КПРФ. Какие-то неправильные профсоюзы
Вождь мирового пролетариата Ульянов-Ленин завещал своим последователям крепить связь с рабочим классом прямо у станка. И современные коммунисты именно этим и занимаются. На последнем пленуме ЦК КПРФ в октябре руководители компартии призвали «красных» наращивать влияние в рядах пролетариата. Как это делается на практике, «МК» рассказал глава юридической службы КПРФ Вадим Соловьев — депутат от Твери, крепящий связи с тверскими рабочими.
— В Твери был третий в России трамвай, — увлеченно повествует парламентарий. — Сначала в Питере, потом в Москве, а в 1904 году указом царя трамвай и в Твери организовали. Муниципальным предприятием — «Тверским трамваем» — я сейчас и занимаюсь.
Краткая история блеска и нищеты трамвая: до 1992 года все худо-бедно работало, а потом местная власть перестала вкладываться в трамвай, вместе с тем запрещая повышать цены на билеты из-за «социальной значимости» услуги. «За 24 года довели контору практически до банкротства», — возмущается Соловьев.
— Работники умирать не хотят — обратились к нам, — говорит он. — КПРФ привлекла внимание к проблеме, провела «круглый стол», вызвала начальников — и гордумских, и городских, и губернаторских. Выбили у них заявление, что ликвидация предприятия не планируется. Но в бюджете на 2015 год на трамвай нет ни копейки. Скоро будет акция протеста — хотим провести митинг около здания городской думы, которая будет утверждать бюджет. Выйдет, надеюсь, порядка 200 рабочих: для Твери — большое дело. Настрой у пролетариев революционный: готовы на забастовку, на перекрытия дорог.
Трамваем дело не ограничивается: заодно тверские коммунисты поднимаются на защиту Тверского вагоностроительного завода. «Он прошел реконструкцию, готов выпускать 1200 экземпляров в год, а местная железная дорога сокращает закупки, хотя 50% вагонов требуют замены, — сетует Соловьев. — На 2015 год дорога заказала 15 вагонов, а это всего полмесяца труда!» На предприятии работает 7000 человек, настроенных весьма решительно. «Они напрасно думают, что мы молча умрем. Мы умрем громко» — таков слоган момента.
Митинг на 200 человек, дела конкретных предприятий — это, конечно, коммунистические, но очень точечные акции. КПРФ дробит повестку: это позволяет партии, не вылезая со взрывоопасными темами на федеральный уровень, отрабатывать запросы местных сообществ. А это — мягкая дорожка в депутаты Госдумы для будущих одномандатников от «красных». Работа «на земле» лишней не бывает. Вот только на федеральном уровне о ней никто не слышит — и кажется, что у пролетариев и так все в шоколаде.
— Почему КПРФ не пиарит собственные разработки? — интересуюсь у Соловьева.
— С профсоюзами местными очень трудно работать. Они хотят, чтобы мы помогали, но боятся испортить отношения с губернатором, правительством, пассажирской компанией. Они боятся, что их уволят, уберут… Осторожность профсоюзов не дает возможности предавать проблемы гласности. А мы заявку подать можем, но рабочих на акцию не выведем. Защита рабочих — функция профсоюзов. У нас правильных, боевых профсоюзов — кот наплакал. В советское время интересы рабочих защищало государство. Люди старшего возраста к этому привыкли, сами боятся и не умеют этого делать. А для молодежи мы создали недавно политический институт.
«Коммунисты России». Какие-то неправильные СМИ
«Коммунисты России» — небольшая партия, созданная в 2014 году и неплохо выступившая на многих региональных выборах. Костяк структуры составили коммунисты, по идейным соображениям разошедшиеся с главой КПРФ Геннадием Зюгановым. Медицину «Коммунисты России» считают своим главным приоритетом.
— Наши товарищи принимали участие в митинге медицинских работников 2 ноября, — вспоминает председатель ЦК партии Максим Сурайкин. — Было несколько десятков наших представителей. Мы до конца месяца планируем большую, всероссийскую акцию. У нас есть опыт таких мероприятий по регионам. Скажем, в Татарстане защищали одно крупное медицинское учреждение. Голодовку устраивали — результатов добиться удалось.
— Две акции. Негусто выходит.
— Мы готовим определенный план протестных мероприятий, прорабатываем тематическую работу — не только в Москве, но и во всех регионах: одновременно хотя бы в 40–50, — уверяет Сурайкин. — Планово работу выстраиваем. Наши региональные отделения работают как по федеральной повестке, так и по местной тематике. Вы можете посмотреть на нашем сайте. Серьезная работа идет.
— А где гигантские, тысячеликие акции протеста?
— Чтобы проводить митинги, нужны хорошие информационные ресурсы. Значительная часть региональных СМИ зависит от местных властей. Если администрация негативно настроена к акции, о ней просто не пишут. Власти делают все, чтобы подавить протестные настроения. Например, нам в Карачаево-Черкесии отказали уже в 29 митингах. Не всегда удается проводить большие, массовые акции. Но они будут: как только начнутся невыплаты пенсий и зарплат, на 30% взлетят тарифы… Весь следующий год будете слышать только о нашей партии.
— Вам не кажется, что вы путаете причину и следствие? Не коммунисты не проводят акции, потому что их замалчивают. А просто никто не пишет, потому что акций нет.
— С одной стороны, нам препятствуют, с другой — нет мощных информационных ресурсов. У нас есть своя газета, в ближайшие два месяца появится кабельный телеканал… Будем транслировать.
«Справедливая Россия». Какие-то неправильные люди
— В принципиальных вещах мы всегда с людьми, — рассказывает «МК» глава московского отделения эсеров, депутат Госдумы Александр Агеев. — «Справедливая Россия» всегда гордилась тем, что мы (в отличие от КПРФ) не только критикуем, но и предлагаем альтернативы. Полтора года назад мы властям выкатили целый ряд социальных предложений в оппозицию тем, что они предложили. Мы были авторами проекта о регламентировании стоимости общежитий, бесплатном образовании для детдомовцев, тем самым доказывая, что правительство и «Единая Россия» хотят уйти от социальных обязательств. В первую очередь гарантии государства должны касаться бюджетников, социальщиков, инвалидов. Мы шли в Госдуму с проектом «100 законов», разделив пакет на 5 лет. В соответствии с планом реализуем...
— Это общие слова профессионального политика. Какое-то деятельное участие в защите прав трудящихся «СР» принимала?
— На митинге врачей (2 ноября. — «МК») у нас было 300 участников, среди них выступающие. Принимали участие в организации митинга… Могу сказать за региональное отделение, но конкретные вещи нужно спрашивать у ответственных за социальную повестку. Я лично горжусь тем, что внес поправки к закону о профсоюзах.
Сейчас профсоюзы могут заключать с работодателями коллективные договоры, только если в организации состоит более 50% трудящихся, объясняет Агеев. А надо, чтобы любой профсоюз имел такое право. Еще одна деталь: раньше председатели профсоюзов были неприкасаемы, а сейчас их можно уволить за участие в акции протеста. Агеев хочет, чтобы активистов можно было выставлять на улицу только по решению суда.
— Ну хорошо, профсоюзы — узкая поляна, которую и так окучивают коммунисты. А что мешает обратиться непосредственно к народу?
— Народ весьма инертный, — вздыхает депутат. — Раскачать людей трудно. Это видно и по явке на выборы… Было бы хорошо, если бы люди научились защищать друг друга: когда проблема на виду, но тебя не касается, даже соседи друг за друга не подпишутся. Я успокоюсь, когда явка превысит 60% на выборах. В Германии в прошлом году было волеизъявление. Сообщали: явка очень низкая, 78%, «люди разочарованы»... Плакать хочется!
«Другая Россия». Какой-то неправильный Донбасс
Глава партии Эдуард Лимонов, основатель ныне запрещенной Национал-большевистской партии (НБП), весной активно поддержал присоединение Крыма, и с тех пор другороссы, кажется, Новороссией заняты больше, чем «старой Россией» с ее падающим рублем.
— Проводили митинги еще весной. Потом началась война в Донбассе, спутавшая все карты, — признает Лимонов в беседе с «МК». — Людей стало трудно растолкать на внутриоппозиционном поле. Интерес к внутренним проблемам драматически снизился: люди воодушевлены происходящим на Донбассе, в Крыму, весь интерес направлен туда. Потому все наши силы брошены на Донбасс.
— «Другая Россия» во все времена была сильна «социалкой». Слили тему, выходит?
— Мы и в Севастополе, и в Латвии работали. В Казахстане арестовывали меня. Мы продолжаем гнуть свою линию — в данном случае во внешней политике.
— Вы не боитесь, что…
— Я ничего не боюсь! Мышей боюсь.
— …тренд Украины и Новороссии в определенный момент спадет, на его место встанет соцповестка, а «Другой России» нечего будет предъявить?
— Мы не торгаши. Мы сами живем и ориентируемся, выступаем за отмену итогов приватизации. Нет соперников нам на этом поле. Экспроприация 2000 сверхбогатых. Пустить их по миру, дать в зубы по 200 долларов, высадить в Швейцарии в одних трусах. Вот наша программа.
— Но последний митинг за пересмотр итогов приватизации был еще зимой…
— Мы выбираем то, что считаем на этот момент наиболее перспективным и выгодным. Народная приязнь распространяется большей частью на убитых, раненых и контуженных. И в социальных вопросах люди скорее именно таких людей предпочтут, а не демагогов в хороших костюмах. Мы не беспокоимся за себя — это подлый мотив всех либеральных СМИ.
— Воюющие на Донбассе активисты имеют свойство заканчиваться…
— Люди сами идут. Мы создали движение «интербригад» — оказалось безбрежное море народу. Мы не обладаем достаточными средствами, чтобы помочь даже добраться до места действий. Люди не закончатся никогда: люди появляются, мужают где-то в провинции, на московских окраинах и рано или поздно приходят к нам!
«Левый фронт». Какой-то неправильный протест
Координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов сейчас за решеткой за беспорядки на акции «Марш миллионов» 6 мая 2012 года. Иными словами, именно эта организация дала нам политика, организовавшего многолюдную и громкую уличную движуху... Сейчас же «Левый фронт» не видно и не слышно.
— Социальные группы боятся политиков как таковых и доверяют лишь себе подобным, — объясняет глава московского отделения Василий Кузьмин. — Мы с теми же врачами работаем в первую очередь от имени «Моссовета». «Левый фронт» — это уже, что называется, «для посвященных», иначе велик риск отпугнуть. Работа с людьми — дело тонкое. Это не «болотный» протест, когда люди любые флаги брали. В социалке нельзя неаккуратных шагов делать.
По мнению Кузьмина, врачи неохотно идут к коммунистам, так как боятся, что политики начнут набирать себе пиар-очки на народных проблемах. Политикам нужен скандал, людям — решение наболевших вопросов. «Вообще, судя по темпу «левой» работы у парламентских партий, существует негласный запрет на это дело. Полагаю, из Кремля, — рассуждает оппозиционер. — С другой стороны, оно, может, и хорошо: все равно акции от них кончаются сливом. Но у нас страна такая, что ничего быстро не выстреливает. Санкции, экономика — последствия всего этого сказались только сейчас. Теперь социалка «пойти» должна!»
Пойти-то она пойдет, да что толку? Судя по всему, левые партии прекрасно научились работать с электоратом, извлекать свою пиар-выгоду из любой истории, вот только реальная оргработа с массами — умение из арсенала прошлых поколений. А это не так безобидно, как кажется. Каждый день свежий курс доллара шепчет нам о возможных акциях протеста. Хорошо, если этот протест кто-то сможет аккумулировать, перевести вопль рассерженной толпы на язык политических требований и добиться их выполнения. А если нет? Тогда в лучшем случае — новый «слив протеста», а в худшем — русский бунт, бессмысленный и неорганизованный.
