Пока очевидно, что уверенность экспертов в будущем Дмитрия Анатольевича никак не связана с мнением и пожеланиями рядовых россиян. Рейтинг Путина выше. По данным ВЦИОМ, ему доверяют 49%, тогда как Медведеву — 41% опрошенных. Однако политологи стали дружно склоняться в сторону действующего президента. “Никаких социологических предпосылок для такого поворота в мнениях экспертного сообщества нет, — уверен гендиректор ВЦИОМ Валерий Федоров. — С общественным мнением это не связано. Рейтинги у Медведева и Путина довольно близки, более того — они движутся синхронно. Вместе падают и растут. Это говорит о том, что люди их не воспринимают как потенциальных конкурентов, а считают членами одной команды”.
Почему переменился ветер?
Одним из первых, кто открыто заявил о преимуществе Медведева, стал президент Фонда эффективной политики Глеб Павловский. Свою позицию он объяснил “МК” так: “Три года действующий президент постепенно убеждал недоверчивый политический класс, разные элиты, что он президент. Его проверяли на вшивость, говорили, что он слаб, что никого не может уволить. Между тем постепенно губернаторов-тяжеловесов становилось все меньше...”
Со временем количество перешло в качество: возникло ощущение, что президент — действительно президент, а не исполняющий обязанности, как многие говорили 3 года назад. А раз так — зачем его менять?
“Президент первого срока в сознании и народа, и элит имеет нормальное право на второй срок, — убеждает Павловский. — Иначе было только у Горбачева и по совершенно особым обстоятельствам. Для людей важно, чтобы не было страхов, что после выборов мы опять проснемся в новой стране, как у нас уже много раз происходило. Три года назад те, кто не упрекал Медведева в слабости, пугали, что он устроит новую перестройку и все развалит, опять будет хаос и так далее. Но и эти прогнозы он развеял, гарантировав преемственность курса”.
Когда начался кризис, аналитики предполагали, что рейтинг Медведева с шумом обрушится до нуля. Действительно, сейчас только ленивый не упрекает его в том, что стагнирует экономика, денег у рядового населения становится все меньше, а цены возобновили рост. Но, по данным того же ВЦИОМ, открытое недоверие президенту высказывают лишь 7%.
Путину не доверяют 5% опрошенных. Доброжелатели не раз предлагали президенту полностью переложить ответственность за экономические проблемы на Путина и тем самым подправить свои “показатели”. “Ключевой момент в том, что Медведев не стал в трудные моменты играть на ослабление Путина, — говорит Павловский. — Этого больше всего боялись союзники власти. И этого — войны между Кремлем и Краснопресненской набережной — больше всего ждали враги власти. Медведев этого не допустил. Да, покусывают друг друга аппараты президента и премьера, но это обычная бюрократическая игра. Они явно не только сохранили отношения, но и сохранили готовность и дальше продолжать свой политический союз. Это дорогого стоит. Поэтому появляется ощущение: “от добра добра не ищут”. И политический класс начинает определяться в пользу инерционного сценария. Пусть все идет, как идет”.
Здесь с Павловским можно и поспорить. Если идеолог “Единой России” Алексей Чадаев в своем партийном блоге не просто критикует международную политику Медведева, а утверждает, что его ошибки могут “стоить Медведеву политического будущего” — значит, в политическом классе все не так однозначно. Чему еще гораздо более весомое свидетельство — разошедшиеся позиции ДАМа и ВВП по Ливии, озвученные ими публично. И это не первый конфликт позиций. Вспомним пикировки, которые возникали между Медведевым и Путиным после теракта в “Домодедово” или вокруг реформы МВД…
В отличие от Павловского директор Центра политических технологий Игорь Бунин не так уверен в очевидности инерционного сценария: “Эксперты перестали говорить туманное “50 на 50” и поменяли точку зрения только потому, что в последние три месяца Медведев был более заметен, чем Путин. Это было связано в первую очередь с реформой МВД. Но пока я не вижу никакого решения ни со стороны Путина, ни со стороны Медведева. Пока все остается в подвешенном состоянии, а эксперты часто выдают желаемое за действительное”.
А по мнению президента фонда “Петербургская политика” Михаила Виноградова, за зиму шансы Медведева даже упали: “После приговора Ходорковскому и январского ареста Немцова ожидания, связанные с Медведевым, стали падать. Январь и часть февраля сложились не в пользу президента, но сейчас он предпринимает попытки обозначить инициативу”. Можно предположить, что реакция президента на события в Ливии также не прибавит ему очков. “Но на самом деле довольно бессмысленно вычислять, чьи шансы возросли или упали, потому что решение, скорее всего, будет приниматься в последний момент, — продолжает Виноградов. — Они оба просто не хотят решать это сейчас. Тут психология, обычное человеческое желание отложить решение сложного вопроса на потом”.
Метод случайного выбора
“Мы сядем, поговорим и все решим, когда придет время”. Подобные фразы о проблеме 2012 года уже отскакивают от зубов как президента, так и премьера. Но как они это будут решать, на основе каких критериев? И учтут ли мнение общества или хотя бы тех самых элит, о которых говорит Павловский?
Михаил Виноградов уверен, что решение будет приниматься... без упора на логику: “Прогнозы, данные социологических опросов, доклады ИНСОРа — ни на что это не повлияет. Когда откладывать станет уже невозможно, решение будет принято на основе субъективных и эмоциональных обстоятельств. Оно будет отчасти случайным, подобно тому, как в свое время эмоционально и случайно принималось решение об остановке российского наступления в Грузии”. По мнению политолога, Путин и Медведев если и будут прислушиваться к чьему-то мнению — то только самых близких: “Для Путина мнение ближнего круга может оказаться значимым. А консолидированная позиция элит его не волнует. Элиты потом подстроят свое мнение под принятое решение. У нас система такова, что с ними не советуются, а ставят перед фактом”. Исключение Виноградов делает для международных партнеров России: “Они могли бы повлиять на решение, тем более что Медведев им симпатичнее. Но четкого сигнала от них, скорее всего, не прозвучит, как не прозвучало во время последнего визита в Москву Джо Байдена”.
Такой подход возмущает Павловского. “Президента и премьера просто неправильно понимают, когда они говорят “сядем и решим”. В результате этому “разговору двоих”, с одной стороны, придают какую-то невероятно высокую значимость, а с другой — сводят выборы к какому-то междусобойчику. Путин и Медведев — два политика мирового масштаба. Они не решают вопросы так, как в сельской бане. Их разговор будет происходить уже в контексте консолидации истеблишмента вокруг того и другого. Тут ведь важна способность не только консолидировать, но и не вызвать паники у тех, кто консолидировался вокруг твоего партнера. Очень важно, кто в большей степени гарантирует преемственность и стабильность. И думать, что Путин так относится к посту президента — решим в свободное время в зависимости от нашего настроения, — это клевета на Путина. Он так не может. У него к президентской должности отношение высокое, я бы сказал , религиозное. Поэтому для него это в высшей степени деликатный момент. Совершенно очевидно, что Путину психологически тяжело без Кремля. В пользу Путина говорит и то, что именно он привел нынешний политический класс к власти, а Медведев пришел в составе этого класса. Здесь первенство Путина бесспорно. Именно Путин сформировал нынешнее уважение к России на мировой арене. Поэтому у него очень сильные позиции. Но именно поэтому мне кажется, что он мыслит шире, чем в категориях перетягивания каната с Медведевым. И решит уступить, если это решение будет востребовано управленцами и политическим классом”.
А вот по мнению Игоря Бунина, Павловский переоценивает роль элит в выборе президента. Ни на что они не влияют: “Я плохо себе представляю, как сегодня можно создать политбюро, которое будет решать, кто станет генеральным секретарем РФ. Это, конечно, разговор двоих. Другое дело, что разные группы будут пытаться оказать какое-то влияние на этот разговор. Владимир Владимирович, вам нужно возвращаться... Дмитрий Анатольевич, не пасуй, не уступай, будь пожестче... Психологическое давление будет оказываться на обоих, но это решение — даже не решение двоих. Это будет решение в первую очередь самого Путина”.
Никакой личной жизни
Но если решать предстоит Путину, да еще и без оглядки на советчиков, если ему и тяжело без Кремля, как утверждает Павловский, то почему же президентом станет Медведев? Путин устал? Или не знает, куда вести страну дальше?
Как ни странно, именно Глеб Павловский, активно “продвигающий Медведева в президенты”, наиболее резко выступает против версии усталости Путина: “Да, Путин ценит житейские удовольствия и хотел бы им отдаться. И 10 лет назад было то же самое. Но он принес свои желания в жертву делу. Он мог бы провести два своих президентства в качестве “английской королевы”. Было много людей, готовых управлять за него. Он этого не допустил. И сегодня говорить, что он устал, — нелепо. Просто Путин — человек без жажды власти. И в этом смысле России с ним повезло”.
А по мнению Михаила Виноградова, Путин откажется от возвращения в президенты, только если не будет знать что делать: “Я думаю, что у Путина будет некий личный конфликт. С одной стороны, на него начнут давить, говоря, что без него все посыпалось и нужно возвращаться и спасать Россию. С другой — у российской элиты вообще и у Путина в частности существует дефицит моделей этого спасения. Есть понимание, что консервация существующей системы и полное игнорирование существующего в обществе запроса на обновление стратегически недальновидны. Но нет понимания, что дальновидно. Это может повлиять на его решение…”
Мы попросили Игоря Бунина составить рейтинг факторов, которые работают против решения Путина выдвинуть свою кандидатуру на пост президента.
Фактор первый. Человек уже 12 лет непрерывно работает во главе государства. Чисто по-человечески это тяжелая ноша. Не случайно он как-то сказал, что пашет, как раб на галерах. Способен ли Путин работать еще 6 лет? Физически проблем тут у него нет. А психологически... Он прекрасно понимает, что если пропашет еще 6 лет, то времени на то, чтобы пожить для себя, останется не так уж много. Все-таки последнее время видно, что ему хочется больше личной жизни. Даже 4 года назад это вырисовывалось. Это главный фактор, по которому Путин не принимает окончательного решения вернуться в президентское кресло.
Фактор второй. Предстоит очень тяжелый президентский срок: и по продолжительности, 6 лет вместо 4, и по насыщенности негативными событиями. Значительная часть накоплений, которые были сделаны в “нулевые годы” и обеспечивали непотопляемость, за время кризиса исчезли. Теперь придется даже занимать, а проблемы, которые нужно решать, никуда не делись. Отсталость экономической модели, нефтегазовая игла, дефицит пенсионного фонда, катастрофическая ситуация в ЖКХ...
Фактор третий. У людей появились новые потребности. В 90-е и нулевые годы значительная часть населения пользовалась возможностью удовлетворять свои материальные потребности. После дефицита советских времен мы получили изобилие, и произошел расцвет индивидуального потребления. Люди получили не очень дорогие деликатесы, за которыми не нужно стоять в очереди, многие смогли купить машину, создать свой бизнес, съездить в турпоездку за рубеж. “А сейчас возникает ощущение, что у людей появляются потребности иного порядка, — говорит Бунин. — Люди хотят быть услышанными, более самостоятельными и свободными, хотят политической борьбы, большей социальной мобильности. Но удовлетворить эти пожелания в той системе, которая возникла в нулевые годы, невозможно. Для того чтобы страна соответствовала новым потребностям — нужно проводить реформы, причем не только социально-экономические, но и политические. Есть ли готовность у Путина пойти на такие реформы? У Медведева хоть какая-то готовность существовала последний год. А Путин, по-видимому, находится в том психологическом состоянии, когда он еще эту границу не перешел”.
До 2008 года существовал “план Путина” и простая, понятная программа: растут государственные корпорации, строится великая энергетическая держава, суверенная демократия дает уверенность в завтрашнем дне в обмен на некую свободу выбора. Теперь эта система перестает работать. Нужны реформы. Медведев их хоть и не провел, но по крайней мере авансировал. А от Путина мы пока ни разу не слышали, что он готов к этим реформам. Конечно, можно прыгнуть в чан с горячей жидкостью, выскочить молодым и высказать все эти идеи. И от Путина, который достаточно популярен в обществе, их с благодарностью примут.
“Но для этого требуется психологическое перепрофилирование, — резюмирует Бунин. — Вопрос в том, способен Путин к этому или не способен. Если он решит, что способен и готов — все с этим должны примириться. Решение вернуться в президентское кресло принадлежит Путину. Но я не уверен, что он его примет”.
Миф о третьей силе
Но что если Путин, как ему свойственно, примет нестандартное решение? Один из вариантов сейчас активно обсуждается блогосферой на основе якобы произошедшего вброса из Кремля. Схема такова. Не желая подписываться на все 6 лет, Путин удовлетворяется постом премьера, который в любой момент можно оставить. Но при этом он на время остается главным человеком в стране. А чтобы не путали, кто главнее, партия власти выставляет на президентские выборы не Медведева, а другого человека — третью силу. Медведев же отправляется реформировать судебную власть.
“Такой слух периодически запускается, он служит скорее всего для психологического воздействия на Медведева, — говорит Михаил Виноградов. — Вероятность такого сценария, по моей оценке, не выше 10%”.
Другие политологи верят в “третью силу” еще меньше. “Вы представляете, что начнется, если тандем превратится в триумвират? С тандемом и то сколько проблем и противоречий возникло, а тут появляется третий! — восклицает Игорь Бунин. — Это просто немыслимо, чтобы 3 человека делили власть в России. Вдвоем с трудом делят. А триумвират обычно заканчивается гражданской войной, так было начиная со времен Цезаря и Августа. Управляемость и при тандеме не очень высока, а при триумвирате мы ее потеряем полностью”.
А по мнению Павловского, это не просто слухи, но и исходят они от врагов: “Такие схемы строят люди, которые хотят устроить стране мат в два хода: сперва создать атмосферу непонятности и тревожности, ощущение, что Путин уходит, а Медведев — слаб. А вторым ходом возникает требование сильной руки. Есть идея вернуть Путина в президентское кресло — но уже в качестве человека, зависимого от группы политиков. Этот проект провалится. И Путин в него не втянется, и Медведев такому сценарию будет противостоять — он не слабый президент. Да и как такую рокировку объяснить народу? Это что, спектакль? За Медведева голосовали избиратели, у него есть обязательства. Он должен будет им ответить, почему он не идет на выборы. Если “Единая Россия” выдвинет другого кандидата в порядке конфликта с Медведевым — это обозначит раскол в правящей группировке. Это очень опасная игра, а третья кандидатура в головах избирателей и вовсе будет выглядеть как путч. Они спросят: “А что, Медведев заболел, он в Форосе”? И кто все это будет объяснять?”.
Судьба тандема
Ну если третьего не будет, то интересно предположить, как сложится судьба тандема, да и будет ли он нужен после 2012 года?
“Как показывают все исследования и фокус-группы, с точки зрения общества, было бы идеально сохранить тандем хоть в какой-то форме, — говорит Игорь Бунин. — Путин — лидер молчаливого большинства, консервативного общества, которое смотрит телевизор. Оно верит Путину и готово идти за ним. Это партия телезрителей. Медведев — лидер новых средних слоев, молодежи, предпринимателей, людей, которые уважают Запад и пользуются Интернетом. Тандем — это союз партий Интернета и телезрителей. Партия телезрителей полностью контролируется Путиным, а у партии Интернета есть некая надежда на Медведева. Идеальна такая схема сохранения тандема, в котором партия Интернета решала бы модернизационные задачи, а партия телезрителей — благодаря Путину — поддерживала партию Интернета. Вопрос в том, как сохранить тандем”.
По мнению политолога, в случае победы Медведева сохранение тандема будет зависеть от терпения Путина. Потому что роль президента будет усиливаться, он будет становиться все более свободным и требовательным к премьеру.
А вот по мнению Глеба Павловского, тандем в нынешнем виде “стал генератором нервозности”: “Тандем противоречив, он дает два прямо противоположных эффекта. Один — умиротворяющий для широких народных масс. Он говорит: ребята, все в порядке, у них все дружно, войны между первыми лицами не будет. Другой эффект — для элит и управленцев. Для управления страной тандем стал генератором нервозности. Чиновники каждый день начинают перезвонами: так что они решили, так когда определятся, кто главный? Вместо работы они начинают ловить сигналы. Как правило — сигналы ошибочные. Эта схема превратилась в рай для провокаторов, который надо заканчивать. Мы должны войти в режим известности, когда мы точно знаем, кто пойдет на президентские выборы. Осенью — начало федеральной кампании. Пока сохраняется неизвестность — мы даже готовиться к ней не можем... Поэтому я уверен, что не позднее лета все станет ясно”.
Добавим, что бизнес-элиты, чтобы построить свои планы, хотели бы ясности уже к июню...
Впрочем, никто не настаивает на окончательном роспуске тандема. “Предстоит выбрать форму, в которой этот политический союз будет существовать следующие 6 лет, — говорит Павловский. — Если не президент—премьер, то какая? Вопрос серьезный, а те, кто придумывает какие-то шутейные олимпийские должности для Путина, просто пытаются надавить на него, повлиять на его решение по президентскому вопросу. Бесперспективно. На Путина давить бесполезно”.
