В странах Балтии и Польше — государствах, которые громче других трубят о своей беззащитности перед «очень даже вероятной российской агрессией» — будет размещено по батальону войск НАТО численностью 800–1200 человек каждый. Как написала «Нью-Йорк таймс», расквартированным в Эстонии батальоном будут командовать англичане. Литовцам достались немцы, полякам — к их восхищению — американцы. И только латышам почему-то очень долго не могли подобрать «старшего брата по оружию». Как ожидается, на эту роль удастся уговорить канадцев.
Как я уже написал чуть выше, читать обо всем для российского патриота крайне неприятно. Но относиться к такому «дерзкому шагу НАТО» со страхом — это просто смешно. Ожидать, что с помощью одного батальона немцев литовцам удастся остановить «полномасштабную российскую агрессию» — это то же самое, что верить: лучшая защита на случай встречи с разъяренным медведем в лесу — это мухобойка.
Тем более что нам переживать по поводу того, какие именно военные силы могут дать отпор наступлению российской армии на Литву или, скажем, Польшу? Конечно, политики в Варшаве, Вильнюсе, Риге или Таллине в ближайшие годы вряд ли в это поверят. Но, по моему глубочайшему убеждению, кроме небольшой и не имеющей никакого влияния на власть группы маргинальных фанатиков-радикалов, никто в России не собирается «повторно завоевывать» эти государства. Ну не нужен нам — пусть даже даром — берег литовский, латвийский, а также польский и эстонский.
Но вот следует ли из этого, что ожидаемые решения саммита НАТО — это красочное, но безвредное размахивание саблей? С моей точки зрения, нет, не следует. Ожидаемые решения саммита НАТО — это сознательное провоцирование России на эмоциональные, непроcчитанные и непродуманные шаги и заявления. И, к моему глубокому сожалению, еще до начала действа в Варшаве можно сделать вывод: такая тактика желающих «подцепить Москву на крючок» западных политиков частично работает — и работает очень даже неплохо.
Отвечая на прошлой неделе во время своего визита в Финляндию на вопрос журналиста о ситуации с безопасностью в регионе Балтийского моря, Владимир Путин помимо всего прочего сделал следующее заявление: «Объявляется о том, что будет увеличен контингент НАТО в Прибалтийских странах. Передвижение наших войск на нашей собственной территории объявляется элементами агрессивного поведения, а военные учения НАТО у наших границ таковыми почему-то не считаются. Мы считаем, что это абсолютно несправедливо и не соответствует реалиям. Что мы должны делать в ответ на увеличение присутствия НАТО у наших границ? Напомню вам, что Россия приняла решение и реализовала его: мы от финско-российской границы отвели наши войска на 1500 км».
Услышав об этом заявлении ВВП, я решил заняться вычислением расстояний. И вот что у меня получилось: расстояние между Хельсинки и Москвой составляет по прямой 893 км. Неужели никаких российских войск нет не только вокруг Москвы, но и на территории, которая находится в 600 км от нашей столицы? И все это для того, чтобы сделать приятное нашим дорогим финским друзьям? Не слишком ли благородно мы ведем себя в отношении их?
Разумеется, это заявление Владимира Путина не более чем вызванная накалом эмоций оговорка. Но вот что меня очень серьезно беспокоит: тот Путин, к которому я привык, — это своего рода человек-машина. Это политик, который в ключевых вопросах внешней политики руководствуется не эмоциями, а холодным расчетом. Это лидер, который до мельчайших деталей изучил проблему, которую он в данный момент считает ключевой для страны. Это оратор, который не делает столь обидных и очевидных для каждого ошибок.
Конечно, и на старуху бывает проруха. Даже машины ломаются и делают ошибки. Чего уж тут говорить о созданиях из плоти и крови? Увы, говорить, с моей точки зрения, все равно есть о чем. Путинская оговорка в финском городе Наантали — это уже не «первый звоночек». Эмоциональное, а не рациональное поведение в вопросах, которые связаны с НАТО, похоже, потихоньку становится нормой для российского руководства.
В прошлом году, к удовольствию руководства Черногории, блок НАТО предложил этому государству стать 29‑м членом Североатлантического альянса. Реакция Москвы на это событие сильно смахивала на гнев и обиду отвергнутого любовника. Множество наших официальных лиц публично послали черногорскому руководству примерно следующий месседж: если вы вступите в НАТО, ваши отношения с Россией будут развиваться по совсем другой траектории, чем раньше.
С человеческой точки зрения такая наша болезненная реакция вполне понятна и объяснима. Все «исторически подкованные» люди в России помнят знаменитый тост императора Александра III «за моего единственного друга князя Николая Черногорского!». К Черногории в нашей стране совершенно особое отношение — иное, чем к другим зарубежным странам. В вопросе вступления Черногории в НАТО российское руководство ощущает себя Цезарем в момент произнесения им фразы: «И ты, Брут!».
Но вот насколько это ощущение оправданно? Несет ли в себе вступление Черногории в НАТО реальную угрозу безопасности России? Нет, не несет. Более того, учитывая традиционные исторические симпатии к России значительной части черногорского населения, в будущем членство этой страны в НАТО может оказаться даже на руку Москве. Друг внутри НАТО России совсем не помешает.
Почему же тогда мы сейчас заламываем руки и делаем вид, что происходит нечто совершенно ужасное? Почему, находясь в самых близких, дружественных и партнерских отношениях с некоторыми членами НАТО, мы заявляем лидерам в черногорской столице Подгорице: вступите в Североатлантический альянс, мы больше не будем с вами дружить? Откуда взялись эти двойные стандарты, в использовании которых мы так любим обвинять Запад?
Конечно, под поведение Москвы в вопросе членства Черногории в НАТО в принципе можно подвести рациональную основу. Мол, серьезная часть населения республики не хочет в НАТО. А раз так, то почему бы их не поддержать? Кроме того, где Черногория, там и Сербия, разве не так? С моей точки зрения, не так. С точки зрения реальной политики Черногория уже давно является членом западного блока. Вспомним хотя бы о том, с каким отсутствием сантиментов она присоединилась к режиму западных санкций против России.
Что же до Сербии, то она не вступает в НАТО и не вводит санкций против Москвы вовсе не в силу воспоминаний об «исторической дружбе сербов и русских». Белградом тоже движет голый интерес. Как постоянный член Совета Безопасности ООН, Россия является барьером на пути международного признания независимости отторгнутого от Сербии Косова. Естественно, Белград кровно заинтересован в сохранении такого барьера и отсутствии ссоры с Москвой.
Попытки России помешать вступлению Черногории — стремление спешно закрыть конюшню, из которой уже давно ушла лошадь. И ладно если бы эти попытки имели хотя бы нулевой эффект. Но это не так. Они вредят нашим интересам. Несколько месяцев тому назад накал страстей вокруг возможного вступления Черногории в НАТО привел в этой стране к событиям, напоминающим попытку силового захвата властей. И участниками этих событий были в том числе люди, тесно связанные с Россией.
Не являясь глубоким знатоком черногорской политики, я, естественно, никого не обвиняю. Я лишь констатирую: наши «заклятые друзья» из числа американских «ястребов» и политиков в Варшаве, Вильнюсе и Риге больше всего на свете хотят спровоцировать Россию на фронтальную гонку вооружений с НАТО. Эти деятели — будь то отставной американский главком сил НАТО в Европе Филипп Бридлав или польские министры из правящей партии Качиньского — только кажутся карикатурными и комическими персонажами.
Они специально делают гротескные заявления. Они специально хотят нас разозлить, раззадорить, заставить делать глупости. Лучший способ им ответить — не поддаваться на эти попытки. Усиление геополитической напряженности в Европе не в интересах России. Нам нужно снижение этой напряженности, и мы должны последовательно этого добиваться. Конечно, наращивание военной инфраструктуры НАТО вблизи наших границ тоже не может остаться без ответа.
Однако этот ответ России не может и не должен быть симметричным. В долгосрочной перспективе симметричный ответ обрекает нас на проигрыш. Путин, с моей точки зрения, должен ясно отдавать себе в этом отчет. В нынешней непростой ситуации Президент России не имеет права злиться и давать волю эмоциям. У него сейчас есть только право думать. В Сирии Россия уже продемонстрировала свое умение давать Западу асимметричный ответ. Думайте, Владимир Владимирович! Уверен, что вы сможете придумать что-нибудь еще!
