Это крик души, это риторический вопрос в вечность, это непостижимая тайна всех времен и народов. И моя последняя надежда получить хоть какой-то вразумительный ответ. Милые дамы, скажите, что влечет вас в магазины на «шопинг»? Коррида по сравнению с этим занятием — детский аттракцион…
Волею судеб в будний день у меня случился выходной. Сижу, никого не трогаю, примус починяю. И подумалось мне, что неплохо было бы с друзьями-приятелями встретиться, а то давно не виделись. Не тут-то было.
Моя ненаглядная, с коей в законном браке состою уже восемь лет, решила «пойти по магазинам» (а поcле них — по миру). В моем понимании магазин — «Ашан», «Рамстор» или «Автозапчасти». Но там мы были четыре дня назад. Ан нет. Магазин — это, понимаешь ли, дисконт или сток при «Мексе», «Адидасе» и прочем «Луи Вьиюттоне». Я правильно запомнил имя это человека, шьющего дамские сумки и прочие авоськи? Или опять что-то напутал?…
Так вот, рассуждая по-супружнему, я на тот момент являлся «человеком на колесах», который «попросту слонялся без дела и вообще страдал ерундой». В то время как лучшая половина человечества убивалась по модной шляпке, пятой (!) паре демисезонных сапог и новой кофточке. И я, бесчувственный потребитель, просто обязан был поехать с ней на шопинг (первая буква в этом слове точно «ш»?). Ладно, хорошо, собирайся. Сама же говорила, что это часа на три при «самом неудачном раскладе».
Звоню друзьям, говорю, что приеду в наш бар часам к пяти (ну, мало ли). До полудня жена собиралась. Ненаглядной приспичило сделать маникюр, педикюр и выщипать брови («Как я на людях покажусь, ты что?!»). Ну да, конечно, милая…
Дальше — хуже, мы все-таки выехали. В магазин, в эту черную дыру, в этот заколдованный замок имени Распродажи! Дорогая ринулась к вешалкам, и через двадцать минут ко мне шел незнакомый человек среднего роста с раскинутыми в сторону руками. На руках, как игрушки на рождественской елке, висели непонятные тряпочки. Человек жениным голосом скомандовал «Подержи!» и кинул в меня цветным ворохом. Процедура повторилась. За тем мадам гордо продефилировала к примерочной. Спустя минуту она появилась в желтой блузе и спросила:
–– Ну, как, мне идет?
–– На канарейку похожа.
Фигура скрылась, чтобы представить мне синий вариант:
–– Марьдмитриевна, какими судьбами? – растерянно развел руками.
Прекрасная половина человечества обиженно спряталась в своем занавесочном домике. Поясню, Марьдмитриевна — разведенная, занудная тетка средних лет, которая учила нас с благоверной русскому языку.
Операция «примерка» повторилась раз двадцать. Я отверг десять блуз и кофточек, которые со словами «ты ничего в моде не понимаешь» мне же пришлось оплачивать. Меж тем время близилось к обеду. Хотелось еды и двести грамм водки.
«Как можно есть, когда ходишь по магазинам? Нельзя желудок перегружать, а то вещи не налезут». С этими словами мы поехали в другой «сток». Родная, поведай, когда вчера ты уплетала копченые крылышки с пивом, тебе не приходило на ум, что эта еда тебя «немного полнит»? И еще, солнышко, открой тайну, что же такое должно стекаться в «сток», чтобы потратить на него еще три часа жизни? Золотые слитки, акции «Газпрома», билеты на кубок УЕФА? Нет, блин, уцененные сапоги…
В «Стокманне» мы пробыли до пяти вечера. И чем сильнее болело мое истерзанное сердце, тем больше обновок приносила жена. Позвонил друзьям, пообещал добраться до бара к семи…
К шести терпение лопнуло. Я ворвался в шалман счастья под названием «примерочная» и пообещал убить ненаглядную, если мы сейчас же (слышишь, сию секунду!) не поедем есть. На что было сказано: «Мы купим все гораздо быстрее, если ты мне принесешь другие размеры пиджака (пять разновидностей) и брючек». К половине седьмого я понял, чем отличается «эска» от «эмки»…
К семи мы покинули это место — мои молитвы были услышаны. Багажник еле закрылся. «Что ты переживаешь, там всего-то четыре пакета». Да, но каких!
В ресторане милая с удовольствием откушала тарелку некалорийного борща и филе диетической свининки. Водку мне пить строго-настрого запретили. К концу ужина выяснилось, что нам срочно нужны (ну, блин, просто очень) полуботинки. «До закрытия успеем», — прощебетала моя птичка и выпорхнула в туалет. Впервые за десять лет отчаянно захотелось курить. Последний раз я это делал после боевых учений, когда комбат чуть не переехал меня танком… Позвонил друзьям, сказал, что буду к десяти.
В обувном началась коррида. Быком, как вы понимаете, был я. Брыкался, фыркал, бил копытом. Словом, всячески намекал, что нам пора.
–– Котенок, ты сердишься потому, что мы ничего тебе не купили, да? — спросил мой ангел, преданно глядя в глаза. — Так мы все исправим, смотри, какие ботиночки.
Это было последнее, что я помню. Дальше — провал в памяти, полный аффект. Супружница сказала, что я крепко матерился: «Вероятно, нервы. Тебе, дорогой, надо чаще бывать на воздухе. А то сидишь в своих прокуренных барах».
Господа, и все-таки я не подал на развод. За нашу семью можно не беспокоиться: мы прошли инфляцию, визит ее мамы из Владивостока, капитальный ремонт и шопинг. Ничего более страшного с нами уже не случится.
