Понял: что-то не сгорает, но с дымом устремляется вверх.
Когда переехал на окраину, испугался: трубы. Купил бинокль; на трубу смотрел.
Привык.
Музыки почти не слышал, только представлял, как звучит порой.
Однажды зашел.
Гулко и пусто.
"А мне и не надо, я послушать..."
"Идите, товарищ, идите..."
Видимо что-то прочищали; гудел ветер.
Музыки не было.
Ушёл.
Стал скупать воздушные шарики.
Стал следить за посетителями.
Тайком на крышу плоскую взбирался; шарик к трубе приспосабливал, ждал.
Теплый воздух резину раздувал. Покачивался шарик на ветру.
"Что же не сгорает?"
Шарики дома собирал. Берег их и лелеял.
Воздух остывал быстро, но что-то оставалось.
У каждого шарика была бирочка: такой-то и такой-то — узнавал. Любил порядок.
"Что там остается?" Не мог уснуть.
Как-то ночью встал, сомневаясь, лопнул дюжину шариков. Огорчался потом.
Запил.
Сам пришел.
"У меня никого нет, только шарики..."
"Не мешайте работать, товарищ!"
"Как?!"
"Мне надо проверить..."
Не поверили. Долго объяснял: умолял, унижался.
"Ладно! Завтра приходите..."
И пришёл.
Нет, пошутили, оказывается.
"Но я сам хочу убедиться!.."
Бросился к подиуму, когда уже врата раскрывались. Гроб столкнул и спрыгнул.
Захлопнулись за ним врата.
Кубарем покатился.
"А кто меня соберет?! Я же выйду в никуда! Соберите в шарик, соберите меня!.."
Извинялись перед посетителями за нелепый инцидент.
Ставили на подиум опрокинутый гроб.
"Музыку заказывать еще будем?.."
"Нет, нет, не надо..."
