже не умерших, а живых еще - правда, далеко не великих людей. Зато не одного или дюжину, а единым махом не менее нескольких сотен. А хотя бы и одного?...
Впрочем, для большинства наших сограждан это оказалось все же "не смертельным", и 26-го декабря многие снова придут на второй дубль открытия памятника удивительной Цветаевой. Но многие, как стало случайно известно, все же не придут. Ибо соберутся в ее память частным образом, и будут читать волшебные стихи в более скромной обстановке. Правда, в не менее торжественной - в том числе оттого, что она будет опровержением расхожей фразы, превратившейся у нас в хохму: "Мы люди простые, советские, ко всякому свинству привычные..."
