С одной стороны, с кем не бывает, а с другой – все будет зависеть от того, чем обернется «ляп». Неправильный диагноз или криво спроектированный дом могут стоить человеку жизни. Неверно и не вовремя заполненные юристом документы – свободы. Продажа активов дешевле балансовой стоимости может разорить предприятие.
Конечно, по большому счету ошибки неизбежны. Правда, последние лет десять от непреднамеренных заблуждений и просчетов можно застраховаться. Но желающих почему-то нет.
Страхование профессиональной ответственности подразумевает защиту представителей определенных профессий от предъявления имущественных претензий со стороны тех, кому был причинен вред небрежными действиями страхователя.
Подобные услуги появились в России в середине 90-х годов прошлого века. С тех пор страхование профессиональной ответственности попало в разряд экзотических услуг, но так особо и не прижилось.
В анабиозе
Иногда даже кажется, что этот сегмент страхового рынка находится в анабиозе. Хотя страховщики и уверяют, что объем премий растет. Так, в 2007 году по добровольному страхованию ответственности страховщики собрали 20,3 млрд. рублей. Или всего лишь 2,6% совокупного объема полученной страховой премии. Какой процент от этих двадцати миллиардов приходится непосредственно на страхование профессиональной ответственности, сказать сложно.
Видимо, не слишком большой, если учесть, что премии по одному из самых перспективных направлений – страхованию ответственности директоров – едва перевалили за миллиард рублей и держатся на этой отметке уже пару лет подряд.
В России, как показывает практика, профессиональную ответственность могут, но в большинстве случаев не страхуют медики, строители, адвокаты, директора предприятий… Список можно продолжить.
Когда разговор заходит о страховании профессиональной ответственности, все аргументы врачей государственных лечебных учреждений обычно сводятся к жалобам на отсутствие денег даже на покупку нового оборудования и необходимых медикаментов, не говоря уже о приобретении полиса страхования профессиональной ответственности. В частных же поликлиниках ссылаются на то, что для них клиент всегда прав. И все конфликты с ним решаются полюбовно.
К тому же доктора, как правило, свои ошибки не признают. Отсюда вытекает вполне логичный вывод: раз так, то и страховать нечего. Хотя примеров врачебной халатности хоть отбавляй. В 2007 году доктора-эндоскописта суд приговорил к 10 месяцам лишения свободы условно и выплате 100 тыс. рублей моральной компенсации за то, что во время обследования он проткнул пациентке кишечник. В свое оправдание эскулап твердил, что во всем виноват неисправный ректоскоп «Красногвардеец», у которого истек срок эксплуатации. А другого в больнице не было.
А еще раньше, в 2005 году, воронежская областная станция переливания крови заразила ВИЧ-инфекцией 21-летнюю роженицу. Ей перелили кровь почетного донора, которого на наличие инфекции никто не проверил. Суд постановил возместить молодой женщине вред в размере 3,5 млн. рублей. Но так как станция являлась бюджетным учреждением, финансовая ответственность легла на областное управление здраво-охранения.
Михаил Зурабов в свою бытность министром здравоохранения и соцразвития лоббировал идею обязательного страхования профессиональной ответственности врачей. Поводов для принятия такого закона было как минимум два.
Во-первых, введение в действие обязательного страхования от врачебной ошибки закрепляло бы право граждан на получение компенсации за действия врачей. А во-вторых, это послужило бы мощным стимулом для развития данного сегмента страхового рынка.
И скорее всего лидерами по части страхования обязательной профответственности медиков были бы те же компании, на долю которых сегодня приходится существенная часть премий по обязательному медицинскому страхованию граждан.
Но закон так и не разработали. А необходимо заметить, что все обязательные виды страхования в РФ регулируются отдельными законами.
На адвокатов не жалуемся
История с продвижением обязательного страхования профессиональной ответственности врачей очень напоминает процесс законотворчества по обязательному страхованию профессиональной ответственности юристов.
Согласно принятому в 2002 году закону об адвокатской деятельности и адвокатуре российские юристы должны были начать страховать свою профессиональную ответственность в принудительном порядке с 1 января 2007 года. Но за пять лет законодатели, несмотря на все рекомендации Совета Европы, так и не смогли разработать соответствующий закон. Зато уже в апреле 2007 года в Госдуму был внесен законопроект, приостанавливающий действие нормы об обязательном страховании ответственности юристов.
Видимо, такое несколько легкомысленное отношение к страхованию профответственности юристов связано с тем, что в России отсутствует судебная практика по данному вопросу. Граждане практически не жалуются на адвокатов, которым за работу деньги заплачены. Что само по себе уже немало и подразумевает полную отдачу и хорошую работу юриста.
Зато в США, по статистике, минимум 5–6 застрахованных адвокатов из 100 ежегодно сталкиваются с иском о недобросовестном исполнении обязанностей. Нельзя сказать, что американские юристы очень боятся наказания.
Покупка полиса – скорее имиджевая мера. Поскольку ни один клиент ни за что не будет иметь дела с не застраховавшим свою ответственность адвокатом. В результате расходы тамошних юристов на страхование собственной профответственности превышают все текущие расходы, за исключением арендной платы.
В России клиенты пока не столь категоричны. Да и расходы на покупку полиса не так велики. Он стоит 0,5–2% выбранного лимита ответственности. При этом цена еще зависит от видов юридической деятельности, опыта и квалификации юристов, размера полученных гонораров и так далее.
От чего же защищает юриста полис страхования профессиональной ответственности? В России – от ошибочного толкования законодательства, пропуска сроков кассаций, ошибок при оформлении или подготовке документов, неизвещении клиента о последствиях совершаемых юридических действий и прочего.
Впрочем, несмотря на все плюсы такой страховой защиты, юристы не спешат выстраиваться в очередь. И вряд ли ситуация изменится в ближайшее время.
Риски директора
Страхование ответственности директоров и руководителей (D&O – directors and officers liability insurance) – наиболее перспективный вид страхования профессиональной ответственности и наименее зависимый от доброй политической воли и обязательности. Стимулирует приобретение такого полиса скорее непосредственно фондовый рынок.
Полис D&O предусматривает возмещение убытков за непреднамеренные ошибки руководства при управлении компанией и покрывает расходы на защиту директора в суде.
Первые полисы D&O появились в США в 20–30-е годы прошлого века – во времена сухого закона, гангстерских разборок и Великой депрессии. Фондовый кризис не сулил акулам бизнеса ничего, кроме недовольства собственников, – видимо, потому они и решили подстраховаться.
Уже к началу 80-х годов страхование ответственности директоров стало обыденным делом для большинства крупных мировых компаний, как американских, так и европейских. Сегодня в США полисы D&O имеют практически все корпорации, включенные в листинг нью-йоркской биржи, и более 90% крупнейших банков.
Первый российский полис D&O был выдан в 1996 году. Данный вид страхования востребован в основном большими корпорациями, ценные бумаги которых обращаются на зарубежных фондовых биржах. А в совет директоров входят директора-иностранцы.
При этом у нас в стране по D&O застраховано всего около 100 компаний. В том числе ВТБ. Некогда ответственность топ-менеджмента страховало РАО ЕЭС. А совсем недавно о намерении приобрести такой полис с лимитом покрытия в 100 млн. долларов объявил «Газпром». Страховщиком по этому договору выступит компания «СОГАЗ», премия которой составит порядка 3,5 млн. долл.
Средний лимит ответственности по полисам D&O в России составляет 30–50 млн. долл. Данную услугу на рынке предоставляют российские «дочки» иностранных страховщиков: AIG, АСЕ, Allianz, Zurich. Их емкость составляет порядка 25 млн. долл. по единичному страховому договору. И непосредственно российские страховщики, в частности, «Ингосстрах», «РОСНО», «КапиталЪ Страхование», «АльфаСтрахование», «СОГАЗ», емкость которых колеблется в пределах от 500 тыс. долл. до 5 млн. долл. Все, что превышает эти объемы, перестраховывается в основном на Западе или у тех же российских «дочек» западных компаний.
На стоимость полиса влияет множество факторов. Среди них – публичность компании, прозрачность структуры группы и ее собственников, листинг и обращение ценных бумаг компании на международных биржах, бизнес в США и Канаде, наличие судебных исков к компании, количественный состав совета директоров и общее число застрахованных лиц. А также лимит ответственности, который может включать в себя покрытие по требованиям по ценным бумагам, покрытие рисков на территории США и Канады, покрытие дочерних компаний…
Кстати, практики судебных разбирательств, за которыми могли бы последовать выплаты по договору D&O, в российской юрисдикции опять-таки нет. Что, безусловно, негативно сказывается на развитии рынка. Впрочем, есть и другие препятствия. Среди них – несовершенство экономической базы, «неофициальный» характер разрешения конфликтов и рейдерские захваты, политические риски и так далее.
Хотя можно предположить, что по мере выхода российских компаний на мировой фондовый рынок с новыми размещениями потребность в полисах D&O увеличится. Наверняка будет способствовать росту спроса и принятие нового законодательства в отношении ответственности директоров и должностных лиц компаний и страхования такой ответственности.
