Руководитель медотряда — строгая женщина по имени Оксана — как раз инспектировала импровизированную кухню, на которой только что сварили борщ для выезжающих на дежурство бригад. С журналистом «МК» согласилась побеседовать сразу: «Может, после вашей публикации помощь какая-нибудь случится?»
Я, глядя на небольшую очередь гражданских перед дверью с табличкой «Выдача инсулина», только кивнул головой.
«Позывного у меня нет, — рассказывает Оксана. — Вернее, он есть — «Ксюша». Как производное от имени. Я один из основателей нашего медицинского отряда. Мы здесь с шестого апреля — дня, когда люди вошли в администрацию. Оказывали помощь митингующим, собирали медикаменты, потом были включены в структуру ДНР как Первый медицинский отряд Министерства обороны. Сейчас тоже оказываем помощь, ведем прием, выдаем инсулин нуждающимся людям. Дежурная бригада круглосуточно выезжает на окраины города и места обстрелов для эвакуации раненых, как гражданских, так и военных».
Принимает меня Оксана в кабинете с коробками лекарств и двумя портретами на стенах: парадным — Путина и совсем неофициальным — Жириновского. Лидер ЛДПР кому-то строго грозит с портрета пальцем. Немного стесняясь, рассказывает о себе — Оксана из Петровского района Донецка. Медицинского образования не имеет, но с гордостью говорит, что курсы медицинские уже окончила. До войны работала теплотехником в котельной. Теперь вот — организатор здравоохранения.
Понимаете, «скорые» не всегда выезжают в обстреливаемые районы, — терпеливо объясняет мне медицинский командир. — А наша бригада едет как к гражданским, так и к ребятам на блокпосты. Вопрос не в том, что у «скорых» иногда не бывает бензина. Люди просто боятся! А у нас — добровольцы.
Раненых и убитых в бригаде пока, к счастью, нет. Наталья Васильевна, портрет которой висит среди других на первом этаже, погибла не у нас. Она тоже начинала здесь, но потом ушла в медслужбу батальона «Восток».
Хотя у нас тоже бывает очень опасно. В прошлое воскресенье ребята ездили на вызов в поселок Октябрьский. Трижды пришлось останавливаться и прятаться от обстрелов в подвалах и за домами. К раненой женщине таки добрались, перевязали, но в больницу привезли уже мертвой. Медицинская помощь была оказана несвоевременно…
Мы — здешняя палочка-выручалочка. Можем, например, перевезти людей из одного конца города в другой на обследование в больницу. «Скорая» этим точно заниматься не будет, и денег у людей нет. А мы помогаем. Инсулин выдаем не только жителям Донецка, но и жителям городов из зоны боев. Из Дебальцева, например, к нам приезжают. Хотя там пока и украинская армия. Инсулин получаем из России от каких-то небольших организаций и когда приходят крупные гуманитарные конвои.
Прошу разрешения посидеть на «инсулиновом приеме». Ведет меня туда неласковый мужчина, который поначалу пытался меня выгнать. Зовут его Иван. В «прошлой жизни» был водителем — возил большого милицейского начальника. Теперь — санитар и водитель в Первом медицинском отряде. Он меня обогащает еще одним откровением из осажденного Донецка. Рассказывает, почему предыдущий Верховный совет ДНР был легитимным:
— Да вы ничего не понимаете! Все почему то считают, что депутатами у нас стали те, кто первыми 6 апреля забежали в сессионный зал. А это не так! Депутатами стали те, кто первыми в этом сессионном зале 6 апреля подали свои паспортные данные, открыли свои имена и заявили о своем желании стать депутатами. Для меня они герои! Потому что у нас и сейчас большинство ходит без фамилий — с именами да позывными.
В инсулиновой комнате прием ведет округлая рассудительная женщина с позывным «Карета». Очень просит не называть своего имени — продолжает работать в больнице, а коллеги там с разными взглядами. Она первый профессиональный медработник, встреченный мною на этаже, — типичный фельдшер со стажем:
— Эндокринолога у нас тут нет, да и врач только один, недавно пришел. Работают в основном добровольцы. И деньги мы получали всего два раза — в мае и августе по одной тысяче гривен. А прием ведем просто — люди приходят со своими медицинскими карточками, иногда с назначениями врачей. Сейчас, правда, инсулина не так много. У меня раньше им весь холодильник забит был, а сейчас только две полки с инсулином короткого действия российского производства.
И тут же переключается на вошедшего интеллигентного дедушку: «Извините, но вы принимаете «Новорапид», а его у нас сейчас нет. Я слышала, что в больнице Калинина сейчас есть инсулин, вроде туда весь гуманитарный груз Кобзона пошел, но точно не знаю».
Дедушка вежливо улыбается, надевает свою шляпу и идет искать дальше. А «Карета» уже обращается ко мне: «А вы о нас напишете? Может, нам инсулина кто передаст из Москвы? У нас понятный адрес для передачи — Донецк, бульвар Пушкина, 37, второй этаж бывшей облгосадминистрации».
Дмитрий Дурнев, главный редактор «МК-Донбасс»
