Очередное выступление в СМИ Александра Солженицына, состоявшееся 2 апреля, как заведено, касалось животрепещущей темы. На сей раз в отечестве весьма «живо трепещет» желание известных кругов вдобавок к разного рода фобиям, старательно насаждаемым в российском обществе, загрузить и нечто «конструктивное». В самом деле. Не могут же россияне только ненавидеть и бояться разных, там, американцев, «лиц нерусской национальности», масонов и сионистов, «пьющих кровь сектантов», к которым причисляют, иной раз, и ничего не подозревающих российских христиан-протестантов! Надо опираться и на что-то незыблемое... А что у нас незыблемей поругания чужеродного «Эдипова комплекса», выражающегося в надежде на Вождя? Ведь, ничего, более определенного, а главное - апробированного историей - нет! Поэтому, в довесок к разного рода виртуальным «гарантам» и «несгибаемой духовности» сегодня и реанимируется ненавязчиво образ Отца - «нации», «всех народов» и прочих социальных образований присной памяти гр. Джугашвили И.В. Проще говоря, Сталина.
О том, как постепенно и боязко подползают нынешние пропагандисты к этому соблазнительному, но очень рискованному фетишу, вспоминать не станем. Кому это не до лампочки - сами давно все поняли и мотают на ус. Начиная с осторожных заявлений сверху насчет непозволительности переписывать историю, которые были предприняты сразу после написания реваншистских учебников. Ну, и добираясь до еще более «хитрых» ходов, при которых главное - имени его не произносить. Ходить, так сказать, вокруг да около, чтобы человечек сам понял, что к чему. И не только простой человечек, а и не такой, уж, простой тоже. В данном случае речь о том, как сообразно своим представлениям о думающей интеллигенции, наши пропагандисты подбирают аргументы для нее.
Замечательным образцом такого мероприятия как раз и следует считать упомянутое заявление Александра Исаича «Поссорить родные народы?», опубликованное для коллективного ознакомления этой самой интеллигенции в газете «Известия». Легендарный диссидент и живой классик виртуозно «развенчивает» до уровня провокации память миллионов украинцев о мероприятии под названием «голодомор», устроенном в 30-х годах большевиками на территории их страны. Этот «провокаторский вскрик о «геноциде», - упрекает современных украинцев былой диссидент, - «стал зарождаться десятилетиями спустя - сперва потаенно, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против «москалей», - а вот теперь взнесся и в государственные круги нынешней Украины, стало быть, перехлестнувшие и лихие заверты большевицкого Агитпропа?» Это тогда, по мнению нашей «живой совести нации» следовало кричать - то есть, когда за это стреляли. А теперь надобно молчать в тряпочку, потому что «для западных ушей такая лютая подтравка пройдет легче всего, они в нашу историю никогда и не вникали, им - подай готовую басню, хоть и обезумелую».
«Западный враг», как известно, для думающих людей в России - миф неудачный. Да и, ко все более определенным намерениям Украины жить своей жизнью, а не по указке, они относятся если и не с особым восторгом, то по крайней мере с пониманием и уважением. Однако, какой-то коллективной реакции на солженицынские всплески рудиментарная отечественная интеллигенция не обнаружила. Разве, что хмыкали люди, да бурчали: «Да, ладно, что с этого взять...». Хотя один неуемный все же нашелся - тоже диссидент и тоже «живая легенда».
С открытым обращением к своему бывшему коллеге выступил священник Глеб Якунин, который отличается от большинства российских интеллигентов тем, что не бормочет под нос, а вполне внятно и громко говорит о том, с чем приходится сталкиваться ему всю жизнь - и в советское время, и в эпоху «суверенной демократии». Во всеуслышание обращаясь к Солженицыну, Якунин вспоминает, что когда то его «слово было определяющим, пророческим», что «творческая и гражданская репутация» писателя «во многом стоит на разоблачении чудовищных преступлений ленинско-сталинского режима». Тогда, как же могло случиться, что «Вы, вместе с думскими политиками и тайно обожающими Сталина... публицистами, по сути, выгораживаете сталинизм и имперский национализм, упрекая в русофобии разоблачителей одного из самых ужасающих сталинских злодеяний». «Вы, так тонко изучавший, как репрессиями стремились убить не только плоть, но саму душу народа, - восклицает священник-диссидент, - как не углядели Вы в голодном истреблении украинского крестьянства и украиноязычного казачества в УССР и на Кубани - стремление уничтожить тех, кто дольше всего сопротивлялся большевистскому игу, кто имел еще силу и волю подняться против душегубной коллективизации? Законодательное признание сталинского режима, как террора против народов СССР, против их исторических форм жизни, национальных и религиозных устоев - великая заслуга Украинской Республики. Не браниться надо было Вам по этому поводу, но требовать, бросив на чашу весов весь свой авторитет и писательский талант, чтобы и Госдума наша, наконец, законом запретила отрицание коммунистического террора... и прекратить на этом все исторические спекуляции явных и тайных поклонников тоталитаризма».
Все корректно у Глеба Якунина. Одно лишь чуть царапнуло слух - то, что в первой же фразе своего обращения он говорит о том, что выступление Солженицына его «страшно поразило»... Дело в том, что для автора этих строк оно было не то, что ожидаемым, но вполне вероятным. Потому что еще в 2000 году, когда к аналогичной помощи Солженицына прибегали сторонники введения в России вновь смертной казни, мне доводилось публиковать статью , в которой цитировались строки из еще более ранней публикации моего коллеги, коей в ИНТЕРНЕТе, увы, не сохранилось. Поэтому приведу отрывок из нее - оно того стоит:
«Пару лет назад, когда Солженицын устроил спектакль с демонстративным отказом от государственной награды, в еженедельнике «Русская мысль» была опубликована статья Дмитрия Юрьева «Не по правде» (№4250 17-23 декабря 1998). Уже тогда болезнь, проявившаяся сегодня в виде откровенного цинизма призыва к государственному убийству, была отчетливо заметна: «Совсем не так давно - лет десять-пятнадцать назад - Александр Солженицын предрекал России, которую семьдесят пять лет подряд переезжало красное колесо, не менее чем два века разрухи и тягот на пути к нормальной жизни. Тогда он понимал и помнил, что такое три четверти века ГУЛАГа и шарашек. Понимал он тогда и еще одно - если когда-нибудь двести послекоммунистических лет в России и начнутся, то будет это очень нескоро - и уж во всяком случае, после него. Прошло совсем немного времени. Коммунизм развалился, проклиная перед смертью всех тех, кто его разваливал - и далеко не в последнюю очередь несгибаемого "вермонтского отшельника". Не на белом коне - но на спецпоезде, через всю Россию, торжественно возвратился писатель на родину. Минули первые семь из тех двухсот лет разрухи, страданий и лишений, которые отводил Александр Исаевич на залечивание последствий коммунистической гангрены. И вот сегодня он публично - торжественным голосом, скорбно играя глазами и возвышенно жестикулируя - проклинает "эту" (то есть послекоммунистическую) "власть", которая "довела Россию до бедственного состояния", отрекается от "этой власти" и несмиренно торжествует над ней. Что ж, может быть, у него есть на это право - по его заслугам, да по нашим грехам? Вряд ли. Где был "великий писатель земли русской", когда русская земля в корчах сбрасывала с себя пропитанную ядом коммунистическую шкуру? Когда каждого его слова ждали, как глотка живительного воздуха свободы и правды? Когда точностью, мудростью и бескомпромиссностью "меча, хорошо отточенного на нечистую силу" готова была прирасти новая, свежая и молодая, Россия? Сегодня принято считать, что тогда, в 90-м, Солженицына не услышали и не оценили, сам он грешит на необычность своего обогащенного Далем словаря (и на нашу неготовность к употреблению термина».
И заканчивает автор статьи, будто предвидя нынешнее выступление нашего «живого классика»: «...А сегодня Россия как бы осиротела. «Матренин двор» опустел - последний «великий писатель земли русской» его оставил ради убогой полусветской тусовки. Иван Денисович остался один - сегодня Солженицын не в России Ивана Денисовича, он в другой России - России Явлинских и Керенских, Милюковых и Лукиных, Парвусов и Прохановых, Макашовых, Зюгановых и Троцких. Бирнамский лес остановился, хорошо заточенный на нечистую силу меч выпал из слабых рук. «Еще многое мне и вблизи не видно, еще во многом поправит меня Высшая Рука», - так писал Александр Исаевич в 1973 году. Может, действительно поправит? Дай бы Бог».
Так что, меня, как и многих моих коллег, очередное выступление Александра Солженицына в отличие от Глеба Якунина вовсе не поразило. Всего лишь опечалил Солженицын.
Ибо впадение в мутности читать всегда скучно. Особенно, когда они слишком нарочиты.
