История эта случилась недавно, и те разговоры и настроения я помню до сих пор…
…Было два часа пополудни, когда я поймала "частника", чтобы доехать от Садового кольца к Серебряному бору. Водитель, к моему удовольствию, оказался интеллигентным москвичом, подрабатывающим в свободное от перевозки своего шефа время. Мы спокойно двигались по Садовому кольцу, лавируя между заторами автомобилей. Мой собеседник понемногу набирал обороты нудения, вырисовывая свой тип мировоззрения.
Все шло к обсуждению риторических вопросов российской жизни. Слушая в пол-уха, я любовалась летней фланирующей публикой в центре столицы. "Сейчас дойдет до лозунга "Россия — вперед! А я бы вступила в разговор, подразумевая иную целесообразность: "Россия — шаг вперед, два назад".
Но мне не хотелось вникать в причины жизненно важных проблем моего водителя, тем более что тонкую игру ума этот собеседник не гарантировал. Впрочем, он меня вовсе не беспокоил.
И все ничего, если бы не обстоятельство вселенского масштаба. Точнее, два обстоятельства. Где-то посередине пути мой попутчик все-таки выдал, то тужась, то осторожничая, свою главную озабоченность. Ею была — что бы вы думали? — маленькая зарплата.
Это интересовало его не только в личном, но и в глобальном плане: он как бы намекал на общественный характер проблемы российских оплат труда. Он никого не винил, тема грубого "хапка" не входила в его мировосприятие. Просто что-то у него не вязались концы с началами или с концами; где-то задним умом он понимал: может, все происходит и верно, но не справедливо или наоборот.
Монолог несколько затянулся, и для обозначения конца требовалось мое веское участие в поддержании разговора. Я слегка коснулась наболевшей для него темы: да, есть такое слабое звено у нас в России. Труд адекватно почти не оплачивается, не оценивается. Зарплата и работа как-то не связаны.
Платят за отношение, за подмигивание, за атмосферу, за телесность-"вписанность", за безопасность, бла-бла-бла и только в последнюю очередь платят за профессионализм – это "великое качество компетентности".
Вот такие мы — страна человеческих, слишком человеческих отношений. "У нас особая групповая динамика", — сказали бы современные топменеджеры службы HR. Разбросало нас по всему пространству, вот и согреваемся друг о друга. А иначе замерзнем! Не остается времени на то, чтоб заниматься удобством жизни и комфортом внутри своей страны, города, etс.
Нам надо надгосударственные задачи решать, до себя ли? Мы для мира продукт вырабатываем, производим, извлекаем и отправляем всеми мыслимыми и немыслимыми видами транспорта. Как этакий уникальный карьер таблицы Менделеева, транснациональная корпорация с дочерней алхимической лабораторией.
Но мысли эти остались неозвученными. Поэтому собеседник мой приятно удивился, что неожиданно в моем лице нашел отклик и подтверждение своим сомнениям. Чуть помаявшись, тема отступила от нас.
Сюжет близился к своему завершению. И вдруг, на одном из поворотов, среди высоких тенистых деревьев, я увидела из окна Volvo старое четырехэтажное здание с помпезной аркой образца сталинского ампира. Неоклассический особняк или дом, похожий на него, стоял среди новостроя. И видно было, что в нем обретались неопределенные организации.
Такие вот островки духа старой Москвы, притаившись среди каскадов хайтека, дышат временем на нас, сохраняя разорванную нить веков. Как старая аристократка, как "Пиковая дама", живут себе и живут, пока какой-нибудь "инженер" Герман не захочет поставить на тройку, семерку, туза, поспорить с тайной пиковой дамы, дабы получить выигрыш — место под застройку.
Я воскликнула: "Какое чудо сохранилось, никогда прежде его не видела!" Шофер отозвался с упоением: "Зачем он здесь нужен? Сломать бы его, да построить новые дома". Я, как бы это помягче сказать, остолбенела: "Да как же, разве можно?" И в лоб ему с налету: "Вот потому и не платят Вам! Зарплату!"
Проявив профпригодность, он принял мой возглас как само собой разумеющееся: "Эти обстоятельства как-то связаны?" Я не выдержала: "Зависит, еще как!". После чего наступила развязка. Естественно.
Не могу не вспомнить вдогонку недавний диалог с приятелем, состоявшим в экспертной группе по строительству объекта в экологически заповедной зоне одной из республик бывшей автономии. Вопрос "быть или не быть?" решался на уровне Правительства Республики. На заключительном заседании присутствовал сам Президент, выдавший согласие на строительство лаконичным резюме: "Подумаешь! Одна птичка умрет!"…
Достоевский со "слезой младенца" отдыхает. Сразу вспомнились слова из песни любимого экс-президентом "Любэ": "Ради гнездышка грача не рубите сгоряча".
И напоследок: утром следующего дня я ехала уже с другим шофером. Он оказался типичным гастарбайтером, трех кровей в одном, работающим немногим более года в Москве. Этот вообще с "места в карьер" начал автодоклад, не дав мне очнуться. Когда проезжали Таганскую площадь, я за последние 24 часа остолбенела еще раз.
На первом же заторе шофер выказал полную осведомленность (так и сказал, что намеренно интересовался) об очередной стройке. Сожалел, что такие красоты негоже загублены, запрятаны и замурованы. Столько было любви и трепета к столице в его скупых, но по делу сказанных словах. А я подумала: "Как любит Москву! Город свой. Он этого не осознает, просто любит и все".
Такие дела…
