В Белом доме до сих пор помнят и не могут забыть мальчика, вооруженного лекарственной пастилой в форме пушки. Мальчика звали Джон Хади, и было ему 14 лет. Он был участником научной выставки 2012 года в Белом доме. Обама встретился с ним возле сделанной мальчиком экстремальной пушки.
«Может ли она поразить вот ту стену?» — спросил Джона президент.
«Да», — ответил мальчик.
«И прилепится?» — интересовался Обама.
«Я не знаю».
«Ну, тогда попытаемся», — загорелся президент.
Сказано — сделано. И вот, впервые после того, как англичане в 1814 году сожгли Белый дом, пушка Хади выстрелила по одной из стен Зала государственных обедов. Но лекарственная пастила к стене не прилипла.
С тех пор как Обама поселился в Белом доме, он – президент – претерпел, говоря словами поэта, «ряд волшебных изменений». Его волосы покрылись сединой. Он стал более скептически относиться к военным решениям сложных международных проблем. Его дочери-тинэйджеры уже не считают его крутым и клевым, то есть, хладнокровным.
Но одно из «волшебных изменений», которое не все замечают в Обаме, – его тяга к науке. Он положил начало научным выставкам – «ярмаркам» – в Белом доме. «Если мы чествуем здесь молодых спортсменов, то почему не приветствовать и молодых ученых?» — говорил президент-энтузиаст. Он часто вспоминает юных участников этих «ярмарок», включая 12-летнюю школьницу Элану Симон, которая излечилась от редкой разновидности рака печени, а затем, еще не кончив школу, помогла ученым найти его генетическую причину.
Никогда еще в истории не был так активен президентский наблюдательный совет, как при Обаме. Он инициировал изучение 34 самых различных проблем, от различных продвинутых проектов производства до киберсекретности. Обама принимает самое активное участие в работе совета и подгоняет его участников.
«Члены совета – весьма изощренные ученые, которых трудно заразить энтузиазмом, — говорит Ральф Цицероне, президент Национальной Академии наук. — Но именно это происходит с ними то и дело».
Дэн Пфайффер, бывший главный советник Обамы, рассказывает, как тот однажды присутствовал на заседании совета. «Время, затраченное им, можно было использовать на другие спешные и приоритетные дела, — вспоминает он. — Но президент настаивал на своем. И после заседания вышел, заряженный новой энергией».
А вот свидетельства самого президента: «Беседы, которые я веду с представителями Силиконовой долины и с венчурного капитала, увеличивают мой интерес к науке и ее организации, к моему удовлетворению». А вот его замечание о потенциальных прорывах в упорядочении геномов: «Это один из примеров того, о чем я могу слушать и говорить часами».
Обама всегда был любителем научной фантастики. Был фанатом самого первого «Звездного пути» еще с детства. Он рос, читая такие книги-комиксы, как «Человек-паук». Его любимый фильм за прошлый год – «Марсианин».
Когда умер актер Леонард Нимой, игравший в первом «Звездном пути» коммандера Спока, Обама сделал заявление, в котором говорилось: «Еще до того как нерды стали крутыми, был Леонард Нимой». Он описал Спока теми самыми словами, которыми люди описывают его самого: «Крутой, логичный, большеухий («ушастик»), хладнокровный, центр оптимистического видения в «Звездном пути» будущего человечества».
До того, как стать президентом, Обама занимался наукой лишь урывками. Однажды, обращаясь к ученым, набившим один из залов Белого дома, он покаялся, что «недостаточно занимается химией и физикой для того, чтобы произвести на впечатление в этих науках» на них. Некоторые ученые, встречавшиеся с Обамой до его президентства, тоже говорят о его тогдашней неподготовленности. «Он только-только приступал к изучению наук», — говорит Майкл Оппенгеймер, принстонский профессор географии и международных отношений.
Но энтузиазм Обамы, по свидетельству многих сотрудников Белого дома, был беспредельным, когда заходила речь о науках. Сразу же после своего избрания президентом в 2008 году Обама серьезно погрузился в оазисы науки в поисках членов своего научного совета. «Я был просто потрясен его жадностью и интересом к наукам», — говорит доктор Гарольд Вормс, бывший председатель президентского совета и директор Национального института здоровья в администрации президента Клинтона.
А вот это говорит доктор Джон Холдрен, который стал президентским советником по науке и в этой должности пребывает дольше всех в истории Белого дома: «Я согласился на эту должность, предполагая, что большую часть моего времени буду инструктировать президента лишь в рамках научных основ. Но вскоре я убедился в глубокой начитанности Обамы – и в науке, и в технологии, и в инновациях. Меньше всего я занимался с ним в качестве преподавателя».
Помимо статьи в «Журнале Американской медицинской ассоциации» об улучшении законодательства в области здравоохранения, он недавно дал интервью журналу «Популярная наука», где коснулся, между прочим, вопроса о своей «крутизне».
Исследователи из Национального института здравоохранения были потрясены визитом к ним Обамы в декабре 2014 года, и несколько месяцев находились под впечатлением. Он говорил импровизированно о лаборатории, которую только что посетил, используя такие термины как «гель электрофорез», «микроплейты» и «мультипараметры». Присутствовавшие на этом ученые разразились своим «приглушенным ревом».
«Я был знаком с его написанными речами. Поэтому мне легко было убедиться, что это был экспромт», — говорит доктор Энтони Фауци, директор Национального института аллергии и инфекционных заболеваний. — Бум-бум, и он начинает изъясняться о фундаментальных основах науки так, что всех нас словно куда-то сметает».
Да, для такого «бум-бум экспромта» необходимы страсть к науке и ее знание. Президент Барак Обама, очкарик-гуманитарий, владеет и тем, и другим.
Мэлор СТУРУА, Миннеаполис
