Амели Нотомб
Серная кислота. Дневник Ласточки
Пара новых переводов ежегодных отчетов, за позапрошлый и позапозапрошлый годы, от “плохой девчонки” бельгийской словесности. И опять о том, какую еще можно кашу сварить из этой многоликой “палки о двух концах” — психологии человека. Регулярно, один раз в год, вот уже шестнадцать лет Нотомб как штык выдает на гора небольшой ромашок. Такая регулярность, видимо, не составляет особого затруднения для автора, так как общее количество написанных ею романов, если верить на слово, перевалило за шесть десятков. И в каждом хитренько так, затрапезно-невинно строится козья морда почтеннейшей публике. Пугают кошмариками аттракциона кривых зеркал.
На сей раз под прицелом обычная уже проблема: зритель и СМИ с системой развлечений. Ну вот кто, кто из них на самом деле виноват в падении нравов? И непонятные шизофренические перверсии, затерявшиеся где-то между любовью и смертью. Но, как и положено плутовскому интеллектуализму, истории эти не приседают в “здоровом” маниакально-детективном реверансе. А бьются в конвульсиях соображений по поводу заметок, кстати, и вывертов зело кучерявых. Игрушечно-жутеньковато.
Дэвид Уиллис Маккалоу
Вечная тайна лабиринта
Одно из самых древних и непонятных изобретений человеческой фантазии — лабиринт. Когда-то в них устраивали ристалища и спортивные состязания. Потом их стали проползать на коленях, бормоча заклинания. Позже по ним гуляли дамы с собачками, обсуждая погоду и рецепты выпечки. В старину в лабиринтах танцевали загадочные па разгулявшиеся на Пасху святые отцы и бегали с криками дети, пока ни то ни другое не было запрещено как не соответствующее католической морали.
Эти загадочные сооружения строили в городах, на полях, на побережьях арктических морей и в соборах южных стран. Потом их разрушали как наследие проклятых идолопоклонников или как “глупые папистские забавы”. А потом, спустя века, приходили сельские учителя с целыми выводками детей и насыпали целые сотни новых конструкций из камней. Выпалывали в дерновом покрытии. Штамповали на металлических изделиях и вышивали на пяльцах.
Нельзя сказать, что Маккалоу близко подобрался к разрешению вопроса, кому это все было надо. Но он честно пооткрывал все попадавшиеся двери, позаглядывал во все рукава и тупики, за тысячелетия образовавшиеся в практике людского лабиринтопользования.
