В 2004–2007 годах к нему присоединилось 10 бывших социалистических стран. Теперь судьба ЕС во многом зависит от его способности справиться с неоднородностью участвующих в интеграционном процессе и от того, насколько эффективно сами новички адаптируются к требованиям «расширенной Европы».
Готовились к членству в Европейском союзе страны Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ) лет десять. Это существенно облегчило их переход от административно-командной экономики к рыночной и даже позволило почти безболезненно создать у себя основы парламентской демократии. Все это требовал ЕС.
Очевидные преимущества
Плюсы для стран ЦВЕ в новом качестве очевидны. Во-первых, существенно снизилась вероятность появления политической оппозиции реформам. Во-вторых, весьма ощутима финансовая помощь. Из бюджета ЕС на 2007–2013 годы в 862 млрд. евро бывшим странам соцлагеря выделено около 200 млрд.
Впрочем, денежная поддержка ЦВЕ оказалась существенно меньше той, что в свое время получили такие слаборазвитые на момент присоединения к Евросоюзу страны, как Ирландия, Греция, Испания и Португалия. Дело в том, что, увеличив численность населения ЕС на треть, государства ЦВЕ пополнили совокупный ВВП союза лишь на 5%.
Явно положительным моментом является возможность компаний выводить продукцию на рынки ЕС без таможенных и иных ограничений. Упрощена система сертификации, государства-новички получили доступ к европейскому рынку общественных заказов, иностранным инвестициям, ресурсам финансового рынка, европейским структурным фондам, программам поддержки научных исследований и прикладных разработок.
Ради всего этого стоило «поработать над собой».
Коррупции – нет
Помогая, ЕС «заказывает музыку»: заставляет власти новых стран повышать прозрачность решений, сокращать коррупцию. Особое внимание требовали обратить на этот традиционный порок Болгарию, Венгрию, Румынию и других претендентов.
Накануне вступления дипломаты в разговорах между собой спрашивали друг у друга: «У вас как с коррупцией?» – и отвечали: «Мы вступим в ЕС, а дальше пусть союз и разбирается».
Коррупция – вещь трудно искореняемая. И в этом смысле страны, надо отдать им должное, проделали большой путь, адаптируя свои законы к союзным.
Да и в принципе коррупция главным образом процветает там, где есть что распределять. Но эти страны – не Россия. Так что на сегодняшний день коррупция не самая критическая проблема новоселов европейского дома.
Жесткий контроль деятельности страны в реальности может обернуться требованием ЕС исправить ситуацию. Механизмов воздействия немало. Так, вступив в объединенную Европу, страны становятся членами всех органов в ЕС. А в них, в свою очередь, также очень жесткие регламенты по борьбе с коррупцией.
В России, например, чиновник может уйти с поста премьер-министра в частный сектор. И никого не обеспокоит, что он обладает ценной инсайдерской информацией.
В союзе попробуй еврокомиссар пойти в сферу, которую контролировал, – это невозможно в принципе.
Там в течение 5–10 лет запрещено даже посещать бывшее место работы. Занимать должность после ухода с поста международного чиновника позволено только с разрешения органа, в котором он до того трудился.
Курировал промышленность – в промышленности тебе уже не работать!
В особых условиях
Нельзя сказать, что страны ЦВЕ оказались в режиме сплошных преференций. Ведь условия ЕС могут – на время – защищать национальные экономики новичков. А могут по тем или иным причинам и дискриминировать их.
Так, роль «временного послабления» играет, например, ограничение возможности приобретать иностранцами земли на территории государств – новых членов ЕС. Это связано с 7–11- кратными на сегодняшний день различиями в ценах на землю в странах ЦВЕ и ЕС-15.
В Голландии, например, земли дороже, чем в Польше, в 21 раз, а в Люксембурге – в 45. Венгрия добилась семи-, а Польша – двенадцатилетней отсрочки в переходе на общие правила продажи земли иностранцам.
Также страны получили послабления и в сфере регулирования государственной поддержки бизнеса. Венгрия, например, может до конца 2011 года сохранить предоставленные инвесторам налоговые льготы по вложениям в размере более 3 млрд. форинтов в отношении малых предприятий и 10 млрд. форинтов – в отношении средних предприятий. В случае прочих прямых иностранных инвестиций отсрочка действует при условии, если вся поддержка не превышает 75% стоимости капиталовложения.
Так страны стараются сохранить национальный бизнес.
Лишняя лоза
А вот ограничения в сфере регулирования сельскохозяйственного производства как раз носят дискриминационный характер. Фермеры всех стран ЦВЕ подпадают под жернова единой сельскохозяйственной политики, устанавливающей обязательные требования к учету сельхозпроизводителей и статистической отчетности. В ее власти – распределять финансовые средства фондов ЕС для поддержки сельскохозяйственного производства и экспорта аграрной продукции.
На ограничении в этой сфере финансовой подпитки новых членов настояли старожилы. Они установили существенно более низкие (в 2004 году – лишь 25%) нормативы поддержки производителей стран «восточного расширения» по сравнению с применяемыми в отношении старых членов ЕС.
В 2005–2007 годах поддержка ежегодно увеличивалась на 5%. А в 2008–2013 годах – на 10%. Лишь в 2013 году условия работы производителей сравняются. Причем в связи с завершением реформы единой сельскохозяйственной политики общий уровень помощи «большого брата» существенно снизится.
Особый механизм финансовой поддержки сельского хозяйства стран-новичков можно объяснить не только стремлением сократить расходную часть бюджета ЕС. В условиях перепроизводства в Евросоюзе многих видов аграрной продукции и союз не желает допускать появления новых конкурентов на аграрном рынке. На это же направлена и система квотирования сельскохозяйственного производства. Его применяют в тех отраслях, где в Евросоюзе действует его прямая поддержка: там, где выделяют дотации на переработку продукции. Помимо этого там применяют систему закупок по гарантированным ценам.
Квотируется производство зерновых, риса, бобовых и масличных культур, конопли, льна, табака, хмеля, сахарной свеклы, семян. Ограничивается количество перерабатываемых овощей и фруктов. В животноводстве – разведение крупного рогатого скота, овцеводство, производство молока.
Строгие нормативы применяются также в виноградарстве и виноделии. ЕС запрещает размещать новые виноградники. Можно обновлять старые, да и то не более 1,5% всех площадей в год. Вырубка частично компенсируется.
Из бюджета ЕС выделяются средства на дистилляцию излишков вина, переработку плодов и овощей.
Поощряется экспорт излишков аграрной продукции в третьи страны.
С одной стороны, неравная финансовая поддержка из бюджета ЕС ощутимо ослабила позиции национальных производителей в конкурентной борьбе с фирмами давних членов ЕС. С другой – нет худа без добра: единая сельхозполитика защищает их от импорта из третьих стран.
Вписаться в новые правила непросто. Западные фермеры умнее и опытнее, они знают, на что стоит брать деньги, а на что – себе во вред. Многие новички попадают в ловушку: для иных деньги ЕС сегодня милее производства в будущем. Например, венгры стали кардинально сокращать виноградники. Только через десять лет их можно будет начинать возобновлять. А ведь в 80-е годы Венгрия занимала второе-третье место в мире по производству зерна и мяса на душу населения, обладала развитым сельским хозяйством. Сейчас его судьба проблематична.
Чтобы как-то занять трудившихся на земле, разработана программа развития «деревенского туризма». Хозяйства, которые отказываются от производства сельскохозяйственной продукции или засаживают поля лесами, получают большие дотации. В этот процесс активно включились и венгры, и болгары, и румыны.
Но туристический бизнес требует и опыта, и знания европейских языков, и развитой инфраструктуры, и особой сервильности…
За длинным рублем
Второй мощной сферой регулирования новых членов является рынок труда. По договоренности каждая страна ЕС-15 может ограничивать приток рабочей силы из государств – новых членов. Лишь Великобритания, Швеция и Ирландия упростили визовый режим, открыв для их граждан свои рынки рабочей силы. Слова «польский водопроводчик» стали понятием нарицательным. Для сравнения: официальный минимальный уровень зарплаты мигрантов в Британии раза в четыре раза больше того, чем такой же квалификации работник может получить в Польше.
Однако значительный перелив рабочей силы уже превращается в серьезную проблему не только для принимающих стран, но и для самих «доноров». С одной стороны, уменьшается безработица в стране. С другой – государства теряют высококвалифицированных работников.
Так, судя по опросам НЦИОМ Болгарии, более половины граждан страны трудоспособного возраста не прочь поработать в Испании, Германии, Греции, Великобритании. По разным оценкам, до половины молодых поляков, получив высшее образование, покидают родину в поисках более высокого заработка.
Проблема обострится с включением новых стран-членов в единый рынок труда Евросоюза. По оценкам Евростата, в Польше производительность труда, измеряемая в пропорции: ВВП на одного занятого, еще недавно составляла около 57% при средней по ЕС=100%.
Показатель производительности труда в расчете на 1 час рабочего времени выглядит и того скромнее.
Особенно заметно отставание Польши по производительности труда в сельском хозяйстве, где работает около 17% людей из числа всех занятых в народном хозяйстве Польши. В этой сфере производится менее 5% ВВП, в то время как в сфере обслуживания 54% занятых производят свыше 65% ВВП.
Повсеместная ставка на иностранные инвестиции как на основной фактор модернизации экономики привела к тому, что доминирующее положение в структурообразующих отраслях большинства стран заняли транснациональные компании. В регионе ЦВЕ их действует около ста. Множество средних и малых предприятий, принадлежащих в основном национальному капиталу, с трудом держатся на едином европейском рынке.
В Венгрии, Словакии, Румынии это привело к формированию несбалансированной экономики, состоящей из развитой части (за счет иностранного капитала) и «национальной», переживающей большие трудности.
В 2006–2007 годах наметилась тревожная тенденция оттока капитала, прежде всего иностранного, за границу. Опросы, проведенные немецким Fraunhofer-Institut, показали, что многие малые и средние западноевропейские предпринимательства, не получив в странах ЦВЕ ожидаемой прибыли, закрывают учрежденные здесь дочерние предприятия и либо возвращают вложенный в них капитал на родину, либо переводят его на Восток – на Украину, в Китай.
Делается это в интересах минимизации налогов и обязательных платежей. В связи с реформой систем налогообложения и обязательного социального страхования, ведущих к увеличению налогового бремени предпринимательского сектора, из стран начали уходить и отечественные фирмы.
Отток иностранного капитала может привести к тяжелым последствиям для экономики стран ЦВЕ. Сегодня европейская интеграционная группировка приобретает новое лицо: помимо реформы единой сельскохозяйственной политики к 2013 году изменится механизм работы структурных фондов региональной политики. Неслучайно в высказываниях многих политиков и экспертов из стран – новых членов ЕС звучит одна и та же мысль: «Мы думали, что вступаем совсем в другую организацию».
Есть и более жесткие мнения. Так, Шандор Демьян, президент Экономического и социального совета Венгрии, считает, что «пора расстаться с иллюзией, что Европейский союз – это дружная любящая семья. Это собрание братьев и сестер, грызущихся между собой из-за наследства».
Стоит ли игра свеч
Полезность ЕС для участвующих в нем государств напрямую зависит от того, как он будет устроен. После почти удвоения количества участников ЕС радикально изменяется смысл концепции интеграции «на разных скоростях».
Стартовые позиции новых членов далеко позади старых. Защищаясь в острой конкурентной борьбе, они активно ищут союзников, используют возможности существующих внутри Евросоюза региональных группировок – Quadrilatirale, «Вышеградская четверка», «Центрально-Европейская инициатива» и других.
Сотрудничество в рамках «Вышеградской четверки» (страны-участницы – Венгрия, Польша, Чехия и Словакия) позволяет согласовать совместные выступления в Евросоюзе. В частности, они лоббируют присоединение Хорватии к ЕС, помогают сблизить западнобалканские государства с евроатлантическими структурами, продвигают идею заключения договора о свободной торговле между ЕС и Украиной.
Все страны ЦВЕ не прочь вернуться на рынки СНГ, в том числе России. Это поможет им не только сократить крупный внешнеторговый дефицит, расширив экспорт товаров и услуг, но и привлечь дополнительные иностранные капиталовложения.
Страны СНГ в перспективе могут стать второй – после Евросоюза – опорой для внешнеэкономических связей стран ЦВЕ. В Венгрии, Польше, Чехии, странах Балтии принимаются национальные программы поддержки бизнеса, выходящего на восточные рынки.
Так, в Венгрии помимо традиционных торговых связей предполагается развивать новые современные формы производственного и инвестиционного сотрудничества, включая участие в приватизации, а также межрегиональное сотрудничество. Приоритетные отрасли – промышленность, информатика, энергетика, сельское хозяйство, туризм, внутренняя торговля, транспорт и его инфраструктура.
Страны ЦВЕ активно укрепляют позиции Евросоюза на постсоветском пространстве, прежде всего на Украине, в Молдавии, Грузии, Армении и Азербайджане. Используя преимущества своего географического положения, они стремятся повысить свою роль как транзитных стран в торговле между Западом и Востоком. Большие надежды возлагаются ими на сооружение V Международного транспортного коридора, ведь в перспективе он соединится с Транссибирской и Транскорейской железнодорожными магистралями.
Досье «Деловые люди»
ЕС предъявляет унифицированные требования ко всем странам, но даже в рамках союза каждая из них умудряется идти своим путем.
Пристрастная Польша
Прежде не оказывавшая влияния на ситуацию в регионе Польша поняла, что может это делать.
В единой Европе любая страна может наложить вето на решения Евросоюза по целому ряду вопросов. Возьмем отношения между ЕС и Россией. Срок действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между ними истек в 2007 году, но переговоры по подготовке нового соглашения так и не начаты: именно Польша препятствует этому. Более того, в ЕС она стала негласным координатором европейской политики соседства.
Как крупное государство Польша занимает 5-е место по количеству голосов во всех органах ЕС: в совете министров, европейском парламенте и т.п. Это стало дополнительным стимулом для активизации нации.
Чувство же своей значимости позволяет полякам сохранять относительную независимость: в отличие от соседей они продолжают держать в своих руках национальную банковскую систему, позже других приступили и к массовой приватизации (600 крупных предприятий все еще остаются в госсобственности – несмотря на то, что еще в 80-е годы были последовательно проведены рыночные реформы). В России почему-то об этом не принято говорить, упоминают лишь о шоковой терапии. В реальности же терапия была вполне дозированной – та же либерализация цен проводилась в условиях, когда 70% цен было уже отпущено. А когда цены отпустили (что и называли шоком), темпы роста потребления в Польше были гораздо выше ВВП.
Начав с поддержки мелкого бизнеса, Польша сделала его локомотивом экономического развития страны. Сейчас поляки уже строят технопарки, создают условия для инновационной деятельности предприятий.
Естественно, иностранный капитал в Польше тоже есть, но там его привязывают к отечественному производству, заставляют давать заказы своим предприятиям. Так что в целом страна, начавшая, по сравнению с другими государствами ЦВЕ, с «самого низкого старта», сегодня достигла больших экономических успехов.
При этом у поляков есть и серьезные проблемы: постоянно отрицательный внешнеторговый баланс, растет долг страны. Велики потери от уезжающей на Запад молодой дипломированной рабочей силы, заменить которую украинские или белорусские ребята, конечно, не смогут. Но в целом ситуация лучше, чем могла бы быть.
Скептическая Чехия
Страна развивается – быстро растет доля высокотехнологичного экспорта, подтягивается машиностроение. В силу ментальных особенностей (скрупулезности, определенного индивидуализма) чехи работают хорошо. Вместе с тем при всех объективных положительных показателях Чехия является одной из наиболее скептически настроенных по отношению к ЕС стран. На их фоне поляки подобны умному ребенку, который умело, с пользой для себя лавирует между обоими родителями – Европейским союзом и США.
Венгры сдают позиции
Венгры действительно находятся в тяжелом положении. Они были самыми готовыми к рынку, и уже к 1989 году благодаря 20-летней реформе, проходившей еще при социализме, отстроили рыночные механизмы. Казалось, их наличие гарантирует успешное развитие в новых условиях. В ходе подготовки к членству в Европейском союзе Венгрия настаивала на том, что не нужно принимать в ЕС много стран, а тем более поляков («…их много, это может погубить весь проект»), достаточно венгров и словенцев.
А когда расширение ЕС все-таки произошло, и значительное, они свои позиции потеряли. В последние два года в стране серьезный экономический кризис, причин которому много. Одна из них – сложившийся в результате крупномасштабного привлечения иностранного капитала «дуализм» экономики. Венгрия более, чем кто-либо, допустила присутствие иностранного капитала. Транснациональные корпорации пришли, а когда стала расти цена рабочей силы, капитал стал перетекать в Словакию, Болгарию, Румынию, Юго-Восточную Азию. Хотя по такому показателю, как структура экспорта, продвижение значительное: транснациональные корпорации и другие предприятия с иностранным участием обеспечивают более 80% экспорта.
Словакия взялась за автомобили
Словакии явно удалось обрести новое качество – стать самым крупным производителем автомобилей на душу населения в мире. В страну пришли автогиганты, получило широкое распространение сборочное производство. Словаки стали неплохо зарабатывать.
Зарплата, кстати, растет и во всем регионе, включая Болгарию и Румынию. Экономистов это пугает. Если не произойдет ничего кардинального, рост зарплаты, конечно, приведет к увеличению спроса. Но это, как известно, снижает конкурентоспособность страны.
