Г-н президент, как вы думаете: почему ваши разнообразные офицеры боятся людей? Они даже бандитов не должны бояться, а на деле испытывают необъяснимый страх перед девчонкой.
В среду вечером они пришли втроём в квартиру к журналистке «МК» Еве Меркачёвой. То ли допросить хотели, то ли опросить — мы в их служебные тонкости не лезем. Нам интересно: почему втроём?
Если они ждали, что она будет отстреливаться, тогда и троих мало. Но записывать на бумажку ответы на вопросы — и одного достаточно (если грамотный).
Когда ваши втроём идут к одной нашей (безоружной) — то ведь это страх, не так ли? (Была бы она чеченка — их страх можно было бы ещё как-то понять. А так…)
Двое были в штатском; назвать себя отказались; никаких документов не предъявили; очевидцы говорят, что выражение их физиономий было крайне неприятным. Третий был в форме: старший лейтенант Круподёров А.В. номер УСР 628330.
Г-н президент, раз уж этот «уср» назвался, то, может быть, с вашей помощью удастся узнать ответы на самые простые вопросы:
Кто принял решение отправить этот маленький отряд домой к журналистке? Почему поздно вечером? (Они пришли в 21.30, для взрослых это просто вечер. Но у неё маленький ребёнок, зачем пугать его на ночь глядя?) Чем вызвана такая спешка, почему не могли подождать до утра? Почему не вызвали к себе? Почему двое штатских отказались назваться? Государственные люди в отличие от бандитов должны представляться, и даже с гордостью. А так вышло очередное постыдное «маски-шоу».
Не застав Меркачёву дома, они допрашивали её мужа, требовали её телефон, требовали каких-то расписок… А потом — сделали вид, что ушли. Это случайно обнаружилось. Ближе к полуночи муж Меркачёвой повёл собачку прогулять — бац! а эти торчат в подъезде. Не знаем, как вам, а нам почему-то стыдно за них.
Вполне возможно, что эти трое и их начальники действительно верят в опасность такого задания. Эти верующие защитники государства описаны у Брэдбери в знаменитом романе «451 по Фаренгейту». Тяжело вооружённые, в бронежилетах, они вламываются в квартиру «государственных преступников», жгут, стреляют… А в квартире-то бедные люди, вся вина которых — чтение книг.
Г-н президент, тот, кто послал эту группу (две трети которой остались неопознанными серыми неприятными субъектами), как нам кажется, совершил ещё и бестактность. Журналистка «МК» Ева Меркачёва известна не только своими публикациями. За отличную работу её совсем недавно наградили три высокие инстанции: Верховный суд России, генеральный прокурор России и мэр Москвы. Теперь очередь за вами; орден Мужества или орден Почёта — вам решать.
★★★
Вечерний визит этой «тройки» мы не можем рассматривать иначе, как запугивание. И не только нашей журналистки, но прессы вообще. И мама, и бабушка ей, конечно, скажут: «Вот, дочка, я же тебе говорила! Вот, внучка, я же тебя предупреждала!»… Но ведь этим дело не кончится. Сколько мам, пап, дедушек и бабушек получили ещё один повод говорить своим детям и внукам: «Зачем ты лезешь в эту журналистику? Ты разве не видишь, что творится?»
А может, оно и к лучшему, если слабонервные и слабодушные перестанут осаждать факультеты журналистики; толку от робких и покорных потом всё равно никакого.
Но, конечно, отсев трусливых журналистов — совсем не ваше дело, г-н президент. Вам бы отсеять трусливых силовиков. Поставьте им в пример следователей времён Российской империи. Помните, наверно, как следователь Порфирий Петрович совершенно один пришёл к Раскольникову домой. (Это у Достоевского в «Преступлении и наказании».) Пришёл один, хотя знал, что идёт к убийце, у которого в каждом углу топор.
Г-н президент, вам известна даже самая секретная статистика. Поглядите: среди силовых и правоохранительных ведомств и структур преступников неизмеримо больше, чем среди журналистов. Чуть не в каждой пойманной банде сотрудники МВД и ФСБ и др. и пр. Так что в интересах Родины это мы должны их допрашивать, а не они нас.
А нам, увы, не привыкать. В 1990-х к нам врывались нацисты в чёрном (общество «Память»), спецназ совершил теракт (в редакции погиб Холодов), в «нулевых» нас осаждали кремлёвские нашисты, недавно подожгли… Запах от всего этого остаётся тяжёлый, отвратительный.
