Сидя на низенькой скамеечке, баба Маня перебирала лук для посадки. Вдруг внезапно, как из лейки, барабаня по старой шиферной крыше, полил короткий и сильный весенний дождик. Баба Маня, кряхтя и держась за больную поясницу, поспешила на веранду.
Весенние хлопоты пришлось прервать. Веселый дождик скакал по молодым зеленым листочкам, по трехцветной соседской кошке Мурке, вприпрыжку несущейся под навес. Шаловливо окатил старые полусонные кусты сирени и убежал прочь, напоследок обрызгав бредущую по пустой деревенской улице женскую фигуру.
Это была соседка Ольга. Нетвердой походкой изрядно выпившая тетка подошла к калитке и уставилась на бабушку опухшими, бесцветными глазами. Баба Маня забеспокоилась: "Оля, ты чего хочешь-то?". Соседка, пьяно улыбнулась, подняла голову к небу и сказала утвердительно: "Слышь, Мань, не пойму, где-то козлы, что ли, летят?".
Вопрос обескуражил бабу Маню, но потом она поняла, в чем дело. Соседи беспробудно пили третью неделю. Еще месяц назад они приготовили здоровенную флягу браги и ежедневно "веселились" до "летающих козлов". Хозяйство заброшено, голодная собака роется в помойке, куры тоскливо бродят по дороге, а некормленые козы, едва заприметив нерадивую хозяйку, истошно орут у забора...
Кошка, съев всех мышей в соседском доме, стала все чаще появляться на чердаке у бабы Мани. "Иди домой, Оля, твои козлы уже прилетели – вон, у забора стоят". Соседка направилась, было, к дому но, передумав, резко повернулась, и, пошатываясь, направилась на другой край деревни. "К Зинаиде пошла, – решила баба Маня, – обе теперь напьются". От дальнейших размышлений ее оторвал звонок сотового телефона, который бабе Мане давно купили дети и приучили носить в кармане "на всякий случай".
Звонил Леша, водитель автолавки, сообщил, что скоро приедет. Леша – добрый парень, заботится о стариках: всегда звонит, предупреждает, чтоб не стояли в ожидании на ветру и холоде. В эту заброшенную деревушку в течение недели заезжали четыре автолавки. Можно позвонить продавцам заранее, заказать, что тебе надо, и все привезут. Ассортимент – как Москве, цены – тоже.
Автолавку встречали на основной дороге. Основная – громко сказано, это обычная проселочная дорога, проходящая в полукилометре от деревни. А вот от домов до "основной" шла дорога жуткая – вся в разбитых тракторами колеях, залитых водой колдобинах и ямах. Зимой и осенью она была просто непроходима. Да и летом не каждый рисковал прокатиться по такому "танкодрому".
Подойдя к машине, баба Маня увидела, что собралась вся деревня – восемь человек! Ольга непослушными дрожащими руками торопливо открывала двухлитровый баллон пива, ее муж, на удивление трезвый, грузил на тележку мешок сахара. "Конечно, бражка кончилась, а скоро опять праздник, – мысленно съехидничала баба Маня:
– Лешенька, – обратилась она к водителю, – ты мне в пятницу сахарку тоже привези.
– Что, бабуль, бражку ставить к майским будешь? – по-доброму засмеялся Леша.
Все в округе знали, что баба Маня и ее муж – одни из тех немногих местных жителей, кто не пьет. Москвичи-интеллегенты, они уехали в деревню из-за болезней, на лето, а вот уже и зимуют не одну зиму. Тишина, свежий воздух, спокойная жизнь, свежие овощи – что еще надо пенсионерам?
Бабки еще стояли около продавщицы, слушая последние новости из соседних, таких же маленьких деревенек, затерявшихся в лесах. Погрузив покупки на тележку, баба Маня потихоньку потащила ее навстречу мужу, торопливо пробиравшемуся по грязи. Вдвоем тащить легко – старики быстро дошли до дома. Позвонила дочка, сказала, что приедет с мужем на вечерней электричке.
– Дед, а сколько время-то? Я с этой автолавкой и про обед забыла.
– Только что прошла на Москву электричка. Пойдем, я суп греть на газ поставил, а то свет опять отключили, изверги!
Старики втащили коробку с продуктами в дом и пошли обедать.
В деревне было оригинальное определение времени: утром – далеко за лесом свист первой электрички на Москву, на обед зовет сигнал поезда в соседний областной центр, а вечером – пора "новости" смотреть – шумят пришедшие на полустаночек две последние "лошади".
После обеда баба Маня занималась рассадой помидоров. Как же ей нравилось это дело! Дети ругались, говорили, что тяжело уже возиться с посадками, что все им купят, а у бабы Мани душа пела, когда из маленького семечка появлялся росточек, потом крепенький подросший кустик покрывался цветами, и вот они – душистые, сладкие помидорчики! Разве сравнишь с покупными? Пусть немного, но посадить надо, наслаждение-то какое! За любимым делом время пролетело быстро.
Муж собирался встречать дочку с мужем и укладывал в рюкзак высокие резиновые сапоги: иначе не проплывешь. В лесных оврагах еще и снег кое-где лежит, мокрый, грязный. "Васька, пойдем Катю встречать", – позвала старушка своего любимца – огромного красивейшего черного кота. Это была традиция. Васька, сидя на плечах хозяйки, ехал до калитки, и там они стояли, всматриваясь в даль, ожидая, пока из леса не появятся маленькие фигурки с рюкзаками и сумками, быстро приближающиеся к деревне.
Васька дожидался прихода гостей, спрыгивал с плеч, бежал навстречу, обнюхивал сумки, ноги и, убедившись, что все в порядке, приехали свои, садился на стул в ожидании лакомств.
Вот и вечер. Все родные дома, печка натоплена, дров еще много осталось – зима была не суровая. Да и воды муж с зятем успели натаскать. Хорошо, что успели, а то когда все жители сразу шли за водой, она в колодце заканчивалась, и приходилось черпать песок и грязь. Когда-то колодец был хорошим, с вкусной студеной водой…
Да, когда-то все было по-другому. Баба Маня, прикрыв глаза, вспомнила, как еще лет 20 назад в деревне стояли сорок домов, общая баня, большой пруд с карасями. А в соседней – клуб, где по субботам показывали кино, устраивали танцы. Работал магазин, школа, медпункт…
Сложные и тяжелые времена разорили крупный колхоз. Закрылась большая ферма, запустели поля. Молодежь уехала в город, старики потихоньку уходят. Деревня доживает свой век. Неперспективная она, как и тысячи и тысячи российских деревень…
Из печальных воспоминаний бабу Маню вывел голос дочери, предлагающей завтра с утра начать сажать картошку. Вот и славно. "Погода хорошая, вчетвером-то мы быстро управимся", – ответила она дочке и, подойдя к ящикам с зеленеющей рассадой любимых помидоров, нежно погладив изумрудные листики, подумала, что зиму пережили, весна пришла – значит, будем жить!
