Похоже, наша власть живет по завету Овидия, учившего: «Не жалей обещаний, ведь они ничего не стоят!». Вместо патриотизма у нас — патриотическая демагогия, вместо религии — фарисейство, вместо реформ — слова, слова, слова. Главный национальный проект — это дебилизация всей страны через телевизор.
Настоящая свобода слова есть только у президента: он может не следить за словами, не держать слóва и не отвечать за слова. На любые происшествия в стране власть откликается сообщениями: «Путин сказал», «Путин призвал», «Путин пообещал». А государственные дела решаются президентскими уверениями, что все больше россиян хочет усыновить сирот, что страна процветает, протесты финансируются Западом, а образование и медицина остаются бесплатными, хотя они давно уже нам не по карману.
Народ кормят телеобещаниями — а он вроде как и сыт.
Недаром Россия занимает первое место в мире по психическим заболеваниям: шизофрения у нас — основа основ государственного строя. Слово и дело у наших политиков не просто расходятся, они друг другу противоречат: государственные интересы давно сведены к личным, законы приспособлены для беззаконий, а бюджет превратился в «общак», но средства массовой дезинформации, выворачивая истину наизнанку, превращают жуликов в радетелей Отечества. Деформируют сознание, превращая человека разумного в homo video, который верит телевизору больше, чем собственным глазам.
В расщепленном разуме человека-телезрителя, как у любого шизофреника, вполне уживается противоречие окружающего лично его мира с виртуальной Россией, образ которой рисуют телеканалы. «Divide et impera» («Разделяй и властвуй») сменилось на «shizo» и «phren», расщепляй разум — и властвуй.
Законы рекламы одинаковы и для колы, и для Кремля. Как полуголая девица, рекламирующая колу, не имеет никакого отношения ни к напитку, ни к тем, кто его пьет, так и Сталин вкупе с советскими временами, о которых нам навязчиво напоминают политтехнологи, не имеет отношения ни к нынешней власти, ни к ее политическому курсу. Вместо всесоюзных строек у нас — олимпийский недострой, вместо заводов и фабрик — филиалы западных компаний, вместо науки — захоронение ядерных отходов, вместо общенародной собственности — дворцы и миллионы нефтедолларов, текущих за рубеж. А культ личности сменился культом сомнительных личностей. Смешно сравнивать путинское настоящее с советским прошлым, имея в виду только репрессии и отсутствие свободы слова. Россия веками жила с кляпом во рту, сибирскую каторгу придумали не большевики, и видеть за каждым упоминанием Сталина возврат в 1930-е — все равно что каждого парня в майке с Че Геварой считать латиноамериканским партизаном.
Между тем, спекулируя на образе Сталина, власть набирает политические очки на народной ностальгии по СССР и провоцирует либеральную общественность, которая, теряя при одном упоминании Сталина способность критически мыслить, легко поддается на провокацию. Сталкивая лбами сталинистов и антисталинистов, до хрипоты спорящих о прошлом, элита продолжает грабить страну в настоящем, лишая ее будущего.
Лозунг «Человек человеку друг, товарищ и брат» давно сменил лозунг «Человек человеку волк». Но пастыри, уверяя народ в торжестве духовности, поют осанну правящему режиму, проклиная «безбожную» советскую власть и идею социального равенства. По всей стране закрываются школы и больницы, во многих городах нет роддомов, зато как грибы после дождя растут храмы и церквушки. Чтобы в них отпевать? Духовность исчисляется количеством церквей, свечек и поясных поклонов.
Олигархи в рясах нашли кощунство в астрономии, физике и истории, и, судя по всему, недалек тот час, когда в России, как в нацистской Германии, вспыхнут костры из книг. При этом наука оказалась «богопротивней» голых девушек на афишах, американских фильмов ужасов, пошлых ток-шоу, молодежных клубов, где, почти не таясь, торгуют наркотиками, и компьютерных «бродилок», от которых сходят с ума дети, выбрасываясь из окон. Не полтора миллиона бомжей, не сироты, не малолетние проститутки и наркоманы, а участники акций протеста объявляются церковью главной угрозой для страны.
Озлобленное, наэлектризованное общество — благодатная почва для провокаций. Мы и сами рады вцепиться друг другу в глотки, а власть и подконтрольные СМИ лишь подбрасывают поленья в полыхающий костер информационной войны каждого с каждым. Нам выдают готовые идеологические ярлыки, которые мы с радостью лепим друг на друга. Нелюбовь к власти списываем на жидомасонский заговор, «протестантов» зачисляем в госдеповцы, не вышедших на улицы — в «запутинцы», сталинистов обвиняем в людоедстве, антисталинистов — в русофобии. И все дружно тонем в русском споре, бессмысленном и беспощадном.
Между тем эта нехитрая идеологическая палитра давно используется политтехнологами для манипуляции общественным мнением. Современный человек — это то, что он смотрит, поэтому социология нашего времени — это изучение идеологических и информационных клише.
Наше общество условно поделено на четыре идеологических лагеря: «совков», «либерастов», «державников» и «монархистов» — эти группы исчерпывают все возможные антагонистические лагери. Политическая составляющая групп определяется отношением к четырем предметам: СССР, путинской вертикали, религии и национальному вопросу. Каждая из них делит общество на две группы: pro et contra. Например, отношение к СССР: «за» — «совки» и «православные державники», «против» — «либерасты» и «монархисты». Или отношение к путинской вертикали: «за» — «монархисты», «державники», «против» — «либерасты» и «совки». Эти группы имеют пересечение в своем электорате, однако просто поддерживающих СССР «монархистов» гораздо меньше, чем считающих его империей зла, так же как не много «совков», приветствующих существующий режим.
Составив многовариантную таблицу из идеологических групп и дискуссионных тем, можно получить полный спектр политических пристрастий. Их комбинация так или иначе определяет взгляды каждого, и в этой таблице вы можете найти и себя, и своих оппонентов, определяя точки мировоззренческого соприкосновения. Главная задача власти — чтобы этих точек в нашем обществе было как можно меньше.
И такая нехитрая в общем-то технология эффективно работает. Идет постоянная грызня между представителями групп, размахивающих мечами этих клише, записывающих оппонентов во враги народа, и кремлевские идеологи пристально следят за градусом конфронтации, не давая сближаться людям с отличающимися точками зрения, искусственно разрывая общество информационными вбросами и провокациями.
Современная российская политика в сущности сводится к голой риторике, пропаганде и спекуляции, а внутреннее трение между «либерастами» и «совками», «бесами» и «мракобесами», «жидомасонами» и «нацистами» позволяет сохраняться режиму. Но каждый раз, поднимаясь не на жизнь, а на смерть против идейных противников, всем неравнодушным людям следует вспоминать, как когда-то на предложение одеть всех рабов в одинаковые одежды римский сенат ответил категоричным отказом: «Ведь тогда они увидят, как немногочисленны мы».
