Это зря. Потому как настоящей грубости они не видали. Настоящая, она бывает по зову души. А по приказу командования, это все равно, что за деньги. А, значит, ерунда. Подлинная, не поддельная грубость и злость остались там, в прошлом. Как остались там же молодость, любовь и, собственно, сама жизнь. Все относительно, как считал еще гений Эйнштейн и мой знакомый банщик.
Начну, как водится, издали. Ирка училась вместе со мной в Литинституте. Вы скажете, при чем здесь Ира? А вот при чем. До Литинститута она училась в чем-то театральном, по-моему, на критике. А приехала в Москву из Малороссии. Дело происходило в советские времена, с жильем проблемы были и тогда. Мест в общаге не хватало. И пришлось Ирише устроиться на работу со служебным жильем. Как вы понимаете, работала она не в Совмине, а простым дворником. Жизнь в Москве москвича и приезжего, это две большие, несвязанные между собою непонятки.
Что касается москвичей, то абсолютно непонятно и невнятно, где они работают в столице (один я в газете, но это уж не в счет). А вот приезжие беспокоят и тревожат меня другой тайной - что они делают со съемной квартирой, когда сваливают в отпуск? Платить за квартиру бешенные деньги (причем и тогда бешенные) и одновременно отсутствовать в
ней, на мой взгляд, это невиданный каприз природы. Но таковы условия жанра нашей, а вернее их приезжей жизни.
Жила Ира в выселенной коммунальной квартире. Знаете, из разряда бывших господских квартир. После революции хоромы разделили перегородками и стали в них жить опять же приезжие, которые строили столицу первого в мире социалистического государства. А потом, в 70-е годы, домик попал под снос. И покуда ждал, выселенный своей очереди, находчивые дяди и тети из ЖЭКа разделили и без того крохотные комнаты фанерными
перегородками и запустили туда перебиваться, дворников и прочую живность, со всех окраин одной шестой. Звукоизоляция, сами понимаете, никакая. А Ирка втыкала с раннего утра и до поздней, поздней ночи. Сначала убрать свой участок, потом другой - деньги-то нужны! Потом на учебу, после учебы в театр (надо ж изучать материал!), а потом опять на
участок и только потом спать. Тут свихнешься. А в соседней клетушке жили рисковые ребята из секс-меньшинств. Супружеская, так сказать, пара.
Рисковые, потому что, в общем и целом, своих пристрастий не скрывали, а тогда это было чревато. Статья была. А сидеть по ней было сложно. Причем, сидеть в прямом смысле было непросто - главный орган всю дорогу в деле. Но я опять попер по неглавной дороге.
И каждый вечер, в час назначенный, за фанерной, почти картонной стеной раздавались слова одной и той же любовной прелюдии. Самец, в этой нетривиальной паре начинал ворковать, повторяющиеся каждый вечер слова. Это чья такая попа! Чья же, чья же эта попка!
Надо полагать, супругов этот спектакль заводил. А вот Ирку нет. Она уснуть не могла. Хоть и уставала зверски. Сами посудите, два участка, ломом намашешься, скребком навтыкаешься, учеба, потом театр? А домой пришла, тут опять древнегреческая постановка. Завоешь. А голубым все до лампочки. И однажды Ирка не выдержала. Исступленно замолотила в псевдостенку хрупким кулачком и заголосила. Ребята! Вы там с жопами разберитесь! Где там чья! Тоже мне, анотомичка!
За стеной упала тишина. Ирка, ворочаясь с боку на бок, стенала вполголоса. Они там задницы перепутали, а мне в 5 утра вставать. Совесть надо иметь!
И влюбленные съехали от такого хамства. А вы говорите, ОМОН брутален, дубинки. Надо просто знать подход. Ведь все относительно.
