Амур чистил снайперскую винтовку. На мускулистых руках под высоко закатанными рукавами линялой рубахи цвета хаки шевелились жгуты мышц. Уперев приклад винтовки в каблук высокого ботинка, Купидон мерно двигал шомполом.
Святой Валентин с интересом глядел на широченную спину бога любви, мысленно представляя себе, что было бы, если в своей работе тот использовал другое орудие труда — например, секиру. Словно почувствовав его взгляд, Амур оглянулся.
— Фух! Жарко сегодня.
— Февраль вроде, — без особого энтузиазма отозвался Валентин, — откуда жара?
Амур заглянул в канал ствола и удовлетворенно сплюнул.
— Февраль, — бормотнул он, — февраль... Работы вагон, вот и жара. По всему
миру.
— Ты чего таким старьем пользуешься? — спросил Святой Валентин, разглядывая добела вытертую сталь старенькой "снайперки". Амур хмыкнул и сдвинул подальше на затылок черный берет со щитом Wild Geese.
— А чего? — обиженно сказал он, несколько раз щелкнув затвором. — Тяжеловата, конечно. Зато надежная. Тульский "Мосин", семь шестьдесят два. Хоть песка в нее насыпь, работает как часы. И хрупких деталей нет, кроме прицела. А возьми какую-нибудь "Си-Эф-Ай Лимитед Эдишн АА" — хлопот не оберешься...
Валентин поморщился. Он уже позабыл, что огнестрельное оружие — явный бзик Амура: о винтовках, глушителях и боеприпасах он мог говорить неделями, тем более что времени у него было хоть отбавляй.
— Или вот Штейр Шарфшутцен Гевер семидесятого года... — доносился до него голос Амура. Валентин поспешно прервал увлекшегося бога любви.
— Лучше бы ты из лука стрелял. Как в старину.
— Из лу-у-ука? — презрительно протянул Амур.
Винтовку он уже оставил в покое, и теперь медленно водил по точильному камню черным лезвием длинного ножа.
— Лук, Валя — это прошлый век. Нет, даже не век, а тысячелетие. А где мне столько стрел взять? Титановые — попробуй потаскать! А деревянными только начни стрелять, сразу защитники окружающей среды на дыбы встанут. Гринписовцы всякие, международники.
Он помолчал, проверяя остроту лезвия на толстом неровном ногте большого пальца.
— И потом, поправки на ветер сильнее надо делать, дальность ниже, точность поражения. Нет. Хватит луков.
— А арбалеты? — осведомился святой, вертя в руках открытку-"валентинку".
— Пробовал, — твердо покачал головой Амур, — не мое. Стрелы еще тяжелее, заряжать дольше. Хотя вот, есть кассетного заряжания...Нет, все равно не для меня.
— Знаешь, что? — сказал Валентин. Он порвал открытку на мелкие кусочки, ссыпал их с ладони и стоял, провожая взглядом белые квадратики, уносящиеся по ветру. Амур вопросительно поднял бровь. — Заведи себе самолет и переходи на бомбометания. Кассетные бомбы, шариковые, вакуумные. Сразу всех и накроешь, никто не уйдет.
— Смешно, — скривился бог любви, досылая патрон в патронник, — шутник ты, Валентин, хоть и святой. Нам сегодня весь день в паре работать, не забыл?
— Помню, — вздохнул Валентин, машинально тронув дальномер, висящий на поясе, — ну, мое дело маленькое, как у всякого корректировщика. Я только предупреждения рассылаю. Мол, "ты будешь моим Валентином". Или
Валентиной. Только человек это получил, а тут ты — бах! — и точка. Постарайся все-таки в голову не стрелять. Рассудочная любовь — она, сам знаешь, добром не кончается, да и вообще абсурд какой-то.
— Привычка с Косова, — проворчал Амур, подгоняя ремень, — ладно, как скажешь. В сердце так в сердце.
— И без контрольного, ладно? — Валентин твердо выдержал обиженный взгляд бога, словно у того отняли любимую игрушку. — Не надо контрольного, Амур. Мы не киллеры.
— Можно подумать, то, что мы делаем — лучше...
Валентин махнул рукой и отвернулся. Глянул вниз.
— А, вот и первый. Ранняя пташка.
— Ветер? — деловито спросил Амур, приникая глазницей к окуляру прицела.
— Расстояние, угол...Пли!
(с) bigler.ru
