Федеральная служба охраны предотвратила панику, заявив в понедельник, 24 декабря, что ремонт действительно будет. Но в процессе обновления тело Ильича трогать не понадобится, он останется недвижим в своем саркофаге.
«Мавзолей Ленина будет скрыт специальным надувным куполом, который обеспечит плюсовую температуру на строительном объекте и сохранит эстетический вид Красной площади», - сообщил замдиректора ФГУП АТЭКС ФСО РФ Станислав Кюнер.
Во время ремонта, который должен завершиться к дню рождения вождя — 22 апреля, доступ в мавзолей будут иметь только реставраторы и эксперты лаборатории медико-биологических структур. Последние, по словам представителя ФСО, доктора исторических наук Сергея Девятова, проведут плановые работы по поддержанию в необходимой кондиции останков вождя мирового пролетариата.
Одни из предыдущих плановых работ требовали вывоза тела Ленина в специальную лабораторию. Их снимал телеканал и кадры, на которых обнаженное тело перекладывают из одного раствора в другой, вызвали возмущение как у сторонников Ильича — коммунистов, так и у православных граждан. На этот раз плановые работы увидят только специалисты.
Предать тело Ленина земле мечтал первый президент России Борис Ельцин. В 1997 году он даже попросил меня пропиарить идею выноса из мавзолея. Случилось это, когда он вручал премии Президента РФ журналистам, среди которых был и я.
Выполнить поручение президента не удалось: я столкнулся с тем, что к теме крайне негативно относятся родственники других похороненных у кремлевской стены. Они считали, что следом за Ильичем вынесут и их близких.
«Для кого-то все эти разговоры о переносе захоронений - лишь всплеск эмоций или попытка сколотить политический капитал. А для нас это - боль, душевные муки, инфаркты и инсульты, - сказал мне тогда Игорь Валерьевич Чкалов, сын легендарного летчика. - Не хочу я, чтобы прах моего отца с места на место переносили! Не хочу, чтобы эта тема даже обсуждалась. И очень больно, когда об этом кладбище говорят с издевательскими, ироничными интонациями... Оставьте в покое наших родных! Не хотите их помнить, чтить память - не надо. Не хотите знать историю - дело ваше, не надо. Но нельзя допускать кощунства».
А автор книги "У Кремлевской стены" Алексей Абрамов вспомнил такой исторический эпизод: «Говорят, что Кремлевская стена - не место для кладбища... А вот в ХIV веке считали иначе. Уже тогда у стены было пятнадцать погостов.
Были и времена, когда захоронения отсюда переносили. Например, в XV веке. Красная площадь тогда была торговой, и на ней же - церкви, часовни и погосты. И вот однажды произошел страшный пожар. Выгорело все, и огонь едва не перекинулся в Кремль. Тогда царь Иван III повелел: впредь, чтобы сохранить Кремль от пожара, все сооружения удалить от стены на сто саженей, а захоронения перенести в Дорогомилово. Эта царская воля (перенести кладбища) вызвала недовольство москвичей. Царя осудила и церковь, обвинив в кощунстве. И до конца жизни монарха за глаза называли "позорником". Но вскоре, уже при Иване Грозном, захоронения у Кремлевской стены возобновились».
В общем, моя публикация на тему состоялась только года через три, уже при президенте Путине. И была она о том, что никого не нужно убирать с Красной площади.
А Борису Николаевичу, которого я очень уважал, я отправил письмо с коротким рассказом следующего содержания.
Ленин, я, Наташа и Маленко
1979 год.
Теплый, красно-желтый октябрьский день. Мы качаемся на качелях между школой и винным магазином. Со мной одноклассница, тоже почти отличница. Мы, вроде бы, понимаем, что именно нас должны первыми из класса принять в пионеры. По крайней мере, это было бы вполне справедливо. Но все-таки нервничаем. Об этом должны объявить перед самыми каникулами, а 7 ноября счастливчиков повезут в мавзолей. Им повяжут красные галстуки, и они увидят Ленина.
- А вдруг все-таки не примут? Помнишь мы тряпкой от доски кидались и попали… Ну… туда, где нельзя… В его портрет…
Мой голос в этот момент показался мне низким и надтреснутым, как у Высоцкого. И Наташку тоже всю передернуло от страшного преступного воспоминания. Но она быстро взяла себя в руки и сказала беспечно:
- Ну и что. Никто не видел. Пусть хоть никогда не принимают, подумаешь… С этим галстуком одна морока. Завязывать его…
Ее последние слова услышала идущая в магазин учительница. Она нависла над нами откуда-то сзади и сверху, из-под облаков и была громоподобна:
- Так ты, девочка, не хочешь завязывать пионерский галстук? Тогда ты его никогда не завяжешь!!! И ты, мальчик, тоже. Потому что сидишь с такой на одних качелях.
И пошла дальше, позвякивая пустым стеклом.
Нет, мы не плакали. Потому что мы были молоды и еще верили в чудо. Ведь это не наша учительница. Она ничего не решает, да и нас не знает по именам.
Но она, выходит, знала.
На классном собрании объявили имена тех, кто поедет 7 ноября в мавзолей. А потом наша учительница объяснила, почему среди счастливчиков нет Наташи. Она была жестока, но правдива. Наташа рыдала от чувства неискупимой вины перед родиной.
Меня учительница пощадила, не уделив мне ни слова. Ну, типа, не приняли и не приняли. Не знаю, благодарить ли ее за это. Все равно было страшно больно. Это, наверное, было первое большое горе в моей жизни. Мне предстояло не увидеть Ленина. Как оказалось – до апреля.
1988 год.
Отборочный тур конкурса на поступление в Щепкинское театральное училище. Я уже отчитался и вполне доволен собой (требовался стих о родине или Ленине, любовная лирика, драматический отрывок и басня). Слушаю следующих.
Некто Владислав Маленко (ныне — ведущий актер Театра на Таганке, - Авт.) решает начать с басни:
- Басня, - говорит он. – Ленин и печник.
В комиссии стыдливое недоумение, председатель, застенчиво:
- Вы ошиблись, это не…
Но странный юноша с проблемной для советской власти внешностью его не слушает и начинает делать то, что в годы СССР еще не имело названия. А сейчас это называется выносом мозга:
Но печник - душа живая: знай меня, не лыком шит. Обхамить еще желая: «Как фамилия», - кричит. А прохожий улыбнулся, расстегнулся, кепку снял: «Хорошо ругаться можешь», - только это и сказал… Но печник - душа живая: знай меня, не лыком шит. Обхамить еще желая: «Как фамилия», - кричит. А прохожий улыбнулся, расстегнулся, брюки снял: «Хорошо ругаться можешь», - только это и сказал… Но печник-душа! Живая! Знай! Меня! Не лыком! Шит! Обхамить еще желая: «Как фамилия», - кричит. . А прохожий улыбнулся, расстегнулся, брюки снял (и тут Маленко перешел на имитацию ленинского произношения по советским фильмам): «Хогошо гугаться можешь, как поэтические пгоститутки тгоций, угицкий, каменев)
Члены комиссии рыдали, абитура была в шоке и в восторге, граничащем с желанием позвонить, куда следует.
Но в итоге эффект от одного короткого выступления был таким, на который не могли рассчитывать Бзжезинский, Новгородцев и ЦРУ вместе взятые за десятилетия своей службы. Святыня оказалась порушенной и стала вызывать смех.
Маленко, конечно, ни в какую Щепку не взяли, а отправили в армию. Но куда и кем!!! Конферансье в ансамбль Александрова! И он гастролировал по провинциальным клубам и военным частям, со знанием дела и импровизацией переплавляя веру в бога-Ленина в истерический смех. А потом, поняв, что за это больше не расстреливают, репризы Маленко стали слизывать классики присутствия на государственных каналах.
Влад, ты убил страну и лично мою веру в Ленина. Спасибо тебе за это.
Я не знаю, прочитал ли Ельцин этот рассказ. Но о том, чтобы пиарить тему выноса Ленина из мавзолея, он больше в редакции, где я тогда работал, никого не просил.
