Я тогда мало интересовался политикой. Слушал "Битлз", был влюблен и считал, что мир принадлежит тем, кто счастлив. Путч, перестрелки, ужас происходящего были где-то там, словно в другом тревожном мире. Я все понимал, но не тянуло меня в этот мир… нет, не тянуло.
События завершились, наступил комендантский час. Рассказывали ужасы про ОМОН: задержавшихся на улице били палками, тащили в отделения милиции. Даже стариков с собачками…
А собирались мы сперва у "Космоса" (павильон ВДНХ), потом — на "Стреле" (это уже у метро "ВДНХ"). Просто тусовка: пели песни "Битлз", общались. Шесть раз в год: на дни рождения Великой Четверки, на день смерти Джона и день последнего концерта "Битлз".
И, конечно, больше всего битломанов приходило на день рождении Леннона. А когда тусовка спускалась в метро, своды его порой оглашались дружным скандированием: "Джон Леннон жив! Джон Леннон жив!"
А тут — комендантский час! Но ведь... как же так? Погода была чудная, хотелось слушать "Битлз", гулять по вечерней Москве и радоваться жизни. И мы гуляли!
Домой возвращался поздно. Кажется, на одном из последних поездов. Вынырнул из метро, выдохнул — двум ОМОНам не бывать! — и пошел в сторону дома. Минут через пятнадцать остановили.
— Да-да, комендантский час. Но сегодня день рождения Джона. Мы отмечали…Я тут недалеко живу…
— Какого такого Джона?
— Ну, Джона Леннона!
— О! А ведь правда…
Мы немного помолчали.
— Слышь, парень, а у тебя пиво есть?
— Нет, не пью…
— Жаль. Эх, ладно, смотри. Иди этим переулком, а на перекресток не выходи, там наши. Ты их лучше обойди.
— Спасибо!
Когда я пришел домой, мама смотрела по кабельному ТВ репортаж из местного отделения милиции. Показывали несчастных, которых только что задержали на улице.
Для нас Джон, любовь и уважение к нему были словно неким ключом, которым что-то отпирали. Даже не помню, что…
Я уже давно не хожу на "Стрелу", я по уши увяз в политике, да и "Битлз" слушаю редко. Но Джон Леннон все равно жив, с этим уж никто никогда ничего не поделает! ;)
