Банковские кризисы

«Сегодня финансовая безопасность страны не менее важна, чем ядерная»

Необходимо ли вмешательство государства в рыночные отношения банков? Каким оно должно быть?
Диапазон воздействия велик: от патернализма до «экономического дарвинизма».

О своем видении проблемы реагирования на финансовые риски генеральный директор Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Александр ТУРБАНОВ рассказал Виктории Чеботаревой

«ДЛ»: Как меняются в ходе развития мировой экономики причины и последствия банковских кризисов? Какая тенденция прослеживается в мировой истории финансовых катаклизмов?

Александр Турбанов: Боюсь, что это прозвучит слишком вызывающе, но думаю, что никто в точности не знает, из-за чего случаются банковские кризисы. Если бы знали, их не было бы вовсе. Это как с причинами возникновения раковых заболеваний. Онкологи честно признают: «Пока мы до конца не понимаем природу этого страшного недуга».

Конечно, существуют глубинные экономические основания, такие как накопленные диспропорции, в частности в финансовой сфере. Но даже при их наличии во многих случаях удается избегать кризисов. И наоборот, иногда кризисы оказываются спровоцированными причинами, не связанными со структурными диспропорциями в экономике.

Кстати, отличительной чертой нынешних кризисных явлений на мировом финансовом рынке является то, что они серьезно затронули главным образом только один сектор – ипотечного кредитования. В других секторах спада практически не наблюдается, они развиваются в прежнем режиме.

Ипотека не впервые «пробуждает» кризисные явления. Например, спекуляции на рынке недвижимости в Японии, Таиланде, ряде других стран послужили «спусковым крючком» азиатского кризиса 1997–1998 годов. В США в 2000-е годы ипотека также уже вызывала напряженность в банковской системе.

Все более существенную роль в развитии кризисов в современном мире играет информационный дисбаланс. Субъекты финансово-экономических отношений действуют в условиях неравного доступа к информации, и это создает диспаритет возможностей, зачастую приводящий к кризисам. На мой взгляд, теория информационной асимметрии точно описывает нынешнее положение вещей.

Историческая же тенденция такова: по мере увеличения значимости банковской системы в общественной жизни усиливается и негативный эффект банковских кризисов.

В современной экономике доминирование финансового капитала (а значит, и банковского) очевидно. Так, совокупный объем рынка производных финансовых инструментов (деривативов) составляет более 500 трлн. долларов. Вдумайтесь в эту цифру – скоро квадриллионами считать будем! Для сравнения: ВВП всех стран мира, вместе взятых, на порядок меньше. Финансовый и промышленный капитал начинают выступать в разных весовых категориях.

Вот почему сегодня именно финансовая безопасность, пожалуй, не менее важна, чем, например, ядерная. Социальная энергия, извергаемая при расщеплении финансов и экономики домохозяйств, не менее разрушительна, чем энергия из глубин материи.

Последствия кризисов всегда одни и те же: экономический спад, массовая безработица, обнищание населения и, соответственно, психологический надлом людей.

«ДЛ»: А со временем в силу глобализации значение кризиса, охватывающего мировую банковскую систему, увеличивается?

А.Т.: В вашем вопросе уже содержатся «наметки» ответа. Глобальная экономика – глобальный кризис. Еще каких-нибудь сто лет назад мировой финансовой системы в сегодняшнем понимании не существовало вовсе, а банковский кризис затрагивал лишь интересы немногочисленных групп.

Масштаб кризиса зависит от возможной «площади поражения». Раньше финансовые потрясения на рынках США не могли прямо затрагивать относительно автономные экономические системы – например, натуральное хозяйство Лаоса или страны СЭВ. В этом смысле «железный занавес» выполнял функции санитарного кордона на пути распространения экономических кризисов. Сегодня же «в щель забиться» никому не удастся – все связаны со всеми. Причем характер этих связей неоднозначен. Кто от кого больше зависит: США, обладающие печатным станком, или Китай, накопивший более триллиона долларов золотовалютных резервов?

Те же, кто не интегрирован в мировую финансовую систему (например, государства Африки южнее Сахары, за исключением ЮАР), находятся на окраинах глобальной экономики.

При этом глобализация не единственная характеристика развития банковской системы. Глобализация – это, скажем так, «горизонтальная» экспансия банковского капитала. Но одновременно происходит и «вертикальная» глубинная экспансия: повседневная жизнь современного человека невообразима без взаимоотношений с банками. Он берет кредиты на покупку жилья и машины, на свадьбы и похороны… да просто на «обновку» с наступлением весны. Я уверен, практически у любого из читателей вашего журнала в портмоне обнаружится кредитная или дебетовая карточка. И скорее всего не одна.

Поэтому банковский кризис все более может угрожать самим основам бытия современного человека.

Хотя уже начиная с 20-х годов прошлого века есть основания говорить о бытийном характере банковских кризисов. По мнению многих немецких и американских философов и писателей, банковские коллапсы 1923 и 1929 годов в Германии и США изменили жизненный уклад и строй мысли миллионов людей.

Банковские кризисы в Мексике и Аргентине в 90-х годах прошлого столетия и «нулевых» нынешнего погрузили эти страны в национальную депрессию. О мрачной осени 1998 года в России аудитории журнала, думается, напоминать и не надо.

«ДЛ»: Власти, как правило, стараются замалчивать масштаб проблем. Так, в свое время после оптимистичных заявлений представителей руководства страны вдруг наступил дефолт…

А.Т.: Мы все учимся, в том числе, увы, и на своих ошибках.

Конечно, людям надо говорить правду. Государство обязано предупреждать о возможных неблагоприятных событиях.

Но как это трудно для любого политика – пройти между Сциллой пугающей правды и Харибдой общественной паники!

Причем для таких заявлений важна подготовленность обеих сторон – как руководителей страны, так и граждан. Важно, насколько последние верят государству и его руководителям.

Я уверен, что постепенно доверительные отношения между гражданами и властью сложатся и в России. Это требует времени, но процесс уже идет.

«ДЛ»: Как исторически менялась роль правительства и центральных банков в преодолении системных банковских кризисов?

А.Т.: Ну и вопрос – тема для полновесной монографии! В общем виде ответ звучит так: сообразно трансформации самого института государства меняется и роль государственных институтов в разрешении банковских кризисов. Одна же из основных тенденций – поиск властями новых форм взаимодействия с обществом и бизнесом. Государство вынуждено реагировать на вновь возникающие вызовы.

Вообще же роль государства в преодолении и профилактике финансовых кризисов всегда была ключевой – вспомним «Новый курс» Франклина Рузвельта, при реализации которого, собственно, и была впервые создана система страхования депозитов, а инвестиционный бизнес отделен от работы с вкладчиками.

Яркой иллюстрацией государственной роли в преодолении кризисов являются события 1997–1998 годов в Юго-Восточной Азии. Руководство Малайзии тогда не пошло на поводу у международных банкиров и спасло экономику страны от обвала, отказавшись от «связанных» кредитов МВФ и ограничив движение капиталов. Власти же ряда других стран этого региона действовали противоположным образом и привели свои экономики к коллапсу.

Иногда предлагают взглянуть на проблему с иной стороны: а необходимо ли вообще вмешательство государства в рыночные отношения банков? Последователи младолиберализма считают, что такое вмешательство нецелесообразно: дескать, сильнейший выживает, слабейший погибает, и не надо этому препятствовать. Такой вот «экономический дарвинизм». Честно скажу, мне подобный подход не близок. Но он имеет сегодня много сторонников.

Я же полагаю, что финансовая безопасность, как и уже упоминавшаяся ядерная безопасность, является общественным достоянием. А значит, она в зоне ответственности государства.

«ДЛ»: Какие методы и инструменты преодоления и предотвращения кризисов можно отнести к наиболее существенным?

А.Т.: Диапазон мер по преодолению банковских кризисов чрезвычайно широк: изменение ставки рефинансирования, предоставление кредитов системообразующим банкам или даже такая крайняя мера, как установление currency board («валютного совета»), что фактически означает отказ от самостоятельной денежно-кредитной политики. Кстати, осенью 1998 года находились и у нас горячие головы, выступавшие за применение этой меры.

Насколько значим тот или иной инструмент, зависит от характера кризиса и возможностей монетарных властей.
Но я бы особо выделил два инструмента профилактики и преодоления банковских кризисов: систему страхования вкладов и систему предупреждения банкротства проблемных банков.

Опыт применения этих инструментов есть и у России. Так уж случилось, что система санации банков у нас появилась раньше, чем система страхования вкладов, – в форс-мажорных обстоятельствах осени 1998 года. Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО) было создано ситуативно, для решения конкретной задачи: требовалось снять социальную напряженность, вызванную неспособностью целого ряда банков выполнить свои обязательства перед вкладчиками.

И эта задача была решена: АРКО реализовало 21 проект (в том числе по реструктуризации «СБС-Агро»), в рамках которых удалось обеспечить возврат и сохранность сбережений более чем 1,5 млн. человек. «Завалы», образовавшиеся в результате того, что ряд системообразующих банков оказался на грани банкротства, мы тогда «разгребли». И это было положительно оценено как руководством страны, так и международными финансовыми организациями.

Меры финансового оздоровления (участие в капитале банка, предоставление кредитов или гарантий, выкуп проблемных активов) весьма эффективны не только при ликвидации последствий системных кризисов – они помогают их предотвращать. Об этом свидетельствует опыт США, Южной Кореи и других стран, где санацией кредитных организаций занимаются наши коллеги – страховщики депозитов.

Страхование вкладов и финансовое оздоровление (наряду с выполнением функции корпоративного ликвидатора) представляют собой три источника и три составные части целостной системы защиты интересов кредиторов банков.

Думаю, что нам необходимо располагать всей триадой этих «оборонительных средств». Причем целесообразно было бы вновь создать систему финансового оздоровления сейчас, когда все спокойно и нет необходимости действовать в авральном режиме.

Система же страхования вкладов сейчас успешно действует. Одна из ее основных задач – препятствовать возникновению панических настроений в среде вкладчиков, ведь подобная истерия представляет собой серьезную угрозу банковской системе в целом. Вспомним хотя бы так называемый кризис доверия в банковском секторе летом 2004 года.

За время существования ССВ произошло уже более 30 страховых случаев. Но нет больше ни паники, ни очередей взволнованных вкладчиков. Люди настолько успокоились, что зачастую вообще не спешат за страховым возмещением.

«ДЛ»: Как считает бывший председатель правления ФРС Пол Волкер, мировые кризисы не просто закономерны, но и являются результатом множества системных ошибок. Может быть, не стоит регулировать рынок, все равно регулирование неэффективно?

А.Т.: Волкер действительно считает нынешний кризис результатом серьезных ошибок финансовых властей. Но он выступает отнюдь не за отмену регулирования финансового рынка – напротив, за развитие и координацию надзора во всех секторах финансового рынка, поскольку, например, бесконтрольные действия хедж-фондов давно уже являются значимым фактором нестабильности всего финансового рынка.

Что ж, с ним можно только согласиться. К чему приводит менее жесткое (по сравнению с банками) регулирование некоторых секторов финансового рынка, мы все знаем: в последнее время в России вновь стали появляться финансовые пирамиды, урон от деятельности которых измеряется миллиардами рублей.

Более того, я считаю целесообразным унифицировать не только надзор и регулирование, но и страховую защиту в различных секторах финансового рынка: это вещи взаимосвязанные, а зачастую и взаимообусловленные. Гарантии надо предоставить не только вкладчикам, но и участникам паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов (разумеется, речь идет о страховании исключительно нерыночных рисков).

«ДЛ»: Может быть, центробанки должны ограничиться помощью кредитным организациям, как это недавно сделала ФРС? Увеличив при этом меру ответственности хозяев финансового бизнеса и топ-менеджмента? И вообще кризис – это зло или благо?

А.Т.: Строго говоря, оказание финансовой помощи неплатежеспособным банкам вовсе не является функцией центральных банков. Другое дело – выполнение функций кредитора последней инстанции для решения проблем с краткосрочной ликвидностью.

Это естественный и верный путь.

Что касается усиления ответственности собственников и менеджмента банков, то об этом свидетельствуют истории с Bear Stearns или Nothern Rock, где буквально накануне банкротства топ-менеджеры вознаградили себя немалыми бонусами и благополучно уволились. Причем руководители Nothern Rock, уже получая экстренные кредиты от Банка Англии, «сплавили» значительную часть «живых» активов банка в офшоры.

К сожалению, действия собственников и менеджеров банков, ущемляющие права кредиторов, не редкость и в России. Поэтому нашему агентству при выполнении функций корпоративного ликвидатора приходится уделять этой проблеме большое внимание и прикладывать немало усилий для восстановления справедливости.

Появились прецеденты привлечения виновных к субсидиарной и иным видам имущественной ответственности; возбуждаются и уголовные дела. Постепенно ситуация меняется к лучшему. Надеюсь, для всех станет правилом, что по своим обязательствам надо отвечать. И банкиры здесь смогут показать пример.

Относительно вопроса «Кризис – зло или благо?». Знаете, иногда люди после серьезной аварии или перенесенного заболевания начинают иначе относиться к миру – честнее и чище. Означает ли это, что столкновение с грузовиком или больничная койка представляют собой благо и мы не должны заботиться о постоянном соблюдении правил дорожного движения и сохранении здоровья?

Применительно к экономике это означает следующее. Кризис не является благом, но может быть этапом движения к нему. Правда, этапом совсем не обязательным, так что лучше его избегать.   

Павел МЕДВЕДЕВ, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам:

Серьезный контроль над рисками коммерческих банков в нашей стране фактически начался 4 года назад – со вступлением в действие закона «О страховании вкладов граждан». Важным фактором снижения рисков является осознание гражданином того факта, что его вклад застрахован. Банковские и финансовые кризисы часто вспыхивают из-за паники. Сегодня Агентство по страхованию банковских вкладов с успехом предотвращает даже намек на ажиотаж.

У государства есть еще один рычаг для снижения рискованности действующих банков – поддержание их ликвидности.

Осенью прошлого года возникла потребность именно в такой мере. И ЦБ очень оперативно отреагировал – продумал и отработал эффективную систему кредитования банков. Все прошло благополучно, кризиса ликвидности не было. Не возник он и в конце I квартала 2008 года, когда у клиентов банков появилась потребность в ресурсах для уплаты налогов. Банкам загодя были предложены кредиты, причем не только со стороны ЦБ, но и правительства. Оказалось, что правительство несколько перестраховалось: рынок востребовал едва десятую часть предлагаемой помощи. Но это не беда. Беда, если денег не хватает.

И наконец, есть еще одна мера по сдерживанию финансового кризиса в стране, которую тоже должно использовать государство, – это контроль над бюджетными расходами. Правительство обязано придерживаться жесткой бюджетной дисциплины. Иначе будет постоянная инфляция, колебания курсов, обесценивание местной валюты.

Анатолий ЛАНДСМАН, председатель совета директоров «СДМ-банка», доктор экономических наук, профессор:

Что касается регулирования не денежных рынков или денежного обращения, а исключительно банковского бизнеса Центробанком, – оно явно прогрессирует. В этой области ЦБ значительно продвинулся вперед и, на мой взгляд, полностью отвечает международным требованиям. Но есть весьма значительная опасность, которую явно недооценивают не только регулятор, но и само банковское сообщество. Наиболее существенный риск – это вовлеченность в той или иной степени многих банков в собственные или аффилированные с ними инвестиционные проекты.

Причем делается это в неявном виде, поскольку формально никто требования ЦБ старается не нарушать, а Центробанк очень жестко этот момент регламентирует. Но существует немало способов обходить эти требования. И в случае ухудшения общей экономической ситуации, связанной, допустим, с падением цен на нефть или с какими-то другими важными обстоятельствами, «инвестиционная зависимость» может пошатнуть сам банк. Иными словами, кредитные учреждения, включенные в собственные инвестиционные проекты, принимают не свои, не банковские риски, что потенциально может очень сильно ударить по банковской системе России в целом.

Елена ПАНИНА, заместитель председателя Комитета Госдумы по промышленности:

Есть несколько мер, позволяющих снизить рискованность коммерческих банков – главных инструментов кредитно-денежной политики государства. Первая – доступность информации для банковских клиентов и тех, кто только собирается начать работать с банком.

Во всех странах с развитой рыночной экономикой публикуются банковские рейтинги, на основании которых определяются индексы доверия к банку, коэффициенты его надежности и так далее.

Вторая мера – ужесточение правил получения банковской лицензии. ЦБ серьезно урезал порог вхождения в банковскую сферу новых кредитных организаций. На мой взгляд, сейчас в России для снижения рискованности банковской деятельности нужно проводить политику укрупнения коммерческих банков. Российские банки по сравнению с европейскими и американскими КБ являются очень мелкими, в лучшем случае – средними. При этом в стране абсолютно не развита система «небанковских» кредитных учреждений. Поэтому российские коммерческие банки нужно укрупнять, и тогда они действительно станут столпами финансовой и экономической политики страны. Одновременно с этим надо развивать систему небанковских кредитных организаций.

Михаил ВЫШЕГОРОДЦЕВ, министр правительства Москвы, руководитель Департамента поддержки и развития малого предпринимательства:

Гарантийные фонды подобно московскому Фонду содействия кредитования малого бизнеса и фондам, созданным по нашему примеру в других регионах страны, помогают бизнесу в получении банковских кредитов, принимая на себя часть поручительств за такие хозяйствующие субъекты. Ведь предпринимателю, не имеющему ликвидного залога, гораздо сложнее сегодня получить кредит. Здесь же за него поручаются фонды, созданные государством в лице субъекта Федерации.

Таким образом, с одной стороны, идет государственная поддержка малого и среднего бизнеса, а с другой – за счет поручительства снижаются банковские риски. Что касается непосредственно профилактики банковско-финансовых кризисов, я считаю, что это должна быть продуманная экономическая политика государства, в данном случае – качественная законотворческая работа.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру