Я боюсь школьников. Старшеклассников — особенно. Детобоязнь — фобия страшная, но обоснованная. Развивается после практики в усредненном учебном заведении. Глядя на просветленные лица выпускников, с ужасом понимаешь, что даже после трудов твоих праведных, его разум чист, как лист. По крайней мере, та часть разума, которая отвечает за сдачу экзаменов по литературе.
Как-то разговорился с коллегой. Она спросила, останусь ли я в школе. Нет, наверное, нет. Хочется работать в высшем учебном заведении. Ответ понравился настолько, что стал вечной цитатой, крылатой фразой и руководству к действию: "Хотите в институт? Напрасно. Бойтесь выпускников — они вырастут и придут к вам на первый курс".
И как показала практика, их стоило опасаться. Есть несколько примеров из серии "и смех, и слезы". Дело было на первом уроке. Ребята пишут сочинение по Шекспиру — было интересно, знают ли они "внепрограммные" произведения классика. Все сидят в классе, кроме Колесникова — редкого хулигана и двоечника. Гробовая тишина, только слышен скрип шариковых перьев. И тут голос завуча из коридора:
— Колесников, что ты бродишь, как тень отца Гамлета?
Ответ оказался неожиданным:
— Лилия Петровна, а кто такой Отец Гамлет?
Культурный мальчик, воспитанный…
Помню урок по Блоку, когда народ в обязательном порядке рассказывал выученное стихотворение. Иду по списку, вызываю парня. Ребенок торжественно выходит к доске и с печально-одухотворенным выражением лица рассказывает "Похоронят, зароют глубОко". Отчитал гладко, садись, говорю, пять. Следующий! "Похоронят, зароют глубОко". И так пятнадцать раз…
Наши "похороны" затянулись почти до конца урока. Спас положение "спортсмен" — человек, который за всю жизнь не прочитал ни строчки, как мне казалось. Здоровый, угрюмый, он никогда не тянул руки, не участвовал в спорах, не высказывал свое мнение. И вот это чудо встает с последней парты и раскатистым подростковым басом выдает: "Девочка пела в церковном хоре". Оптимистично, занавес!
